Охота на оборотня - Илларионова Алина (читать книги полные .txt) 📗
— Ого! — ахнула Алесса. Высокие стеллажи протянулись от пола до потолка. — И с чего же начнём?
— С «Энциклопедии»… Правда, у нас не все тома сборника, а только три… «Большой Имперский Словарь», «История Неверрийской Империи» и… и «Богослово».
Вилль прошёлся вдоль полок, касаясь корешков кончиками пальцев. В завершении обхода у него в руках собралась внушительная стопка книг — от тоненьких, в полсотни страниц, тетрадей до фолиантов угрожающей толщины. Скамейку и стол он проигнорировал напрочь, сложил книги у окна на пол и сам уселся подле, скрестив ноги на манер орочьих шаманов.
«Хоть бы постелил что-нибудь даме», — подумала Алесса и едва не произнесла это вслух, да вовремя прикусила язык. Именно она превратила его плащ в праздничную нарезку для моли. Девушка, нарочито громко и сердито сопя, уселась на подоконник и взяла самую маленькую книжицу.
— Что у тебя? — не поднимая глаз от книги, спросил парень.
— Две точки, змейка, рюмка, бесхвостая рыбка, какая-то крокозябла…
— Ты что несёшь? — изумился эльф и выхватил книгу. — Две точки, змейка… А ведь похоже! Алесса, это — настоящий раритет! Наш собственный северингский толковый словарь… Слушай, Алесса, «обаратень». Он тут рядом со словом «вовкалак» находится. Так сказать, синоним. А ещё — перекидыш и перевёртыш. «Вовкалак — нежить опасная и зело коварная».
— Нежшшить?! — гневно прошипела знахарка.
— Слушай дальше. «Прикидывается человеком весьма ловко и средь людей таится, а по ночам охоту ведёт. Убивается тяжко безмерно, мечом серебряным али колом осиновым, воткнутым рукой доброй прямо в сердце поганое. А сила его — в хвосте! Коли брызнет ему жрец на хвост водой освящённой, али плюнет человек благочестивый, верующий — изойдёт тут же гадина чёрным дымом».
— Ничего себе! — рассвирепела Алесса. — На хвост плюнуть! Да я этому писаке несчастному сама в морду наплюю!
— Извини, не получится! Он уже умер, тебя опередил скалозуб.
— А-а!.. Так это твой начальник бывший накалякал? — немного успокаиваясь, с кривой усмешкой спросила знахарка.
— Ага! Прокопий раньше в столице жил, там грамоте и обучался. А как у нас осел, от нечего делать и начал строчить такие вот «опусы»!.. Гм… И здесь она…
На полях тетради синей тушью была изображена женщина лет тридцати. В простом, без украшений, белом сарафане, свободным покроем больше похожем на ночную сорочку. Густые волосы спадали волнами почти до колен, а венок из одуванчиков и осоки она сплела настолько пышным, что он походил на зимнюю меховую шапку. Женщина прижимала к груди букет из весенней вербы и кленовых листьев и чему-то беспечно улыбалась.
— Надо же… Какая… — с выражением произнесла Алесса.
— Он называл её лесной хозяйкой, Лесничей, — пояснил эльф. — Знаешь, Прокопий и впрямь верил, что видит её. Рассказывал, как она его, заплутавшего, выводила из чащобы и не пускала в болото.
— А она лешая или кикимора? — с неподдельным интересом осведомилась знахарка. Вилль многозначительно хмыкнул.
— Знаешь, Алесса, Прокопий не раз зелёных бесиков по караулке шугал. Леший у нас пока не оженился, а вот кикимора его б, скорее, к себе на Камышиное озеро завела. Придумал себе… гм… покровительницу. Знаешь, он ведь не плохим человеком был да неразумным. И жил нелепо, и помер соответственно… Ты «Словарь» посмотришь или «Историю»?
«История Неверрийской Империи» переиздавалась в последний раз около тридцати лет назад, впрочем, как и остальные тома энциклопедического сборника. Тем не менее, Алесса надеялась обнаружить хоть упоминание о чём-то, походящем на северингского монстра.
— Если про оборотней ищешь, посмотри войну со Скадаром. Год 1120, — Вилль сжалился над медленно переворачивающей листки знахаркой.
Алесса слышала от приёмной матери про войну с южанами, едва не окончившуюся для неверрийцев поражением. Юг… Там острыми пиками терялись в облаках неприступные горы — величественная Поднебесная Цепь, а по ту сторону шипастой каменной змеи раскинулись земли Скадара, страны с непонятными законами и суровым Кэссарем. Именно скадарцы первыми начали экспериментировать с живыми существами, но созданные искусственно твари не выживали. Дольше всех продержались грифоны — полульвы-полуптицы, и именно грифон стал символом правящей Неверрийской династии Эскабиан.
Скадарские чародеи не остановились на достигнутом. Им было интересно, одинок ли Мир Неверры или же является частью чего-то грандиозного. После долгих неудачных экспериментов, колдунам удалось пробить Окно. Колдуны не ошиблись, миров действительно было великое множество, а одним из ближайших оказалась Бездна. По ту сторону Окна обитали странные тёмные Сущности, не наделённые плотью — демоны. Сущности, с которыми можно было заключать взаимовыгодные сделки. В обмен на услуги, они просили разной оплаты, но лакомым куском были души со всем многообразием эмоций. И самыми вкусными для демонов оказались три чувства, что правят любым Миром — любовь, ненависть и жадность.
По суше попасть в Скадар было невозможно — горы пересекали материк с запада на восток, от моря до моря. Говорили, что когда-то Поднебесной Цепи не было, и граница проходила по равнине, а потом войско южан двинулось на Неверру. Мелисса не очень хорошо знала историю родной страны, в основном по легендам и балладам, которые передавались в народе из уст в уста. Старики баяли, что, когда скадарцы подошли к Равенне, земля содрогалась от чудовищных заклинаний, воздух посерел от пыли и пепла, а знаменитый столичный водопад побагровел. Неверрийцы отстояли родные земли и погнали захватчиков обратно на юг. Тогда магия матери-земли в последний раз показала свою силу, и перед изумлённым войском из ниоткуда выросли высоченные горы.
Минуло три сотни лет, государства, поделившие континент, давным-давно заключили перемирие и теперь поддерживали непрерывную связь. Южане добираются до Равенны по морю, и столичные маги плавают в Скадар обмениваться профессиональными знаниями. Природная Магия ушла под землю, не оставив соблазна для дальнейших грандиозных войн. Говорили, что раньше живой водицы можно было зачерпнуть из любого махонького ручейка, теперь маги были вынуждены довольствоваться её выходящими на поверхность крупицами. Именно для накопления испарений и служили либры. Волшебство превратилось из разрушительной всесокрушающей силы в искусство, заклятья стали изощрённее, а маги — изобретательнее.
В «Истории Неверрийской Империи» вскользь упоминалось о причине нападения. Южане издавна облизывались на более плодородные и обширные земли соседей и потихоньку оттачивали магическое мастерство. В лабораториях непрерывно велась работа над усовершенствованием армии. Тридцать первого краснодола 1120 года скадарцы пересекли границу, без предупреждения и ультиматума сметя пограничные заставы. Зачарованная неутомимая конница в рекордные сроки добралась до Равенны. Параллельно с ней по морю шла скадарская полусотенная флотилия во главе с «нарвалами». Удлинённые носовые части судов оканчивались металлическим рогом с тильзитовым стержнем, заряженным огнемётными заклятьями. Меньшая по численности армия южан оказалась лучше оснащённой и подготовленной к боевым действиям, нежели неверрийцы, и на сей раз качество одолело количество.
Союзные отряды нелюдей не пришли к стенам осаждённой столицы вовремя, а, быть может, не особенно и торопились. Договор был заключен давно, но, право, станут ли Боги гневаться на клятвопреступников? Сражаться плечом к плечу против единого врага — доблесть, которая будет воспета в веках. Спешить на выручку смертельно раненому союзнику — безрассудство, свойственное только людям. На помощь успели лишь посланники Силль-Миеллона — крылатые аватары. Равенна попала под перекрёстный магический обстрел с моря и суши и уцелела не иначе, как чудом. Молодая женщина, дочь одного из военачальников, сумела воодушевить потерявших надежду горожан, и Равенна выстояла. Девушка и её ручной волк сгинули в пылу сражения, но память о них осталась. Теперь статуи Хранителей возвышаются над Фонтаном Желаний в самом сердце Равенны — на Площади Победы, где состоялась решающая схватка и враги начали отступление. В битве за столицу погибла половина неверрийского войска и уцелела едва ли десятая часть и без того немногочисленных аватар, но Император Лидор IV не спешил отпускать потрёпанного врага. Победу, вырванную большой кровью, следовало закрепить любым способом. Нелюди присоединились к воспрянувшим имперцам на полдороге к югу.
