Фурия первого лорда (ЛП) - Батчер Джим (читать книги регистрация TXT) 📗
Китаи мгновение наблюдала за ними и улыбнулась.
— Они стали друзьями. Мне это нравится.
— Они братья, — сказал Тави.
Она посмотрела на него серьезными зелеными глазами.
— Это не для всех означает одно и то же. Некоторых общая кровь сближает, их — разъединяет.
Тави кивнул.
— Они не всегда были такими, нет.
Китаи слабо улыбнулась.
— Они также и твои друзья, они пошли, когда ты об этом попросил.
— Они знают, что находится под угрозой. Они боятся, Шульц тоже. Именно поэтому они шутят.
— Они шутят потому, что шли за тобой в толпу озлобленных канимов и вышли назад невредимыми, — ответила она. — Энергия, не использованная в сражении, должна была куда-нибудь выйти.
Тави усмехнулся.
— Верно.
Она наклонила голову.
— Мне любопытно, чего ты достиг, кроме подготовки поединка с одним из самых опасных существ, с которыми мы сталкивались?
— Я начал разговор, — сказал Тави.
Мгновение Китаи пристально смотрела на него, затем сказала:
— Они правы, когда ты так делаешь, это раздражает.
Тави вздохнул:
— Либо сработает, либо нет. Словами делу не поможешь.
Она покачала головой:
— А твой другой план? Он сработает? Мы будет там вовремя?
Тави остановился и посмотрел на нее.
— Я думаю, есть шанс. Хороший шанс.
Он повернулся к ней, церемонно поклонился и спросил:
— Посол, не могли бы вы доставить мне удовольствие и составить компанию за поздним ужином сегодня вечером?
Китаи удивленно изогнула белую бровь. На ее губах медленно расцвела улыбка.
— Ужин?
— Это заведенный порядок вещей, — сказал он. — Ты можешь надеть свой новый наряд.
— Наряд?
— Пока тебя не было, его принесли к твоей палатке. Думаю, он просто прелесть. Трибун Цимнея убедила меня, что он элегантный и стильный.
Ее брови приподнялись.
— Несмотря на все это, несмотря на твою занятость, ты нашел время сделать мне подарок.
— Конечно, — произнес Тави.
Рот Китаи изогнула еще одна медленная улыбка. Она повернулась и не спеша направилась прочь, покачивая бедрами чуть больше, чем было необходимо.
Она приостановилась, чтобы сказать:
— Ты еще не безнадежен, Алеранец.
Затем продолжила свой путь.
Тави нахмурился ей в след.
— Китаи? Так… ты придешь на ужин?
Она не ответила, только рассмеялась и пошла дальше.
Глава 10
Амара подавила неразумное жгучее желание велеть Циррусу перекрыть Сенатору Валериусу доступ воздуха.
Она решила, что ей совершенно не нужно душить его. Не до смерти, по крайней мере.
Ей вполне хватило бы наблюдать, как он посинеет и потеряет сознание… но он был такой мерзкий, что она едва могла доверять себе.
Поэтому вместо убийства либо приятного почти-убийства она спокойно положила руки на колени и заставила себя успокоиться.
Бернард наклонился и прошептал:
— Если бы я вежливо тебя попросил, как ты думаешь, смогла бы ты задушить этого самодовольного идиота прямо отсюда?
Она попыталась подавить смешок, поднявшийся из ее глубин, но в этом не преуспела.
Она зажала рот ладонью, но, тем не менее, получила немало раздраженных взглядов от аудитории амфитеатра.
— Сегодня в репертуаре трагедия, — тихо проворчал Бернард, наклонившись ближе и положив ладонь на ее руку, как знак успокоиться, — а не комедия. Успокойся, если не хочешь взбесить зрителей.
Она снова подавила смех и слегка ткнула его в руку, переводя внимание на дребезжащее чтение древним Сенатором Ульфиусом невразумительной родословной.
— …сын Маттеуса, титул которого перешел не к его старшему, внебрачному сыну Густусу, но к его младшему и законнорожденному сыну Мартинусу. Таким образом, прецедент создан, мои собратья достопочтенные Сенаторы, господа присутствующие.
Сенатор Валериус, мрачный мужчина средних лет чрезвычайно респектабельной внешности, начал аплодировать длинными изящными руками, кое-где этот жест был поддержан.
— Спасибо, сенатор Ульфиус. Теперь, если больше не будет…
Один из примерно семидесяти мужчин, сидевших на полу амфитеатра, громко прочистил горло и поднялся на ноги.
Его волосы представляли копну торчавших во все стороны клоков, нос был покрыт красными прожилками от излишнего количества вина, а костяшки пальцев были причудливо воспалены от частого участия в драках.
Перевязанная правая рука свидетельствовала о том, что юностью драки не ограничились.
Валериус поправил складку пурпурного одеяния, отражавшего его статус как Сенатора Каллидуса, и смерил взглядом вставшего мужчину:
— Сенатор Теогинус. Что вы хотите?
— Я подумал, что желаю воспользоваться правом члена этого Сената, чтобы высказать свои мысли, — растягивая слова, сказал тот, его медлительный цересианский акцент звучал с излишней интенсивностью, что было преднамеренным противопоставлением классической манере и четким интонациям северянина Валериуса.
— Предполагая, что сенатор Каллидус все еще намеревается возглавлять сие почтенное сообщество в соответствии с духом закона, конечно.
— Каждый напрасно потраченный миг — это время, которое мы могли бы использовать для подготовки встречи с врагом, — ответил Валериус.
— Полностью согласен, — сказал Теогинус. — А это касается моментов, затраченных на ваш превосходный маникюр, сенатор? Я уверен, что блеск ваших ногтей ослепит ворд прежде, чем они до нас доберутся.
Низкие смешки, такие же редкие, как и прошлые хлопки, прозвучали из аудитории.
Амара и Бернард присоединились к ним.
Повязки на пальцах Теогинуса делали контраст с внешностью Валериуса еще более резким.
— Думаю, он мне нравится, — пробормотала Амара.
— Теогиниус? — ответил Бернард. — Он напыщенный осел, но сегодня он на правильной стороне.
Валериус был чересчур утонченным, чтобы выказать какую-либо реакцию на смех. Он выждал, пока он затихнет, и еще четверть минуты сверх того, прежде чем ответить.
— Конечно, сенатор, мы выслушаем вас. Хотя я прошу, ради юных храбрецов, готовящихся лицом к лицу встретить врага, излагать ваши комментарии кратко и по существу.
Он слегка склонил голову, сделал жест рукой и изящно сел.
— Спасибо, Валериус, — ответил Теогинус. Он заложил большие пальцы за отвороты одеяния, гарантируя таким образом, чтобы повязки на его правой руке оставались хорошо видны.
— При всем уважении к сенатору Ульфиусу за его глубочайшие знания истории Алеры и алеранского права, его аргументы лицемерны и заслуживают быть осмеянными этим амфитеатром.
Ульфиус поднялся, издавая невнятные звуки возмущения, его покрытая пигментными пятнами лысина сделалась ярко-красной.
— Ну-ну, Ульф, — сказал Теогинус, при этом широко, во весь рот улыбаясь другим сенаторам.
— Я собирался использовать более мягкие формулировки, но Валериус сказал, что нам некогда думать, как бы не задеть ваши чувства. И вы знаете так же хорошо, как и я, что Парциар Густус был слюнявым безумцем, который убил полдюжины молодых женщин, в то время как Парциус Фиделар Мартинус был первым Гражданином среди служащих, которого удостоили звания Дома Верности после войны при Терновых Дебрях — и перед этим он дважды отклонил приглашение Гая Секундуса вступить в Дом Доблести.
Сенатор Теогинус фыркнул.
— Попытка сравнить Гая Октавиана и Гая Аквитейна Аттиса с этими двумя мне кажется чистым безумием, особенно учитывая, что у вас нет доказательств того, что Октавиан является незаконнорожденным.
Валериус поднялся на ноги, поднимая руку.
— Замечание по порядку ведения заседания, уважаемый Теогинус. Бремя доказывания законнорожденности лежит на родителях или, если их нет в живых либо они не в состоянии сделать это, на ребёнке. Законнорожденность, особенно среди Граждан, должна быть доказанной.
— В данном случае доказательства имеются, — ответил Теогинус. — Как то: перстень Принцепса Септимуса, свидетельские показания Арариса Валериана, а также собственноручное письмо Принцепса Септимуса.
