Похороны чародея - Хантер Ким (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Из воздуха не могу. А что тебе нужно?
— Ласка, горностай или хотя бы хорек.
Мальчик засветился от удовольствия.
— У меня припасена тут, в мешке, мертвая ласка. Несчастная потрепанная зверушка висела на заборе на одной ферме на окраине Бхантана. Я там еще много чего насобирал. По правде говоря, — он открыл мешок и начал копаться, прищурившись, в своих сокровищах, — у меня тут есть кроты, белки и даже один дохлый лисенок! Хотите я их всех оживлю?
Воспоминания о воскрешении мертвой лошади живо предстали в умах двоих мужчин, и потому Солдат на миг заколебался, но потом вспомнил, насколько срочным было дело, и надобность перевесила все сомнения.
— Только ласку, — сказал Голгат.
На превращение мертвой ласки в живую ИксонноскИ потребовался один час. А в это время возбужденный Ворон тараторил без умолку, говорил, что уже чует василиска, что тот совсем рядом и что лучше мальчишке-чародею пошевеливаться, иначе всем настанет конец. Он хлопал крыльями, взлетал и приземлялся, вышагивал из стороны в сторону и в итоге настолько надоел, что Солдат попросил его не отвлекать ИксонноскИ, а то будет хуже.
— Ты мне угрожаешь? — воинственно воскликнул Ворон. — Что, сразишься со мной? Один на один? Давай. Я самый лучший боец! Я отправил в могилу двух воронов, трех галок и с десяток грачей. Быстрее меня в полете не сыщешь. Да я выклюю тебе глаза, ты и моргнуть не успеешь! Что, желаешь проверить? Я здесь лучший боец, я!
— Почему бы тебе не сразиться с василиском? — сказал Голгат и тем самым произвел желаемый эффект: птица умолкла.
Наконец ласка ожила и стала бегать по своей хлипкой клетке с такой скоростью, что затрещали стенки. Но ивовая тюрьма оказалась достаточно крепка. Все как один воззрились на ласку. В ее шубе виднелись дыры, одного уха недоставало, на задних лапах сквозь пахнущий мускусом мех просвечивали кости суставов. К тому же у нее самым позорным образом отсутствовал хвост. Оставшись без руля, ласка временами теряла направление.
— Ты уверен, что она сгодится на что-нибудь? — спросил с некоторым сомнением Солдат.
ИксонноскИ был безмерно горд своим творением.
— Конечно. Она ничем не хуже любой живой ласки. Я хотел сказать — ласки, которая перед этим не умирала. Итак, кому-то придется отнести клетку с лаской к василиску. Для храбреца я изготовил специальное приспособление, которое он наденет.
Утеллена устремила взгляд на изобретение сына. Маска с прорезями для глаз вполне подходила для разбойника или грабителя; ИксонноскИ соорудил ее из камыша. Но что в ней было необычного — так это то, что на узкие глазные щелки была натянута тончайшая пленка.
— Носить надо так, — сказал мальчик-чародей и надел маску. Теперь он стал похож на божество племени дикарей.
Потом маску примерил Солдат. Маска слегка искажала окружающие предметы. Он видел их очертания сквозь глаза ласки, точно сквозь прозрачную пелену — все было нечетким, размытым.
— А из чего ты это сделал?
Солдат хотел было коснуться одного глаза маски, однако ИксонноскИ пронзительно завопил:
— Нет, не трогай!.. Они очень тонкие, но, если отбросить в сторону брезгливость, способны защитить от смертельного взгляда василиска. Из всех живых существ только ласка может спокойно, не подвергая себя опасности, смотреть на василиска. Думаю, мы можем с таким же успехом воспользоваться ее глазами.
— А как это устроено? — недоверчиво спросил Солдат, с сомнением изучая мембраны.
ИксонноскИ не без гордости заявил:
— Я снял пленки с глаз и с помощью паучьей нити закрепил их на маске.
Голгат с недоверием покачал головой.
— Наверняка не сработает. Лично мне не верится, что пленки с полусгнивших глазниц какой-то мертвой ласки спасут меня и я не сгорю дотла. А ты что скажешь, Солдат?
— По правде, мне этот план тоже кажется сомнительным.
— А так ли уж эти ласки неуязвимы? — спросил Голгат мальчика-чародея. — Они всегда берут верх?
— Понятия не имею, — радостно ответил ИксонноскИ. — Может, ты знаешь, Ворон?
— Если их когда и убивали василиски, то они тут же обращались в прах, так что наверняка ничего не известно.
— Что-то мне это не нравится, — пожаловался Солдат.
ИксонноскИ посерьезнел.
— Иного выхода нет.
Внезапно Утеллена выхватила маску из рук сына.
— Я пойду.
— Ты?.. Ты что? — поразился Солдат.
— Отнесу ласку к чудовищу, которого надо убить.
Устыдившись, что единственная женщина вызвалась добровольцем, двое мужчин тут же стали отговаривать ее и убеждать, что не женское это дело — с василисками сражаться. А потому пойдет один из них.
Утеллена ответила, что не так уж это и очевидно, потому что она может справиться с задачей не хуже любого мужчины. От нее требуется лишь отнести клетку и выпустить запертое животное.
Мужчины выдвигали свои аргументы, Утеллена — свои. Спор набирал силу, и наконец решено было тянуть жребий. Жребий пал на Солдата.
Принялись за работу.
В уши Солдату набили воск и тем же самым материалом нашпиговали его ноздри. Он лишился слуха и обоняния. Уши болели, нос болел. Солдат пожаловался, что воска слишком много, и попросил вытащить часть. Друзья хмурились и двигали губами; он понял — отказ. Затем ему вручили плетеную камышовую маску. Наконец Солдат взял в руки клетку, в которой по кругу носилась безумная ласка, и отправился навстречу начинающемуся дню. Остальные кричали ему на прощание, желали удачи… Впрочем, все добрые пожелания прошли мимо набитых воском ушей. Солдату было очень одиноко в мире полной тишины.
В полдень он наткнулся на мертвую полосу, пересекавшую ландшафт, — широкий шлейф увядших растений и поникших деревьев. Повсюду были разбросаны неподвижные тела зверей и птиц. Прямо на глазах с небес камнем рухнул орел и с глухим стуком упал на землю. То, что послужило причиной его гибели — запах, вид или звук, — находилось впереди, за утесами.
У Солдата бешено заколотилось сердце. Он натянул маску. Тут же мир стал расплывчатым и туманным. Солдат осторожно двинулся вперед, крепко вцепившись в рукоять клетки. Теперь уже и ласка, вся потрепанная, прекратила кружиться по часовой стрелке вдоль стенок своей тюрьмы, встала на задние лапки, словно столбик, и напряглась — животное приготовилось к встрече. Вытянув вперед шею, ласка быстро поворачивала голову из стороны в сторону и пристально вглядывалась. Она знала. Шерсть встала дыбом на загривке.
Острые чувства предупредили зверька о том, что враг находится где-то рядом.
Солдат обогнул горный кряж, и по спине у него побежали мурашки. Перед ним предстало небольшое и очень странное существо с крыльями и мерзким толстым хвостом, который волочился следом. Заметив Солдата, существо остановилось и начало пристально в него вглядываться, а затем разинуло отвратительный клюв. Если оно и издало какой-то звук, Солдат его не услышал. Как не почувствовал и смертоносных паров, которые источало чудовище. Шипение, отравляющий газ — все пошло впустую. Ничто не могло тронуть «ласкоглазого» Солдата.
Однако этого не скажешь о восставшей из мертвых ласке! Она в ярости бросилась на стенку своей плетеной клетки и пробилась сквозь ненадежное плетение. Ласка быстро покрыла расстояние, разделяющее ее от самого смертоносного существа на земле, и вцепилась прямо в морду неприятеля. Между двумя древними врагами вспыхнула ненависть, что существовала меж ними испокон веков. Причина этого противоборства давно уже позабылась, но вражда вскипала и перехлестывала через край, лишь только противники попадались друг другу на глаза. На траве, песке пустыни, на каменной горе или лесистом склоне они тут же кидались друг на друга, превращаясь во взбешенный кусающийся шар, из которого летят пух и перья.
Битва столь жестоких созданий не предназначалась для человеческого глаза. Атаки были молниеносны и безжалостны, ранения — страшны. Солдата до глубины души потрясла ярость поединка. Человеческому рассудку принять такое было невозможно: тошнота подступала к горлу, становилось дурно до головокружения. Солдат решил, что лучше будет отвернуться и не смотреть.
