Я, инквизитор. Башни до неба (ЛП) - Пекара Яцек (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
– Ага, – вспомнил я, когда Григ уже собирался уйти. – Господин де Вриус рассказал мне о смерти Отто. Это был главный инженер, так?
– Оттон, – вздохнул Карл и махнул рукой. – По моему скромному мнению, он получил то, что заслужил. И я даже не знаю, получит ли Шуман выгоду от его смерти.
– Потому что?
– Потому что в Христианию едет новый инженер, чтобы у нас работать. Солидный, строгий, умный. А Оттон, – он снова махнул рукой, – он занимался работой только в свободное от карт, костей, шлюх и пьянства время.
– Неплохой образ жизни.
– Как видите, только до поры, – не без основания подытожил Григ. – Так что не смею вам ничего подсказывать, да и, наверное, господин де Вриус не будет счастлив, что я это говорю, но я думаю, что Оттон полностью заслужил то, что с ним случилось. Конечно, жаль мужика, хороший был приятель...
***
Управляющий де Вриуса хорошо поработал, поскольку заглянул ко мне уже на следующий день, и уже с информацией, о которой я просил.
– Я нашёл человека, которого вы ищете. Его зовут Крамер. Где он живёт, этого я вам не скажу, потому что не знаю. Но каждый вечер он либо пьёт, либо пытается выпросить пару медяков на выпивку.
– И где он пьёт?
– Скоро будет два месяца, как поставили такой барак на берегу реки. Там продают самое дешёвое пиво в городе и водку настолько вонючую, что кривит морду, как корове. Скажу я вам... – Он махнул рукой.
– И этот Крамер там пьёт?
– Ну да, пьёт. Как и весь остальной подлейший сброд. А видели бы вы шлюх, которые там крутятся!
– Что-то вы удивительно много знаете об этом заведении...
Он рассмеялся в голос.
– Положа руку на сердце, признаюсь: один раз меня туда затащило любопытство. И больше туда ни ногой, скажу я вам.
– Ну, как бы там ни было, сегодня вы ещё раз пойдёте туда со мной.
– Не знаю. – Он покачал головой. – Это опасное место, мастер Маддердин. Я знаю, что вы - инквизитор, но вы получите нож под ребро прежде, чем вы успеете представиться, а если успеете крикнуть, кто вы, то никто вас не услышит, а даже если бы вас услышали, то все будут настолько пьяны, что на них не произведёт впечатления ваша должность. Мы ходили туда вшестером, и это в самом начале, когда там ещё было не так плохо.
– Ну да, – буркнул я.
Несомненно, это создавало определённые препятствия, поскольку я не собирался дать себя зарезать перепившемуся до последней меры возможности сброду. Впрочем, честно говоря, я не собирался дать себя зарезать никому.
– Благодарю за предупреждение, – сказал я. – Но всё же будьте готовы к вечеру. Я ручаюсь, что с вами ничего не случится.
Он посмотрел на меня, явно не убеждённый.
– Вы думаете, что я самоубийца? – Спросил я мягко. – Мы, инквизиторы, очень заботимся о собственной жизни, ибо мы являемся настолько ценными инструментами, что испортить один из них было бы смертным грехом против воли Господа.
Он заржал, и я понял, что на этот раз подобрал нужные аргументы.
– Ну, коль скоро вы так усердно заботитесь о собственной шкуре, то, надеюсь, сможете позаботиться и о моей, – сказал он. – Я буду у вас после захода солнца.
Я и в самом деле решил позаботиться о собственной шкуре, поэтому убедил де Вриуса передать под мою команду четырёх человек из своей стражи. Ибо архитектор справедливо рассудил, что городская милиция не обеспечит достаточного порядка на его строительстве, так что он сформировал (а точнее говоря, нанял на деньги архиепископа Христиании), состоящую из наёмников охрану. Это были люди не только обученные солдатскому ремеслу, но и, безусловно, более дисциплинированные, чем городская шушера. В общей сложности их было более десятка, но я решил, что четверых будет вполне достаточно, чтобы обеспечить нам должную защиту.
– Жаль слышать, что само слово «инквизитор» ныне уже не вызывает боязливого уважения, и вы должны окружать себя охраной, – язвительно заметил де Вриус, когда я изложил ему свою просьбу.
– У вас настолько острый язык, что я диву даюсь, как при каждом слове вы не режете себе губы в клочья, – ответил я.
Он с удовлетворением улыбнулся, как будто принял мои слова за настоящую и искреннюю похвалу.
Вечерняя и ночная жизнь Христиании, казалось, практически полностью перемещалась к реке. И в любом случае, именно там селились худшие отбросы, поскольку, как до этого объяснил мне Григ, городские власти неохотно впускали за стены приезжих рабочих, справедливо опасаясь, что эти особы тут же устроят беспорядки. Таким образом, на берегу реки, за городскими стенами, стояли бараки и палатки, выполняющие роль таверн, магазинов и притонов. Там всё было дешёвым и низкосортным. В том числе и человеческая жизнь. Вокруг клубилась орава людей всевозможнейших профессий и сортов. Безусловно, те, кто работал на строительстве собора, но также и перекупщики, проститутки, циркачи, халтурщики, воры, музыканты, то есть вся человеческая дрянь, которая обычно плетётся вслед за армиями. А ведь и здесь мы имели дело с армией, только состоящей из рабочих, проливающих во славу Господа не кровь, а пот. Хотя крови, безусловно, тоже должно было пролиться немало, как я мог заключить из разговора с Шуманом. И как я сам мог наблюдать собственными глазами.
– Смотрите, это барак госпитальеров. – Григ, как будто читая мои мысли, указал на солидное строение, огороженное забором из досок. – Добрые братья заботятся о тех, кому не повезло.
– Происходит так много несчастных случаев?
– Сейчас ещё ничего. – Он пожал плечами. – Вот увидите, что будет, когда возведут высокие леса, когда нужно будет перетаскивать огромные камни или скульптуры. Вот тогда и пойдёт потеха, скажу я вам. Сейчас у госпитальеров не много работы, и это, как правило, когда кто-то что-то ушибёт, сломает, размозжит, иногда осколок камня кому-нибудь вышибет глаз, то есть, в сущности, ничего особенного или опасного. Но когда люди начнут падать с высоты, или когда на них начнут падать многопудовые тяжести, тогда монахам прибавится работы!
– И так всегда бывает на стройках?
– Чем больше строительство, тем больше жертв, – буркнул Григ. – Этого никак не избежать.
– По крайней мере, они кладут свои жизни ради богоугодной цели, – вздохнул я. Я заметил, что мой спутник быстро взглянул на меня искоса, как будто хотел убедиться, что я не шучу. Но, конечно, я не шутил.
– Ну а вот и наша корчма. – Григ усмехнулся, произнося слово «корчма».
В сущности это был всего лишь прямоугольный барак, сколоченный из необструганных досок, а поскольку, как я смог заметить, плотник не приложил усилий, чтобы подогнать один элемент к другому, то между досками зияли щели и дыры. Довольно большие, подумал я, увидев кого-то, кто смог через такую дыру высунуть голову и извергал на землю излишек алкоголя, ревя при этом как разъярённый лев, или как Полифем, прощающийся с Одиссеем. Его было прекрасно видно, так как не только луна светила ярким светом, но ещё и её серебряный лик отражался в текущей рядом с корчмой реке.
Вход в кабак блокировала людская масса, так что я приказал сержанту проложить нам дорогу внутрь. Его подчинённые не церемонились с пьяными и поддатыми рабочими, они пошли между ними, сразу нанося удары и толчки древками копий. Я подозреваю, что этот сброд смял бы нас, как червивое яблоко, если бы захотел. Но им не хватило того, чего обычно не хватает плебсу: отваги и решимости, когда он видит перед собой вооружённых мужчин. Поэтому через некоторое время мы остановились перед дверью корчмы. Впрочем, что я говорю: дверью! Что это были за двери, Господи, помилуй. Просто две жёсткие от грязи толстые тряпки, свисающие с притолоки на порог. Двум стражникам я велел остаться снаружи, двое вошли внутрь вместе со мной и Григом.
– Ну и свинарник, – буркнул я.
Полбеды, что корчма состояла из единственной переполненной залы с низким закопчённым потолком. Полбеды, что криво сбитые скамейки и столы были расставлены таким образом, что, казалось, между ними невозможно лавировать. Худшим оказался выедающий глаза дым и вездесущий запах гари. Хотя, может, это и к лучшему, что здесь несло подгорелой едой, потому что, по крайней мере, этот запах перебивал вонь разлитого повсюду пива и потных тел. А люди имели право потеть, потому что я и сам сразу же при входе залился потом. На секунду мне показалось, что дышать в этом зале можно так же свободно, как в раскалённом горне.
