Путь тени - Уикс Брент (читать книги полностью TXT) 📗
— Значит, нам об этих людях никогда ничего не узнать? — спросил Кайлар.
— Верно. Словом, существует то, что известно многим вокруг тебя и чему можно обучиться, то, в чем ты особенно ловок по своей природе, и то, что можешь постичь, приложив некие усилия. Талант —нечто само собой разумеющееся, и вместе с тем его можно менять. Это что-то вроде умственных способностей.
Кайлар недоуменно смотрел на мастера.
— Хорошо, объясню иначе. Есть люди, которые умеют производить в уме замысловатые вычисления. Другие говорят на нескольких языках. Для всего этого требуются задатки.
— Так.
— То, что ты способен производить вычисления, еще не означает, что ты посвятишь этому всю свою жизнь. А женщина, которая вынуждена заведовать счетными книгами и у которой есть соответствующие данные, естественно, научится считать. Или возьмем политика со склонностью к языкам. Если он не станет изучать иностранные языки, то всю жизнь будет говорить на одном-единственном — на родном.
Кайлар кивнул.
— Женщина, заведующая счетными книгами, если задастся целью и если приложит много усилий, возможно, и выучит еще один язык, но никогда не сможет бегло говорить на дюжине языков, а наш политик в жизни не произведет в уме сложный расчет. Понимаешь, к чему я клоню?
Кайлар задумался. Мастер Блинт не торопил его.
— Мы знаем, что у меня есть талант,но какой именно и много ли его — неизвестно, поэтому сложно сказать, что я смогу делать.
— Правильно. Я буду шаг за шагом обучать тебя, и ты непременно обретешь какие-то навыки. Если тебе потребуется спрятаться, талантзатемнит то место, где ты стоишь. Понадобится незаметно где-то пройти? Он приглушит звук твоих шагов. Однако, как и всякий талант, он не безграничен. При свете полуденного дня ты в любом случае будешь заметен. А если под твоими ногами будет ковер из опавшей листвы, шаги, разумеется, не удастся сделать неслышными. У тебя есть талант,но ты, увы, не бог. Стань ты хоть самым красноречивым человеком в мире, если обзовешь короля — отправишься к палачу.
— А если я прекрасно выучу двенадцать языков, а вы заговорите со мной на тринадцатом, я вас не пойму.
— Порой ты умеешь слушать, — заметил мастер Блинт. — Итак, мне пора. Граф Дрейк о тебе позаботится. Он прекрасный человек, Кайлар. Исключительный человек. На него ты можешь положиться во всем, но не прикипай к нему душой. И думай о себе только как о Кайларе. Азот мертв.
— Мертв? — В Кайларе всколыхнулись ненавистные воспоминания, страх и злость. Маска вдруг слетела с его лица, он вновь стал Азотом и схватил мастера Блинта за руку. — Но… я же не?..
— Нет. Конечно нет. Полагаешь, что ты в аду? — Блинт обвел комнату жестом. — Ха! В рай меня бы ни за что не пустили.
Азоту ясно вспомнилось, как он видел торчащий из своей груди клинок. Нет, тут не могло быть ошибки. Что все это значило?
— Я не должен был соглашаться работать на них, — сказал мастер Блинт. — Они превратили бы меня в головореза, а оправдать и защитить не сумели бы. И в конце концов прикончили бы. Расправляться с врагами проще, чем с друзьями.
— Значит, вы убили нескольких мокрушников? — спросил Азот, стараясь держать себя в руках.
Он все это время гнал прочь мысли о том злополучном дне, а теперь больше не мог бороться с ними. Ему вспомнился ужас во взгляде лорда-генерала и то, как он, Азот, посмотрел себе на грудь…
— Толковые ребята не станут даже пытаться охотиться за мной. Врабль, Висельник, Рубщик — они вполне прилично получают и за обычную работу. Рисковать собственными шкурами им нет никакого смысла. А ты запомни: ты Стерн. И носишь эту фамилию с гордостью, несмотря на то что она не дарит тебе богатств. Стерны — бароны, то есть принадлежат к высшей знати, хоть и стоят на самой низшей ее ступени…
— Знаю, — сказал Азот, перебивая мастера. — Знаю.
Лицо мастера Блинта на миг сделалось виноватым. Или Азоту это лишь показалось? Мокрушник достал из кармана зубок чеснока и забросил его в рот. Если бы на его месте был кто угодно другой, он исчез бы из комнаты, не мешкая ни минуты, чтобы ничего не объяснять.
«Почему я так стараюсь угодить человеку, который чуть не убил меня? — подумал Азот. — Наверное, до сих пор надеюсь, что я ему дорог…»
Несколько недель подряд Азот пролежал в постели, совсем один. С прежней жизнью его теперь ничто не связывало. В ней остались его настоящие друзья — Кукла и Джарл. Только для них одних он что-то значил. Теперь его приятелем как будто стал Логан Джайр, но и ему пришлось уехать. Азота не навещала даже Мамочка К.
Когда граф и графиня приходили к больному вместе, это причиняло ему почти настоящую боль. Они непритворно любили друг друга, были счастливы и дорожили тем, что имели. Даже Логан и Сэра время от времени обменивались взглядами, в которых сквозило глубокое чувство. Эти взгляды, эта любовь отзывались в сердце Кайлара такой отчаянной тоской, что начинало сосать под ложечкой. Это не было голодом. Голод изводит, но его не стоит бояться. Нынешнее же ощущение можно было сравнить с иссушающей тело предельной жаждой. Кайлар как будто умирал от жажды, лежа на берегу самого большого в мире озера.
Эта вода предназначалась не ему. Для него она была океаном, соленым морем. Попьешь — захочешь пить еще нестерпимее, хлебнешь еще глоток — и сойдешь с ума, а потом околеешь. Любовь для мокрушника — все равно что смерть. Привязанности, слабости и уязвимость грозят гибелью не только ему самому, но и всем, кого он любит. Жизнь Азота умерла. Он поклялся никого никогда не любить, еще не ведая о существовании того, что роднило графиню и графа. И переносил бы легче свои муки, если бы знал, что и он кому-то нужен.
Живя у мастера Блинта, Азот лелеял надежду, что он дорог мокрушнику, что тому небезразлична его судьба. Порой ему казалось, что мастер Блинт даже гордится им. Седовласый лорд-генерал был Азоту непонятен, однако в неверии, отразившемся в глазах этого человека, когда мастер Блинт зарезал ученика, Азот увидел нечто очень верное. Блинт не должен был так поступать.
Азот вдруг заплакал.
— Как вы могли? Что на вас нашло? Ведь нельзя же так!
Блинт на миг растерялся, но внезапно пришел в ярость. Схватив Азота за рубаху, он тряхнул его.
— Черт тебя дери! Пораскинь мозгами, если до сих пор ничего не понял! Мне следовало отправить тебя на тот свет. Помнишь, я сказал, что мне плевать, убьют ли они тебя? Думаешь, он в это поверил?
Азот отвернулся, признавая правоту мастера.
— Вы все заранее просчитали.
— Разумеется, просчитал! Для чего, скажи на милость, мы осветлили твои волосы? Это был единственный способ тебя спасти! Азоту следовало умереть, но Кайлар остался в живых. В противном случае ты бы стал их жертвой. Запомни: любую привязанность рано или поздно используют против тебя. Наша сила в одиночестве. Вот почему четверо мокрушников не смогли меня одолеть. Я ни к кому не привязан. Поэтому-то я и запретил тебе влюбляться в кого бы то ни было. Любовь — это слабость. Едва ты не в силах от кого-то уйти, считай, что ты угодил в ловушку и обречен. Если кто-то втемяшит себе в голову, что мне хоть самую малость небезразлична твоя судьба, ты станешь мишенью. Для всех вокруг.
«Как он так может? — раздумывал Азот. — Откуда у него столько мужества?»
— Смотри. Внимательно смотри на мои руки, черт побери!
Блинт поднял руки. В них ничего не было. Он сжал пальцы в кулак и ударил по второй руке. Из нее, с другой стороны, высунулся окровавленный клинок. Блинт отдернул кулак, лезвие расплылось, как дым, и исчезло.
— Моего талантахватает и на подобные фокусы, Кайлар. В прошлый раз у меня получилось лучше, потому что от этого многое зависело. Я всего лишь уколол тебя в спину иглой, а потом создал мираж. Все вышло, как я задумывал.
— Но ведь я что-то почувствовал… — сказал мальчик.
К нему возвращалось самообладание. Он вновь ощущал себя Кайларом и больше не плакал.
— Естественно, почувствовал. Я уколол тебя иглой, в это мгновение из твоей груди высунулся клинок. И начал действовать набор разнообразных ядов — твой организм стал с ними бороться. Ты воспринял происходящее так, как и должен был. Я пошел на огромный риск, Кайлар. На создание подобного миража требуются почти все силы, которые обычно я расходую за целый день. Если бы в комнату ворвались воины Агона, мы бы с тобой пропали. Из-за отравы, которую я в тебя вколол, ты очень ослаб. Тебе хватило бы одного удара. Тем не менее у меня не было иного выхода.
