Путь тени - Уикс Брент (читать книги полностью TXT) 📗
Неудивительно, что все мальчики из благородных семей мечтают командовать целыми армиями, думал он про себя. Вот если бы и в жизни все было так, как в сказках, которые им читают матери! Хорошо бы и впрямь ликовать, что враг убит, а не давиться рвотой, потому что ты видел голый хрящ и кровь там, где отрезал ему ухо. Потому что кровь миллионами завитков растекается по воде, откуда ему не выбраться из-за привязанного к ноге тяжелого камня.
Графиня всякий раз решала, что дрожь Кайлара после ее чтения вслух — признак того, что ему пора отдохнуть. И, воскресив в нем жуткие воспоминания, уходила, а он оставался один на один с разъяренными призраками.
Каждую ночь Кайлар вновь становился Азотом. Каждую ночь он возвращался в лодочную мастерскую и видел голого, волосатого, жирного Крыса. Тот приближался к Азоту, горя похотью. Потом вдруг с плеском шлепался в воду и выпрямлялся, притягиваемый ко дну тяжелым грузом. Каждую ночь Азот видел, как Крыс уродует лицо Куклы.
От кошмаров Кайлар просыпался и лежал в кровати, борясь с чудовищными видениями. Азот был слаб, но его больше не существовало. Кайлар же мог похвастать силой, умел действовать. И собирался стать таким же, как мастер Блинт. Его ничто не страшило. В любом случае жизнь изменилась. Куда лучше лежать здесь, в постели, чем на полу, под звуки Джарлова хныканья.
Спустя какое-то время он опять засыпал, но его одолевали новые кошмары. Утро приносило некоторое облегчение. Воспоминания мало-помалу отступали. Днем Кайлар повторял себе, что поступил так, как должен был. Ему надлежало убить Крыса и бросить Куклу и Джарла, больше с ними не видеться. Он знал, как устроилась судьба Куклы, и этого было достаточно. «Жизнь бессмысленна, — вновь и вновь звучало в голове. — Лишив Крыса жизни, я не отнял у него ничего ценного».
Если бы не визиты Логана Джайра, Кайлар, быть может, не выдержал бы. Логан приходил через день, неизменно с Сэрой Дрейк. Сначала Кайлару казалось, что юный лорд навещает его, потому что до сих пор чувствует себя виноватым, но вскоре выяснилось, что это совсем не так. Между ребятами завязалась дружба, общение доставляло им радость. Логан был странный: не глупее Джарла и прочел сотни книг. В Крольчатнике он не выжил бы и недели, зато о придворной политике рассуждал запросто. Имена знатных особ, их биографии, устремления, имена их друзей и врагов, важные события в истории страны — обо всем этом Логан мог говорить часами. Нередко Кайлар не понимал, почему не возьмет в толк, о чем ему рассказывают. Потому ли, что он ничего не знает о придворной жизни, или потому, что Логан изъясняется витиеватыми фразами? Сам себя юный лорд называл «многоглаголивым». Что это значило, для Кайлара оставалось загадкой.
Тем не менее их дружба крепла, а Сэра Дрейк этому способствовала. Она всегда приходила с Логаном, желая больше бывать с ним рядом, и, если разговор прерывался неловким молчанием, придумывала, чем его заполнить. Кайлар, прослушав очередную речь Логана, нередко не знал, что отвечать, тогда Сэра, не успевал Логан спросить «что тут непонятного?», заводила речь о чем-нибудь совершенно ином. Если бы Кайлар не жаждал спастись от тягостных воспоминаний, он, быть может, сошел бы с ума от болтовни Сэры. Но, судя по всему, таковы были все девочки-аристократки.
Как-то утром Кайлар сидел в кровати после очередной кошмарной ночи. Ему снилось, что лицо Куклы искалечил именно он, что он бил ее ногами, он торжествовал, наблюдая, как исчезает ее красота.
В комнату вошел граф Дрейк. Пальцы в чернилах, лицо уставшее. Придвинув стул, он сел рядом с кроватью.
— Опасность, как нам кажется, миновала.
— Что, простите? — спросил Кайлар.
— Извини, мы кое о чем тебе не рассказывали. Боялись, что ты сгоряча натворишь глупостей. В последнее время твоего мастера не раз пытались убить. Теперь в городе на четыре мокрушника меньше. После трех покушений он дал понять, что, если безобразие не прекратится, следующим простится с жизнью сам король.
— Мастер Блинт убил короля! — воскликнул Кайлар.
— Тсс! Не произноси это имя, — велел граф Дрейк. — Один из Девятерых, Дейбин Воша, главный в Са'каге по контрабанде, узнал об угрозе твоего мастера, решил, что ему выдается блестящая возможность заполучить побольше власти, и натравил на Дарзо очередного мокрушника. Воша надеялся, что Дарзо либо погибнет сам, либо сдержит слово и прикончит короля. Дарзо обо всем узнал и убил того мокрушника и Вошу.
— Значит, все эти события происходили, пока я отлеживался в постели?
— Помочь мастеру ты не мог, — сказал граф Дрейк.
— А что этот Дейбин Воша имел против мастера… моего мастера?
Кайлар даже имя это слышал впервые.
— Не знаю. Может, ничего. Таковы обычные методы Са'каге, Кайлар. У них повсюду интриги и заговоры, но ни к чему дельному это не приводит. Большинство из них рано или поздно отваживаются на особо крупную аферу, мечтая быть не просто наблюдателями, а главными действующими лицами, и гибнут подобно Воше. В общем, король узнал о последней попытке убить твоего мастера и до смерти испугался. Другой на его месте сумел бы воспользоваться случаем, Алейн же неспособен укреплять свою власть. Логану в связи с происходящим придется некоторое время пожить за пределами города.
— А мы только-только по-настоящему подружились, — протянул Кайлар.
— Дружба с таким человеком, как Логан Джайр, поверь мне на слово, продлится всю жизнь.
23
Кто-то ударил Кайлара. Довольно чувствительно.
— Просыпайся, мальчик.
Кайлар выбрался из дебрей кошмара и увидел буквально в футе от себя лицо мастера Блинта. Тот собирался шлепнуть его еще раз.
— Мастер… — Кайлар споткнулся. — Мастер Тулии?
— Замечательно, что ты меня помнишь, Кайлар. — Мастер Блинт встал и закрыл дверь. — У меня не так много времени. Как ты себя чувствуешь? Нормально? Только не лги.
— Я еще немного слаб, сэр, но мне становится лучше.
Сердце Кайлара билось как сумасшедшее. Он все это время мечтал поскорее увидеть мастера Блинта, а теперь вдруг обозлился на него.
— Судя по всему, тебе будет плохо еще недельку-другую. По-видимому, киндерперил и мазь из авориды вместе действуют не так, как я ожидал. Или дело в твоем таланте.
— В таланте?Что вы имеете в виду? — спросил Кайлар резче, чем намеревался.
Блинт как будто не обратил на это внимания.
— Я имею в виду то, что поначалу все воспринимают магию по-разному.
— Да нет. Я о том, смогу ли я после этого…
— Летать? Становиться невидимкой? Лазать по стенам? Управлять огнем? Расхаживать среди смертных богом? — Блинт усмехнулся. — Вряд ли.
— Да нет же, я хотел спросить: смогу ли я ходить так же быстро, как вы? — с той же резкостью произнес Кайлар.
— Пока не знаю. Одно скажу наверняка: ты будешь перемещаться гораздо быстрее, чем те, у кого нет таланта,но людей, одаренных настолько, насколько одарен я, немного.
— Что же я смогу делать?
— Ты еще не вполне здоров, Кайлар. Поговорим после.
— Мне здесь совсем нечем заниматься! Я даже не встаю с кровати. Все, что происходит, от меня скрывают.
— Ладно, — сказал мастер Блинт. — Твой талант— все и ничего. В Уэддрине или Алитэре тебя называли бы магом. Шесть школ завели бы между собой спор о том, что тебе следует изучать и какого цвета носить мантии. В Лодрикаре или Халидоре ты считался бы майстером, вырастил бы на руках вир — подобие татуировки — и преклонялся бы перед королем, как перед Богом, но вместе с тем продумывал бы, как всадить ему в спину нож. В Иммуре ты был бы сталкером — всеми почитаемым охотником на животных и порой на людей. Во Фриаку ты бы звался горати, непобедимым воином, и в один прекрасный день мог бы стать королем, знающим толк в том, как угнетать людей и быть рабовладельцем. А на западе ты уже был бы в океане. — Он улыбнулся.
Кайлар же оставался предельно серьезным.
— Маги думают — они бы сказали «предполагают», для пущей важности, — что разные страны дарят миру разные таланты.Поэтому людей со светлой кожей и голубыми глазами считают колдунами, а смуглых — воинами горати. По их мнению, лишь маги из Ганду могут быть настоящими целителями. Утверждают, будто желтая кожа — верный признак того, что ее обладатель может врачевать. Это заявление ошибочно. Да, наш мир поделен на страны, но талантодин. Каждый народ признает тот или иной вид магии, за исключением лэ'нотцев, которые ненавидят волшебство и соответственно не верят в него, но это отдельный разговор. Однако всякий народ имеет о магии свои представления. В Ганду много лет назад создали заклинание, страшнее которого свет не видывал. Это повлекло за собой такие ужасы, какие ты и вообразить себе не можешь, поэтому время спустя жители Ганду совсем отказались употреблять волшебство как оружие и теперь используют его только в лечебных целях. На протяжении веков они накопили серьезный запас знаний по врачеванию, а многие другие способности утратили. Если в ком-то из них проявляется талантуправлять огнем, этот человек стыдится самого себя и позорит всю свою семью.
