Времена Амирана (СИ) - Голубев Сергей Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Опасность действует на людей по разному. Это было замечено еще в глубокой древности. Кого-то опасность лишает сил, а кому-то она сил придает. Шварцебаппер был из числа последних. Паралич прошел, сменившись полным отключением сознательного начала. Тело, управляемое инстинктом, вырвалось на свободу и, безжалостно сжигая последние силы, поспешило к спасению. Двигаясь с ловкостью насекомого, бегущего по стене, Шварцебаппер за несколько секунд достиг верха рва и уперся головой в доски. В другой момент это привело бы его в отчаянье, но сейчас он даже не обратил на это внимания. Тело, его могучее тело, подгоняемое страхом, решало само и само же действовало.
Предоставив держаться левой руке, правая, сжавшись в кулак, ударила вверх. Там что-то треснуло. И, похоже, это были не кости, потому что тут же последовал следующий удар, а за ним еще и еще. Ослабленная гниением древесина поддавалась. То, что чуть не привело Шварцебаппера к гибели, теперь дарило ему спасение. Еще один удар, и рука оказалась снаружи. Оставалась самая малость — расширить отверстие и — на волю!
***
Любой, ставший невольным свидетелем этого зрелища, если и не умер бы от ужаса, то уж заикой бы стал наверняка. И, заикаясь, рассказывал бы потом всем желающим, как ночью, возле ограды дворца, раздались страшные звуки, доносившиеся из-под земли — звуки глухих ударов. А потом что-то затрещало и оттуда, оттуда же, все из-под той же земли, вдруг взметнулась сжатая в кулак рука. А следом за ней — издающая глухие стоны голова, с которой осыпались комки земли, вторая рука, плечи…
Я думаю, что если бы и правда кому-то выпало бы счастье лицезреть этот момент, то дальше ему рассказывать было бы нечего, потому что дальше любой нормальный человек с диким воплем бросился бы прочь, и, разумеется, не смог бы увидеть все происходившее там в дальнейшем. Я, разумеется, имею в виду честного рассказчика, Потому что рассказчик нечестный присочинил бы, как вылезшее из-под земли чудовище с бешеным ревом бросилось за ним, и как ему, рассказчику, пришлось вступить с ним в схватку и сражаться до тех пор, пока упырь, видя, что не на того нарвался, не убежал прочь и не залез обратно, под землю, где ему и место.
Но так уж получилось, что никто в этот момент не оказался рядом, и поэтому, в отсутствие свидетелей, просто поверьте на слово: Шварцебаппер, вырвавшийся из подземелья, и вправду был страшен и похож на вышедшего на охоту вурдалака. Дико озираясь, он вскочил на ноги и бросился прочь от этого проклятого места. Порванный в клочья черный плащ напоминал крылья громадного нетопыря. Шляпу он потерял, и его длинные спутанные волосы космами болтались вокруг головы. Сиплое, с подвыванием дыхание и меч, зажатый в правой руке, которым он размахивал, словно отгоняя мух, делали его портрет еще более выразительным.
Наконец, выбившись из сил и видя, что подземный ужас, похоже, там и остался — в подземелье, Шварцебаппер остановился, загнанно дыша. Потом упал ничком на траву и уставился вверх, в начинающее предутренне сереть небо. Он был жив. Чистый ночной ветерок овевал его разгоряченное лицо. Вокруг был нормальный, привычный, добрый старый мир, и бездонное небо сверху. А ведь он чуть было не лишился всего этого. Ах, как же это славно — жить!..
Да, кто бы спорил. Жить — хорошо! Жаль, что хорошего в этой жизни слишком мало. Вот и сейчас: стоило Шварцебапперу расслабиться и выпить глоток воздуха свободы, как следом за этим пришло понимание всего происходящего. И от этого понимания бедному королю захотелось или завыть, или спрятаться снова под землю. Там хорошо, там ты умрешь, и никто не узнает. Никакого позора! А сейчас?!. Где его бойцы? Где его верные товарищи? Никого… Он один. И что дальше? А как же то, зачем они пошли на все это? Где этот проклятый маг, из-за которого погибли славные гвардейцы и чуть было не погиб он сам? Может быть, он уже во дворце, и творит там свои мерзкие чудеса? Может быть и Геркуланий снова жив? И все их с Сердецией планы — того?..
— Ну, и куда мне теперь? — Думал Шварцебаппер. — Во дворец? Представляю себе… Вот это будет чудо! Вот это будет позор. Как я буду объяснять там такое свое появление?
Он посмотрел на меч, который до сих пор так и сжимал в руке.
— Зарезаться, что ли?..
Что же, это тоже выход. Найдут мертвое тело короля Арбакора, пронзенное его собственным мечом. Пусть потом ломают головы…
С такими мыслями Шварцебаппер двинулся вперед. Прочь от дворцовой ограды. Туда, где, как ему казалось, должна проходить дорога. Там он сориентируется и пойдет ближе к воротам. Может быть — а вдруг! — он встретит кого-то из своих. Может, кому-то тоже повезло. А нет — там видно будет.
***
Он брел по дороге, когда сзади раздался звук. Шварцебаппер нервно оглянулся. Звук стал громче. Копыта стучали по мощеному тракту. Кто-то ехал сюда. Кто-то нагонял его.
Он отошел на обочину и встал, пристально вглядываясь в сумерки. Неужели… Господи, сделай так, чтобы он не опоздал! Чтобы это везли этого чертова колдуна, и тогда — пусть он один! — он нападет на них. И пусть его убьют, это стократ лучше, чем самому… И в тысячу раз — чем вот таким жалким помоечным котом проситься там, у ворот, чтобы его пропустили во дворец.
***
Отряд лейтенанта Гаада в количестве пяти гвардейцев и двух приблудных полицейских спокойно и без приключений выехал из города и теперь приближался к дворцу. Полицейские ездить верхом, как выяснилось, не умели и это сильно сдерживало отряд, вынужденный приноравливаться к манере езды несчастных стражей городского порядка.
Капралу с Сидоровым было и правда нелегко. Им все время казалось, что они вот-вот свалятся, и они судорожно сжимали коленями лошадиные бока, отчего очень скоро заболели непривычные к таким упражнениям мышцы. Болел зад, болела спина из-за стремления пригнуться, прижаться теснее к лошадиной шее. А еще их мучили сомнения в разумности всего происходящего.
То, что казалось столь очевидным там, во дворике "Хмельного Зайца", теперь представлялось достаточно сомнительным. Дерево еще это… Но об этом уж они будут молчать. Как рыба об лед! Но все остальное… А что если там никого не найдут? Мало ли по какой причине мог убегать тот тип. Они его и в лицо-то не видели, и опознать не смогут. С кого шкуру спустят, если и правда там устроят облаву и никого не найдут? Капрал поежился. Понятно, что есть сержант. Все-таки быть начальством не всегда хорошо. Иногда быть простым капралом гораздо лучше. Но вряд ли и его, всего лишь капрала, начальство обойдет вниманием. Даже этому вот, — капрал взглянул в сторону трусившего рядом Сидорова, — даже этому достанется. Хотя чего с него взять?
Сидоров тоже за время их долгого пути начал сомневаться в успехе мероприятия, но гораздо больше его волновало то, что вот прямо сейчас он окажется в царском дворце, попасть куда он даже никогда и не мечтал. Вот будет потом о чем рассказать ребятам в казарме. И он заранее предвкушал то, с каким вниманием и восторгом его будут слушать. А может быть даже, его рассказ заинтересует Эллочку из их служебного буфета. И, может быть, тогда…
Погрузившись в мечты, Сидоров не заметил, как впереди идущая лошадь остановилась, и чуть не наехал на ее зад. Там, впереди что-то происходило.
***
Воодушевленный и полный мрачной решимости, Шварцебаппер широким строевым шагом пошел навстречу противнику. Меч он убрал в ножны. Меч не палка, чтобы держать его в руках во время марша. Выхватить его он всегда успеет.
Шварцебаппер не строил планов атаки и не прикидывал, как лучше повести себя, сблизившись с неприятелем. Он шел не сражаться, он шел умирать, хорошо бы перед смертью убив этого колдуна. Но и это его интересовало постольку-поскольку, что ему до того — осуществятся честолюбивые планы его хитроумной любовницы или нет. Сейчас его в схватке поразят мечом, и станет ему все равно, и тьфу на вас всех!
Он шел посреди дороги, не таясь. И, возможно, именно это — его решительный вид, вид человека, готового снести все на своем пути, — заставило едущих ему навстречу остановиться.
