Чары зари - Керр Катарина (чтение книг txt) 📗
Этим вечером начался первый из затяжных зимних дождей, которые приходят с Южного моря. Вынужденные сидеть в помещении без каких-либо развлечений, кроме игры в кости и эля, стражники короля продолжали безжалостно насмехаться над Овейном. Маддину казалось, что когда бы он ни видел молодого стражника, над парнем потешались его товарищи. Звучали шутки о Клуне, о поротых собаках, которых таким образом дрессируют, о людях, достаточно глупых, чтобы бросать вызов барду, — снова и снова, все более и более забористые, чем предыдущие. Маддин мог только предполагать, что надменность Овейна несколько лет раздражала его товарищей; несомненно, они ему еще и завидовали. Маддин также заметил, что Карадок очень внимательно следит за развитием событий. Если насмешки становились уж очень злобными, капитан вмешивался.
Наконец на четвертый день непрекращающегося дождя, случилось то, чего следовало ожидать. После ужина Карадок задержался в большом зале и оставил с собой Маддина. Остальные серебряные кинжалы отправились в казарму. Друзья взяли пару кружек темного эля у служанки и сели за стол в углу, где оставались почти незаметными в тени, но откуда хорошо видели Овейна, который сидел с другими стражниками.
— Завтра этот принесенный демонами дождь закончится, — заметил Карадок. — Надеюсь, кто-то еще сделает какую-нибудь глупость, и поскорее даст им новый повод для шуток.
Друзья сидели за кружками эля примерно полчаса, личный бард принца мужественно пел, несмотря на смех и разговоры. Из-за шума Маддин не услышал, из-за чего началась драка. Внезапно Овейн и еще один солдат вскочили на ноги и в ярости принялись орать друг на друга. Смысла слов было не разобрать. Карадок тут же выбежал из-за стола и понесся к ним, но было слишком поздно. Стражник схватился за рукоять меча и вытащил его из ножен. Маддин не заметил движения Овейна. В свете факелов мелькнула сталь; его противник зашатался, отшатнулся назад, у него по лицу потекла кровь. Карадок схватил его за плечи и положил на солому, как раз когда к дерущимся подбежал Маддин. Зал взорвался криками. Овейн бросил окровавленный меч на стол и уставился на соперника, приоткрыв рот. Когда его схватили сзади, Овейн обвис у солдат в руках. Маддин смотрел на истекающую кровью жертву.
— Он сильно ранен?
— Ранен? Он мертв.
Не веря услышанному, Маддин уставился на труп. Овейн успел ударить два раза, почти незаметно для окружающих. Он быстро порезал парню лицо, затем чуть повел руку вниз и вонзил острие меча ему в горло. Крича и ругаясь, люди собирались вокруг. Карадок и Маддин оставили труп и выбрались из толпы как раз вовремя, чтобы увидеть, как стражники выводят Овейна из зала. Он плакал.
— А, конское дерьмо! — взвыл Карадок. — Он слишком хорошо владеет мечом! Я мог бы вовремя предотвратить эту стычку, если бы дело шло о кем-то другом!
— Готов поспорить: Овейн даже не осознавал, что убил противника, пока ты не сказал этого вслух.
Карадок пробормотал себе под нос какое-то проклятие.
Примерно с час Маддин и Карадок ждали вместе с нервничающей толпой новостей о решении принца Кадлью.
Наконец два молодых пажа, глаза которых горели от возбуждения, прибежали в зал и объявили, что принц завтра утром повесит Овейна. Поскольку соперник Овейна первым вытащил меч, все посчитали решение несправедливым, но никто не решался спорить с принцем. Те самые стражники, которые довели Овейна до предела, теперь покаянно качали головами, сокрушались и защищали его перед всеми остальными, в то время как служанки плакали и говорили, что он красив и не должен умереть таким молодым. Карадок непрерывно пил, потом с силой грохнул кружкой о стол.
— Я не собираюсь мириться с этим! Как ты думаешь, Маддо? Стоит вытащить шею парня из петли?
— Определенно, но как?
— Найди мне одного из этих жалких пажей.
Получив должную взятку, паж отправился передавать принцу просьбу об аудиенции. После нескольких минут ожидания паж вернулся и отвел Карадока с Маддином в один из королевских залов для приемов. Это было роскошное помещение с резной дубовой мебелью, толстыми бардекианскими коврами голубого и зеленого цветов и настоящим стеклом в окнах. Кадлью стоял у очага с золотым кубком меда в руке. Когда Маддин и Карадок встали на колени у его ног, он дружески кивнул им.
— Встаньте. Разрешаю обратиться ко мне.
— Нижайше благодарю, ваше высочество, — сказал Карадок. — Давно, в середине лета, вы обещали мне удовлетворить любую просьбу, если она у меня появится. В награду за верную службу.
— Да. Я помню, как ты здорово провел одну атаку. У меня есть много прекрасных лошадей — если хочешь, возьми их в награду. Или ты предпочтешь украшенные драгоценными камнями ножны для твоего кинжала? О, есть новые мечи из Бардека. Их сталь особенно хороша.
— Сеньор, я хочу кое-чего гораздо меньшей ценности, чем все это. Я сам считаю себя сумасшедшим, прося это в награду за службу вам.
— Правда? — принц легко улыбнулся. — Приятно видеть, что даже у серебряного кинжала бывают причуды. Проси.
— В таком случае, сеньор, подарите мне жизнь молодого Овейна. Не надо вешать его.
Откровенно удивившись, принц поднял кубок и сделал маленький глоток, затем величественно и безразлично пожал плечами.
— Решено, но при одном условии: ты забираешь его в свой отряд. Я больше не хочу его видеть среди моих людей.
— Нижайше благодарю, ваше высочество. Не нужно об этом беспокоиться. Рано или поздно я вправлю парню мозги.
— Не сомневаюсь, капитан. Ты в состоянии вправить мозги самому Владыке демонов. Я сейчас же позову стражу. Не представляю, куда они поместили парня.
Стражники с факелами отвели Карадока и Маддина в дальнюю часть двора, где возле внешней стены находилось несколько круглых, каменных складских помещений. Еще один стражник стоял у крошечного строения без окон, с запертой на железные засовы снаружи дверью. Узнав новость, он с радостью отошел в сторону.
— Да, это было несправедливо. Рад, что тебе, капитан, удалось изменить решение нашего сеньора!
Карадок пожал плечами, поднял засов и открыл дверь. Овейн сидел на куче грязной соломы, сжимая руками колени, на его лице остались следы слез. При виде вошедших он тут же поднялся на ноги и замер, высоко держа голову.
— Уже пришли меня вешать? — голос Овейна звучал ровно и не выражал никаких эмоций. — Буду рад покончить со всем этим.
— Тебя никто не собирается вешать, молодой олух, — сказал Карадок. — Я купил тебе прощение. А теперь выходи отсюда.
Не спуская глаз с капитана, Овейн медленно сделал несколько осторожных шагов к двери, словно боялся проснуться от этого прекрасного сна. Карадок схватил его за руку, а другой отвесил пощечину.
— Это за то, что ты забыл, как вести себя в зале короля! — Карадок дал вторую пощечину, сильнее. — А это за то, что нанес два удара. Еще раз так оплошаешь, и я лично перережу тебе горло. Понятно?
— Да, — Овейн едва шептал; у него болел рот от пощечин. — Но почему меня простили?
— Я хочу видеть тебя в своем отряде. У серебряного кинжала в любом случае достаточно короткая жизнь.
Овейн кивнул, дрожа. Он повернулся и уставился во двор, словно это был самый красивый вид в мире. Маддин подумал, что парень достаточно близко подошел к Иным Землям, и ему предстоял не самый лучший способ умереть.
— А теперь послушай, — продолжал Карадок. — Ради тебя я отказался от великолепного меча, поэтому тебе лучше сражаться достойно и отрабатывать деньги. А теперь пошли. Я отправлю кого-нибудь другого забрать твои пожитки из казармы стражников. Я не хочу, чтобы твоя задница оказалась где-нибудь поблизости от бывших сослуживцев.
Все еще дрожа, Овейн снова кивнул: очевидно он не мог говорить. Маддин положил руку ему на плечо.
— В нашем отряде нет человека, который бы не опозорился так же, как ты, — сказал Маддин. — А большинство опозорились гораздо хуже. Пошли, парень. Тебе будет лучше с себе подобными.
Овейн начал смеяться. Это был тихий истеричный смех. Он смеялся на всем пути через двор к казарме.
