Черные Земли - Фридман Селия С. (первая книга .TXT) 📗
Затем фактура почвы у них под ногами изменилась, став еще более неровной и рваной. После небольшой перепалки они решили не обходить этот участок, а попробовать форсировать его напрямик. Но идти здесь было очень тяжело, камни попадались острые, а когда путники спотыкались, что происходило то и дело, они разбивали себе в кровь руки и колени, не говоря уж о мелких царапинах и порче одежды. Выбравшись, наконец, на другую сторону трудного участка, они вынужденно устроили небольшой привал и перебинтовали многочисленные порезы и раны, предварительно смазав их предложенным Хессет бальзамом. Иные раны оказались настолько скверными, что Дэмьен подумал о том, не прибегнуть ли к Исцелению, но когда, подняв глаза, вопросительно посмотрел на Тарранта, тот отвернулся и, нахмурившись, посмотрел вдаль, на запад, словно опасаясь того, что незримые щупальца Принца могут дотянуться до группы даже здесь, и пытаясь каким-то образом предотвратить это. Поэтому, невольно содрогнувшись, Дэмьен поднялся на ноги, взвалил на плечи поклажу и заставил себя подумать о том, что испытываемые им сейчас неудобства и даже страдания – сущие пустяки по сравнению с тем, что приготовит им враг, если неосторожное Творение заставит его обратить на них внимание.
Прошло два часа. Три часа. Они часто останавливались, щадя Йенсени, но девочка, явно изнемогая, усталая, а теперь к тому же вся забинтованная, ни на что не жаловалась. «Боится, что мы ее бросим, – подумал Дэмьен. – Боится, что, если она станет такой непосильной обузой, мы проклянем и ее, и себя за то, что взяли ее с собой». Страдания, совершенно очевидно испытываемые девочкой, разрывали ему сердце, и не раз он каким-нибудь жестом выказывал ей свое участие: гладил ее по плечу или по волосам или подавал ей руку перед подъемом на особенно крутой взгорок.
И тут они увидели кости.
Сперва путники даже не поняли, что это такое. Призрачно-белые деревья здесь настолько разрослись, что сначала они подумали, будто маленькие белые кусочки на земле как-то связаны с деревьями: ростки, может быть, или корни, или сломанные и упавшие наземь ветки. Но подойдя поближе, они различили в слабых лунных лучах остов грудной клетки, белые тонкие спицы, которые некогда были человеческими пальцами, ужасные глазницы пустого черепа.
Кости. Кости зверей. Целый скелет, практически не поврежденный. Дэмьен присел на корточки, раздвинул челюсть на черепе. Вне всякого сомнения, травоядное. Забрело сюда, должно быть, в поисках пищи и стало добычей… Но чьей же? Подняв глаза, он вопросительно посмотрел на Тарранта.
– Никаких признаков колдовства, – прошептал тот. Затем тоже присел на корточки рядом с Дэмьеном и приступил к более тщательному осмотру. – Никаких признаков насильственной смерти. – Он накрыл скелет рукой, закрыл глаза, сделал глубокий вдох. – Ни запаха страха, ни даже памяти о запахе страха.
Дэмьен судорожно сглотнул слюну.
– Это скверная новость.
Охотник открыл глаза.
– Скверная, – согласился он.
– А вы можете применить Познание?
– Разумеется. – Бледные глаза замерцали. – Вопрос в том, стоит ли рисковать.
Дэмьен посмотрел на Хессет. Она едва заметно кивнула; видно было, что она нервничает.
– Рискните, – попросил он Тарранта.
И произнося это, он машинально потянулся к мечу, выдав тем самым тот факт, что он осознает связанную с Творением опасность.
Охотник обнял рукой маленький череп, как будто в том заключалось некое послание. На мгновение закрыл глаза, убирая возможные отвлечения, затем снова открыл их. И глаза его стали чернее ночи.
– Оно пришло сюда в поисках пищи, – начал он, – потому что нигде вокруг никакой пищи не нашло. Оно долгое время шло по черной равнине, выискивая хоть какой-нибудь заманчивый запах. Но ничего не находило. Но и опасности здесь никакой не было, – добавил он. – В конце концов, изможденное, оно опустилось наземь и уснуло. И умерло.
– И всего-то? – с вызовом бросил Дэмьен.
Бледные глаза жестко посмотрели на него.
– И всего-то.
– И никакого колдовства?
Охотник покачал головой:
– Черт побери…
– Должно быть, подохло с голоду, – предположила Хессет.
Но по ее голосу было понятно, что она сама в это не верит.
– Принцу не захотелось, чтобы оно жило, – прошептала девочка.
Она стояла обхватив себя руками, ее трясло.
– Болезнь?
Охотник подумал – или, может быть, применил Познание, – затем снова покачал головой:
– Нет.
Дэмьен в досаде сжал кулаки, ему захотелось кого-нибудь ударить. Захотелось столкнуться с живым, реальным противником, которому можно было бы нанести удар.
– Значит, оно умерло, не так ли? И, возможно, естественной смертью. Устало, изголодалось; иногда животные умирают своей смертью, не так ли?
– Вы сами не верите, – спокойно проговорил Охотник.
– Ну, и что теперь? – с вызовом спросила Хессет. – Ну, кости. Разве это что-нибудь меняет? – Она злобно посмотрела на обоих мужчин. – Нам ведь известно, что Избытие убивает. Нам ведь известно, что животным здесь не выжить. Так почему же эти кости так удивляют вас?
Дэмьен знал ракханку достаточно хорошо, чтобы расслышать в ее голосе истерические нотки, поэтому, стремясь успокоить ее, он заговорил по возможности хладнокровно:
– Разумеется, ты права. Не имеет смысла здесь задерживаться. – Он посмотрел на Тарранта: – Разумеется, если вам не кажется, что мы все же сумеем отсюда что-то извлечь.
Тот покачал головой.
Они продолжили путь, молчаливые и взволнованные. Их шаги выбивали на камнях барабанную дробь, и Дэмьену казалось, будто этот звук разносится на много миль вокруг. И любой солдат, притаившийся в засаде… Он поспешил отогнать эту мысль, правда, с известным усилием. Они не знали и не имели возможности узнать, известно ли уже Принцу о их прибытии, выслал он в погоню за ними своих людей или нет. Разве Йенсени не рассказывала, что Принц умеет обеспечивать своим людям безопасный проход через Избытие? Нет, об этом в любом случае лучше не думать. Плоская равнина, на которой негде укрыться, как возможное поле битвы была далека от идеала, и его страшила одна мысль о том, что приспешники Принца нападут на них именно здесь.
«Но все равно делать нам нечего. Только держать Затемнение и быть готовыми к бою», – мрачно подумал он.
Кости валялись вразброс повсюду по черной земле, и было их очень много. Большинство скелетов, мимо которых они проходили, сохранились полностью – и все же попадались им и другие: с оторванной ногой, с оторванным хвостом, а у одного отсутствовал череп. Один скелет и вовсе был разорван на части, и принадлежащие ему кости были раскиданы по участку площадью в добрых пол-акра. Другие два скелета лежали рядышком, словно смерть снизошла к своим жертвам в безмятежном сне. Выглядело это особенно загадочно, и когда Таррант рискнул в очередной раз применить Познание, Дэмьен взмолился, чтобы оно не оказалось бесплодным. Потому что понимание происшедшего здесь помогло бы им самим избежать подобной участи. Но и эта пара животных умерла ненасильственной смертью, и от них не удалось добиться никакой полезной информации.
И тут они набрели на человеческий скелет.
Когда-то на нем была какая-то одежда, казавшаяся теперь истлевшей травою. На поясе вокруг ребер висели нож и фляжка. Рядышком валялись останки каких-то других вещей, слишком обветрившиеся или проржавевшие, чтобы можно было догадаться о их названии или предназначении.
Дэмьен подсел к человеческому черепу и всмотрелся в него. Мужчина, определил он, а затем, сверившись с устройством скелета, окончательно убедился: мужчина. Человек умер, прислонившись к парочке деревьев, и упал в пространство между ними; в лунном свете трудно было отличить кости от ветвей и ребра от выступающих из земли корней.
Дэмьен сделал глубокий вдох, преодолевая дрожь. Наверное, до сих пор ему все-таки казалось, что они в безопасности. Наверное, он убедил себя в том, что Избытие властно лишь над мелкой живностью, а люди – особенно такие люди, как они сами, умные, опытные и настороженные, – останутся неуязвимыми. А теперь эта иллюзия исчезла – и он почувствовал себя нагим и беззащитным перед странным могуществом, какое присуще колдуну Принцу.
