Двухголовая химера (СИ) - Харт Хелег (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
- И после этого, наверное, отправились в сторону Кан-Терна.
- Чёрта с два. Кан заключил союз с янгварами.
- Даже так? - я снова удивился. - Чем же он их купил?
- Понятия не имею, но сомневаться в мудрости нынешнего Кана бы не стал. Он очень талантливый дипломат и политик. Так что и Прибрежью, и Либрии, и Дембри не осталось ничего, кроме как скрипеть зубами и смотреть, как Кан-Терн продолжает торговать и с первыми, и со вторыми, и с третьими.
Я вздохнул, подумав, что это война долго не продлится. Скорее всего, даже враждующие стороны останутся при своём. Так, подерутся, поубивают друг друга и успокоятся на какое-то время. А всё ради чего? Ради того же, ради чего и всегда.
* * *
Несколько дней мы шли по дороге, а затем пришлось снова уходить в леса. Начались густонаселённые края, в которых велик был шанс натолкнуться на сильного чародея. От него чудо-бумаги Арджина, понятное дело, не помогли бы. Так что мы продвигались в основном просёлочными дорогами, которые с приходом осени хоть и опустели, но вели более длинными путями.
Так закончился второй месяц осени и наступил третий, который местные не называли иначе как «предзимник». Впрочем, заслуженно. В Квисленде - на южном краю королевства - в это время года обычно было ещё тепло, а вот здесь, на севере, холод уже кусался, и не только по ночам. Листва облетела, зелёными остались только ельники. Над лугами одиноко возвышались зароды, слегка оплывшие от последних в этом году дождей, и дожидались переправки к деревенским сараям. Убранные поля покрывала бледная щетина стерни. Погода почти всё время стояла сырая, туманная; серое небо нависало над душой, словно обозлившись на всех на свете. По ночам землю то и дело сковывали заморозки. Надо ли говорить, что всё это нисколько не способствовало хорошему настроению?
В один из дней мы остановились в холмах, за которыми, по словам Арджина, в нескольких часах ходьбы текла Пая - первый крупный приток Виеры. До столицы оставалось несколько дней, от силы неделя пути. Тот факт, что меня там поджидают Меритари, беспокоил и успокаивал одновременно. Беспокоил, потому что я собирался выступить против целого Ордена. Успокаивал, потому что пока меня не поймали, Лина оставалась ценной заложницей. Всё сводилось к одному из двух: либо я сумею извернуться и вытащить её, либо мы оба погибнем.
То ли из-за погоды, то ли из-за усталости к вечеру у меня разболелась голова. Рэн ушёл на поиски ручья или озерца, чтобы пополнить запасы воды. Кир собирал сушняк для костра. Арджин взялся за готовку ужина. Каждый нашёл себе работу, а я, вконец обнаглев, завалился на походное одеяло. Надеялся прогнать мигрень.
Молчаливая возня товарищей убаюкивала не хуже колыбельной, но пульсирующая боль в висках не давала уснуть. Какое-то время я морщился и скрипел зубами. Потом, намаявшись, наплевал на всё и попытался прогнать боль целительским заклинанием. Эффект от него получился никакой. Тогда я решил запустить усыпляющее плетение, но вовремя вспомнил, что самого себя им усыпить нельзя.
«Да чтоб тебя... - мысленно сплюнул я. - Чародей, ученик Мага! Даже головную боль унять не в состоянии».
А потом до меня дошло, что боль может быть и мнимая.
Раз магия не помогала, оставалось ещё одно средство - медитация. Я лёг поудобнее и, чтобы отвлечься от боли, начал бормотать обычную мантру: «Кромешный мрак ведёт на свет». Сначала текст, как всегда, вязал язык, спотыкался об зубы, скользил щекоткой по губам, но недолго. Вскоре слова и их суть разделились; первые, точно шелуха, осыпались и обратились в бессмысленную череду звуков, тогда как вторая вознеслась и засияла тёплой звездой, парящей в мягкой темноте. Я стал этим мраком и этим светом, поэтому боль, которой негде было больше гнездиться, постепенно ушла.
Как обычно, покой меня слишком расслабил, и медитация перешла в дрёму. Это было неправильно, поскольку цель медитации состояла совсем не в том, чтобы нагнать сон, а чтобы очистить разум во имя чистейшей концентрации. Но мне было всё равно. К тому же совсем уснуть мне так и не удалось: едва сосредоточение рассеялось, в голове снова заметались мысли, одна бредовее другой.
Сначала мне пригрезился усердный стук молотка о наковальню. Приоткрыв один глаз, я убедился, что никакого молотка нет и в помине, а стучит ложка, которой Арджин помешивал варево в котелке. Запахло табаком. Повернувшись набок и сунув ладони под мышки, я подумал, что разведчик, должно быть, решил сварить табачный суп. Язык почти сразу вспомнил табачную горечь, и я поморщился. Табачный суп - это же невкусно. Это даже есть нельзя. Так зачем он его варит?
Окончательно потеряв стройность мыслей, я задумался о том, что повара, готовящие подобные супы, наверное, долго не живут. С таким же успехом можно поджарить полено или сварить кашу из топора. Интересно, каково на вкус жареное полено?
В нос попал новый запах, и я тут же снова глаз, опасаясь увидеть торчащую из котелка аппетитную деревяшку. Однако оказалось, что это Кир подкинул в костёр дров, а потянуло всего-навсего смолой. Смола - это уже лучше. Это уже съедобнее.
Гном бросил рядом свой мешок, и я проснулся. Есть всё-таки хочется. Иначе зачем мне думать о жареных поленьях и кашах из топора? И вообще, с чего я взял, что в котелке - табак?
Я сел и потёр лицо руками, сгоняя дрёму.
- Эн! - окликнул меня пуэри.
Я промычал сквозь ладони нечто невнятное, чего даже сам не понял.
- Тебе нужно взглянуть, - добавил Рэн, подойдя ближе.
- Ты же за водой пошёл. Не нашёл ручья? - мне очень не хотелось подниматься и куда-то идти.
- Нашёл.
- Так в чём дело?
- Сам увидишь.
Тягостно вздохнув, я перевалился на четвереньки, встал и потянулся.
- Ну, веди, показывай.
- Сильно не задерживайтесь, ужин почти готов, - буркнул Арджин, когда мы уже уходили.
Сумерки уже перешли в ту фазу, когда кажутся ночью, но ещё ей не стали. Споткнувшись о торчащий из земли корень, я засветил люмик. Рэн вёл меня в обход одного из холмов и в свете явно не нуждался: под его ногами даже сушняк не хрустел.
Спустившись в сырой лог, мы перепрыгнули поваленное дерево, снова взобрались на склон и пошагали на запад, вдоль очередного вала.
- Вот, смотри.
Мы остановились у ручья, некогда стекавшего с большого пологого холма. Теперь вместо воды по руслу лениво текла чёрная жижа, чуть загустевшая от холода. На поверхности тут и там вспухали и лопались пузыри, обдавая нас непередаваемой вонью - точно все бездомные кошки Либрии сдохли в одном месте.
- Ну и дрянь, - поморщился я, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть всё получше.
Травы рядом с «ручьём» не было. Ни старой, ни свежей. Даже деревья, которые когда-то подкопались корнями к руслу, погибли и начали трухляветь.
- Это не природное, - уверенно заявил Рэн. - Я чувствую. Это какая-то скверна.
- Ну, отрава-то точно, - я подобрал с земли ветку. - И зачем ты меня сюда притащил?
- Ты разбираешься в магии лучше меня, - пожал плечами пуэри. - Вот и скажи мне, что это.
Я ковырнул поверхность жидкости, разглядывая её на свету. За веточкой потянулось нечто похожее на соплю, только тёмное, как патока.
- А пойти вверх по течению не пробовал? - вяло съязвил я. - Понятно же, что это какой-то возврат.
- Понятно, - согласился охотник. - Но ты ведь понимаешь этот мир лучше меня. Вот я и надеялся уловить немного циничной мудрости, которую ты порой изливаешь.
Я глянул ему в глаза, но сарказм, сквозивший в словах пуэри, так и не нарушил спокойствия его лица. Мне оставалось только вздохнуть и первым пойти вверх по склону. На земле виднелись следы - охотник уже ходил туда и нашёл источник заразы. Теперь он хотел посмотреть на мою реакцию. Или что-то доказать.
- Когда начались возвраты? - спросил Рэн.
- Первое упоминание появилось незадолго до Великого Нашествия. Девять тысячелетий тому назад.
- И как думаешь, каким образом открытый мир вдруг оказался замкнутым?
