Похороны чародея - Хантер Ким (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Глазам предстало ужасное зрелище.
— Получилось! — кричал ИксонноскИ. — Получилось!
Труп лошади поднялся на ноги, помотал головой, будто пытаясь сбросить пелену с пустых невидящих глазниц. Мертвец был слеп и глух. Его глазницы и язык пожрали черви. С боков сыпались куски шкуры. Гниющие внутренности торчали из дыр в теле несчастного создания. С трупа капала жидкость, вываливались волосы.
Околдованная зверюга, спотыкаясь, заковыляла вперед, затрусила, перешла на легкий галоп. И наконец понеслась во весь опор. Она бежала по кругу, и с каждым разом круги становились все шире и шире. Пасть разверзлась, из пустой утробы вырывалось глухое ржание, искаженное из-за отсутствия у твари языка.
— Боги и демоны, уберегите! — Голгат отшатнулся, когда мимо промчалось обезумевшее животное. — Поглоти земля это исчадие ада!
Грязь и болотная трава разлетались в разные стороны. Лошадь взбивала землю, разбрасывая комья глины. Существо обрело живое тело и с грохотом носилось вокруг. Копыта колотили по сухому торфу, точно молоты. Солдат кинулся прочь, чтобы уйти с дороги слепого обезумевшего животного, но не успел, и лошадь ударила его грудью. Солдата отбросило в самую трясину, и он тотчас же погрузился по пояс.
— Держись, я иду! — закричал Голгат. Он утопал по лодыжки в грязи и с трудом держался на ногах. — Иду! — Ноги Голгата начало засасывать в бездонную топь, а он тем временем пытался дотянуться до Солдата. Одновременно ему приходилось уворачиваться от лошади, которая носилась во весь опор по болоту. Она ничего не видела и мчалась напролом через карликовые деревья и заросли камыша.
Неуправляемая кляча пронеслась мимо Голгата, стегнув его хвостом по лицу. С трудом удерживаясь на ногах, он умудрился дотянуться до утопающего Солдата.
— Руку давай! — закричал Солдат, который увяз в болотной жиже по самые плечи. — Есть веревка, хоть что-нибудь?
Голгат запаниковал, выхватил меч и протянул его лезвием вперед Солдату, лишь потом сообразив, что делает.
Тогда он расстегнул ремень и протянул ножны. Солдат крепко вцепился в ножны, а Голгат изо всех сил уперся пятками в землю. Богатырь тащил Солдата из хлюпающей жижи точно бурлак. Медленно, мало-помалу Солдат освобождался от затягивающих объятий болота. А тем временем мертвая лошадь продолжала носиться вокруг, едва не сшибая Голгата с ног. Затем кобыла устремилась прямиком к шалашу Утеллены.
Солдат поднялся на колени и закричал:
— Утеллена, проснись! Спасайся!
Слишком поздно. Утеллену выбросило из постели в чем мать родила. Женщина полетела кувырком, но, к счастью, серьезно не пострадала. На четвереньках она добралась до своего разгромленного шалаша и, раздобыв одеяло, прикрыла наготу.
А мертвая кляча все не унималась; круг ее стал гораздо шире. На самом краю болота стоял огромный старый дуб с толстенным стволом. Кобыла врезалась в него со всего размаху, ударившись лбом прямо о сучковатое тело древнего великана, который, как и полагается уважаемому древнему дубу, стойко выдержал удар. Лошадь буквально сложилась гармошкой по самые нижние ребра, а затем словно взорвалась тысячей мельчайших косточек и шматков. Над насыпью, облюбованной старым дубом, в разные стороны разлетелись куски и лохмотья. На ветвях повисли клоки шкуры. Копыто, бешено вращаясь, отлетело в сторону и с плеском шмякнулось в болотную жижу. Огромная безглазая голова застряла в развилине — хребет, который служил ей шеей, переломился, и голова рассталась с туловищем.
— Получилось! — ликовал ИксонноскИ. — Получилось!
Похоже, его ничуть не беспокоил тот беспорядок, который он сотворил. Мать ранена, друг и защитник Солдат едва не утонул в болоте — и все равно начинающий чародей не извинялся и не сожалел о плохо проделанной работе. Воскрешение произошло. Цель оправдывала средства.
— Ох уж эта нынешняя молодежь, — ворчал Голгат. — Полнейшая безответственность. Эгоизм, сплошной эгоизм. Во времена моей молодости все было иначе. Уж я-то прекрасно помню. Я уважал права других людей, а в особенности старших и более достойных…
Все-таки путники умудрились немного поспать той ночью. Утром их навестил Ворон.
— Там такое творится! — сообщил Ворон. — Честной народ идет грабить и убивать, а об остальных и говорить не приходится. Вода отравлена, скот бродит без присмотра, полумертвый от голода и слабости. В стране творится что-то явно недоброе. Трава вянет от зловония. Деревья на корню гниют. Птицы с неба замертво падают. Люди-змеи, которых изгнали в Пустые Земли, вернулись. Никогда на них управы не было, а теперь и подавно.
— Ты о хорошем лучше расскажи, о хорошем, — попросил Солдат.
— Да ничего хорошего. Хотя нет, есть и кое-что забавное.
— Говори.
— Прошлой ночью воскресли несколько мертвых лошадей и пошли топотать по округе. Такого натворили! Сущий ад! Некоторые трупы были такими старыми, что рассыпалась прямо на бегу.
Солдат от удивления приподнял брови.
— У мальчика гораздо больше сил, чем он сам подозревает. А что это за люди-змеи? Голова змеи, тело человека?
— Вот-вот, они. Демонический огонь в глазах, в голове дьявольские мысли. Вот там один из них, видишь? Хочет поговорить с тобой. Говорит, что посланец, под белым флагом. Я бы на твоем месте не слишком-то ему доверял. Никому и ничему не верь.
Солдат взглянул в направлении, куда быстрым кивком указал Ворон, и увидел восседающее на лошади существо. Человек-змея смотрел на Солдата и терпеливо ожидал, когда его заметят и подзовут.
— Ты его сюда привел?
— Да, он ведь один. Он поймал меня в ротанговую клетку — заманил лакомым кусочком, кошачьей печенкой. Ты когда-нибудь пробовал свежую кошачью печенку? Нет? За нее и жизнь не жалко отдать. Я чуть своей не лишился. Человек-змея сказал, что ему надо поговорить с тобой и что это для твоего же блага. И еще пригрозил, что, если я не покажу ему, где ты прячешься, он свернет мне шею и поджарит на медленном огне.
— Похоже, именно поэтому ты и согласился ему помочь.
— Верно.
— Иди сюда, только медленно! — обратился Солдат к всаднику и крепко сжал боевой молот, хотя и заметил, что поющие ножны не посчитали нужным предупредить его о приближении незнакомца.
Приблизившись, чудовищное существо с головой рептилии впилось в Солдата взглядом. Раздвоенный язык беспрестанно мелькал между двумя острыми белыми клыками. Желтыми глазами человек-змея холодно взирал на Солдата сверху вниз. Воин был вооружен луком и огромным мечом, гордо восседал в седле, и его чешуйчатое лицо резко контрастировало с загорелой кожей рук, ног и груди. Человек-змея был наг, если не считать набедренной повязки, прикрывавшей нижнюю часть его тела, которое почти целиком было исколото рисунками. Речь его походила на журчание горной речушки, потому что звуки он издавал частично ртом, а частично через прорези ноздрей.
— Тшшии отташшь мальчишшшшку.
Это был не вопрос, а приказ.
Всадник сообщил, что он является представителем ОммуллуммО, а затем начал перечислять все блага, которые получит Солдат за передачу ИксонноскИ людям-змеям. Земли, замки, титулы, слава, деревни, города, бесчисленные стада, озера и даже одну гору.
Солдат остался равнодушным и попросил змея-воина уйти, иначе им придется сразиться один на один на этом неверном клочке суши.
— Ты когда-нибудь слышал о воине-псе Вау? Он пал от моей руки. Говорят, что эту историю передают из уст в уста в отрядах воинов-зверей.
— Тшии?
— Да, его убил я.
Змеиная голова медленно качнулась, в глазах читалось уважение.
— Шшшто, есссли врутшшш?
— С чего вдруг им понадобилось сочинять байки о собственном поражении? Если бы Вау убил меня с легкостью и хвастался направо и налево, у тебя был бы повод усомниться в его правдивости. На самом деле я убил его умело, быстро, беспощадно. По правде говоря, поговаривают, что это было самое безжалостное и кровожадное убийство из тех, что люди-звери когда-либо видели.
— Сскассывают такшш.
— Тогда ты и сам понимаешь, что одолеть меня — дело нелегкое. Так что уходи.
