Трава – его изголовье - Герн Лайан (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Я понимал, какая это жертва: не просто одинокая прогулка в кромешной тьме, но и опасность попасться грабителям или патрулю, к тому же, потеря выручки за день.
– Почему он решился на такие трудности?
Лодочник поднялся, искоса посмотрел на меня.
Он ничего не ответил, но во взоре промелькнуло то же самое выражение, что у кожевников – отрешенность и голод. Много месяцев назад я уже видел такой взгляд на лицах встречных, когда мы возвращались из Тераямы в Ямагату. Тогда народ смотрел так на Шигеру. Они ждали некого обещания – справедливости, сострадания, – а теперь эти люди просили того же от меня. Какие бы небылицы Е-Ан ни сочинял обо мне, легенды порождали надежду.
Трудно было не откликнуться. Я вспомнил селян, земледельцев, спрятанные от хозяев поля. С ними обращались как с собаками, били и морили голодом, а я видел в них людей с разумом и сердцем не хуже, чем у любого воина или торговца. Я вырос среди таких людей, меня учили, что для Тайного Бога все равны. Неважно, кем я стал, неважно, какие знания получил от Отори и Племени, я не мог забыть о вере, хотя искренне желал этого.
– Теперь это ваш человек, – сказал Е-Ан. – Как и я, как все мы. Только попросите, и мы сделаем все.
Он улыбнулся, в тусклом свете сверкнули обломки выбитых зубов. Кожевник заварил чай и протянул мне деревянную чашечку. Поднимавшийся пар окутал мое лицо. Чай был заварен из веток, какие мы использовали в Мино.
– Что с вас спросишь? Мне сейчас нужна армия!
Я отпил чая и почувствовал, как по телу распространяется тепло.
– Да, армия, – согласился Е-Ан. – Вам предстоит много сражаться. Так гласит пророчество.
– Чем же вы мне поможете? Вам же запрещено убивать.
– Пусть убивают воины, – ответил Е-Ан. – Существует много не менее важных занятий, недоступных воину. Он сочтет ниже своего достоинства строить, резать скот, хоронить. Вы поймете это, когда мы вам понадобимся.
Чай успокоил измученный желудок. Е-Ан достал два шарика проса, но у меня Fie было аппетита, и я решил отдать свою долю лодочнику. Е-Ан возражать не стал, он просто убрал порцию подальше. Я заметил, как лодочник проследил глазами за шариком, и дал ему несколько монет. Он не хотел брать, но я силой вложил деньги в руку.
Е-Ан пробормотал благословение на дорогу и отодвинул шкуры, чтобы я мог занять место лодочника. Чай согревал тело. Шкуры отвратительно пахли, зато спасали от холода и приглушали звуки. Я подумал, что любой умирающий от голода кожевник выдаст меня за тарелку супа, но выбора не было, оставалось только довериться Е-Ану. Я уступил темноте и погрузился в сон.
Е-Ан разбудил меня через несколько часов. Уже давно минул полдень. Он предложил чаю, который ничем не отличался от пустого кипятка, и извинился, что не может накормить меня.
– Пора отправляться в путь, – сказал он, – если мы хотим добраться до угольщиков засветло.
– До угольщиков? – переспросил я.
Обычно я просыпаюсь мгновенно, но в тот день меня неудержимо тянуло ко сну.
– Они все еще в горах. Угольщики знают лесные тропы и помогут незаметно перейти границу. Они уйдут оттуда с первым снегом. – Е-Ан задумался на минуту и добавил: – Нам надо переговорить кое с кем по дороге.
– С кем именно?
– Это не займет много времени. – Он улыбнулся.
Мы вышли, я опустился на колени у реки и ополоснул лицо ледяной водой. Е-Ан оказался прав, температура упала, воздух стал суше. Снег вряд ли пойдет.
Пока я отряхивал с рук воду, он что-то сказал мужчинам. Взгляды устремились в мою сторону. Когда мы уходили, они прервали работу и встали на колени, опустив головы.
– Они знают, кто я? – тихо спросил я Е-Ана и снова испугался, что меня выдадут люди, которые живут впроголодь.
– Они знают, что вы Отори Такео, – ответил он. – Ангел из Ямагаты, который установит справедливость и мир. Так гласит пророчество.
– Что за пророчество? – еще раз спросил я.
– Скоро сами услышите, – ответил он.
Меня переполняли дурные предчувствия. Что я делаю? Как решаюсь доверить свою жизнь умалишенному? Я чувствовал, как каждая минута промедления сокращает мои шансы добраться до Тераямы до снегов и увеличивает опасность попасть в руки Племени. Лишь Е-Ан может помочь мне перебраться через горы. Я был вынужден следовать за ним.
Мы пересекли речушку через рыбную запруду. Навстречу изредка попадались люди: пара рыбаков и девушки, которые несли еду земледельцам, жгущим рисовые стебли на полях и разбрасывающим навоз. Девушки поднимались вдоль берега, не пересекая нам путь, а один из рыбаков плюнул в нашу сторону. Другой выругался на Е-Ана за то, что тот отравил воду. Я шел с опущенной головой, отвернув лицо, но на меня и так никто не обращал внимания. Рыбаки старались не смотреть на нас, словно один взгляд способен осквернить и принести неудачу.
Е-Ан, по всей видимости, не замечал враждебности, уйдя в себя, словно закутался в темный плащ. Однако когда мы отошли, он сказал:
– Нам не разрешают пользоваться деревянным мостом для перевозки шкур. Поэтому кожевникам пришлось построить собственный. Теперь деревенский мост разрушен, а они не хотят ходить по нашему. – Он покачал головой и прошептал: – Если бы только они познали Тайного Бога.
Мы долго шли по берегу реки, а затем повернули на северо-восток и начали подъем. Клены и березы с голыми ветвями сменились соснами и кедрами. В чаще леса стало совсем темно, тропы поднимались все круче, и вот мы уже карабкались по камням и валунам, передвигаясь на четвереньках по почти вертикальному склону. Сон освежил меня, и я почувствовал прилив сил. Е-Ан взбирался без устали, почти не сбиваясь с дыхания. Я попытался прикинуть его возраст. Нидцета и страдания истощили кожевника, поэтому он выглядел стариком, однако не исключено, что ему не исполнилось и тридцати лет. В нем было нечто неземное, словно он и впрямь вернулся с того света.
В конце концов мы добрались до гребня и очутились на небольшой равнине. Посредине лежал огромный камень, упавший с верхней скалы. Где-то внизу сверкала река, почти такая же далекая, как Цувано. По долине стлался дым с туманом. Облака опустились низко, спрятав горный хребет с противоположной стороны. Подъем разогрел меня, заставил даже пропотеть, и когда мы остановились, изо рта шел пар. Несколько поздних ягод краснели на голых кустах, остальная растительность сливалась с землей. Даже вечнозеленые деревья превратились в черные. Где-то капала вода, на утесе каркали две вороны. Когда они замолчали, я услышал чье-то дыхание.
Звук, размеренный и медленный, доносился прямо от камня. Я замедлил собственное дыхание, коснулся руки Е-Ана и кивнул в сторону валуна.
Он улыбнулся и тихо произнес:
– Все в порядке. Нас ждут.
Вороны снова закаркали, громко, зловеще. Я задрожал от холода, вернулись страхи предыдущей ночи. Убраться бы подальше от странного места. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, кто бы ни прятался за камнем. Ровное нечеловеческое дыхание внушало ужас.
– Идем, – сказал Е-Ан, и я побрел за ним мимо камня, стараясь не смотреть вниз.
За валуном скрывалась пещера. С тесных сводов капала вода. За долгие века известковые отложения образовали пики и колонны, а вода выточила в каменистой породе канал, который вел к глубокому озерцу с ровным белым известняковым берегом. Сама вода казалась абсолютно черной.
Покатые своды пещеры повторяли форму горы. Внутри, на сухом месте, виднелся силуэт сидящего человека. Неподвижную фигуру легко было принять за бело-серую известняковую статую, если бы не отчетливо слышное дыхание. Невозможно было определить, мужчина это или женщина. Мне пришло в голову, что я вижу древнего человека, отшельника, монаха или монахиню, существо, утратившее половую принадлежность и приблизившееся к миру иному так близко, что практически превратилось в тень. Волосы спадали белой шалью, лицо и руки были серыми, как старая бумага.
Человек сидел на полу пещеры и медитировал. Перед ним находилось нечто вроде каменного алтаря с поблекшими цветами – осенними лилиями – и жертвоприношениями: два померанца со сморщенной кожурой, небольшой кусок ткани и несколько мелких монет. Ничем не примечательное место поклонения божеству горы, за исключением высеченного на камне знака Потаенных, того самого, что госпожа Маруяма вывела пальцем на моей ладони в Шигаве.
