Ростерия (СИ) - Шпатова Александра (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
***
Вокруг всё блестит, сверкает, взрывается фонтанами огоньков, словно гирлянды на ёлках или салюты, в глаза то и дело бросается ярко-алый, кисло-жёлтый, химозно-зелёный и все остальные цвета радуги. У потолка парит множество воздушных шаров, аппликации, слова поздравлений покрывают стены, а подвешенные бумажные и ленточные канатики, имитирующие шторы, мешают пройти через дверные проёмы. Пол усыпан самодельным конфетти (уборщицы от этого праздника жизни явно не в восторге, зато детям нравится, хотя что здесь вообще делают первоклассники?), парты убраны в каморки, стулья расставлены по периметру комнат, все окна в актовом зале раззанавешены, и помещение буквально заливает светом, сцена и места для зрителей, напоминающие трибуны, блестят, затёртые почти до дыр. В общем, всё выглядит довольно пошло и гротескно, как это всегда бывает на глобальных школьных мероприятиях. По ковру из старательно вырезанных учениками треугольничков, кружочков и квадратиков, подворачивая ноги и спотыкаясь, бежала Ольга Сергеевна, и вместо привычного стука каблучков по паркету раздавался тихий шорох. В руках она сжимала несколько папок с документами, вспотевшее лицо её выражало высшую степень напряжения. Давно позабыты времена, когда она увлекалась лёгкой атлетикой, теперь даже подобная пробежка даётся с трудом. Женщина остановилась около лестницы, заглотнула воздух, собралась с силами и понеслась вверх, на второй этаж. Там всё было так же ярко, красочно и беспорядочно, как на первом, а впрочем, и третьем. Пытаясь справиться с одышкой, Ольга Сергеевна осмотрелась: справа и слева от неё простирался коридор со множеством дверей, на которых висели таблички с номерами аудиторий. Где же, где же двести восьмая комната? Ах, она же прямо здесь, за спиной. Женщина откинула назад короткие волосы и резко дёрнула ручку на себя.
— Прошу прощения, одиннадцатый класс «М»?… — начала она, но не успела договорить, когда преподаватель, незнакомый ей, сидевший в одиночестве за одной из парт и смотревший на тёмно-зелёную доску, равнодушно оборвал вошедшую.
— Даже не заходили. Вероятно, большинство из них сейчас уже собрались в актовом зале. Больше ничем не могу Вам помочь, — и вернулся к своему прежнему занятию — ностальгировать по очередному ушедшему году и ребятам, что являлось своеобразной традицией некоторых учителей. Женщина тихонько ругнулась — снова бег по ступенькам — и махнула на своего взгрустнувшего коллегу рукой; на большее не оставалось времени, ровно как и на печаль, необходимо было найти этих «неуловимых», за которыми она гоняется всё утро (увидит — сразу уши всем пообрывает, как цветочные лепесточки!) и расставить их определённым образом на сцене, для вручения аттестатов. На самом деле бедная Ольга Сергеевна Мушкина работала обыкновенным учителем биологии, единственное, что отличало её от всех, — это неумение отказывать, собственно, именно из-за этого своего недостатка сегодня женщина примеряла на себя роль организатора мероприятий. Оказавшись на первом этаже, преподавательница добрела до ближайшей лавочки и упала на деревянное сиденье. «Ножки мои, ножки», — простонала она, растирая лодыжки. И вдруг откуда-то сверху прогремел робкий бас.
— Ольга Сергеевна, с вами всё в порядке? — она подняла голову и увидела высоченного крупного в школьном парадном костюме парня с чёрной щетиной. Игорь Маврахян, 11 «М».
— Нет, всё со мной не в порядке, — закричала несчастная учительница. — Ведь если бы со мной всё было нормально, я бы не согласилась на такие пытки! А вы, добавляете мне мучений, ироды! Довели бедную женщину! — и с кряхтением замахнулась на выпускника, однако тот благоразумно ретировался.
— Подожди, вы хотя бы в актовом зале собрались или нет? — страдальчески бросила вдогонку та.
— Да, конечно, Ольга Сергеевна, там уже все ребята расположились, — услышала она удаляющийся, чуть испуганный голос, совсем не вяжущийся с грозной внешностью выпускника. Вездесущие стереотипы. Спустя некоторое время преподавательница преодолела ещё несколько лестничных пролётов, распахнула створки дверей, и её оглушил ропот всех голосов вокруг, свет сотен лампочек под потолком. Учительница биологии поморгала и прошла между рядами. Остановилась только около своей хорошей приятельницы Марии Петровны, с которой они часто пили чай (да-да, только чай) со сладостями после уроков и злобной конкурентки Алевтины Михайловны, что каждый раз забирала под своё руководство самые лучшие и желанные классы лишь потому, что была на короткой ноге с директором. Конечно, Алечка же такая старательная, профессиональная, умная, одно непонятно, почему тогда организацию праздника поручили не ей. Может, потому что она слишком красивая? Ногти у неё слишком ухоженные, волосы слишком длинные, юбка слишком узкая, испортит что ненароком. Поэтому, разумеется, серая учительница средней квалификации — самый подходящий кандидат. А как же Владимир Александрович, директор, обычно не обращающий абсолютно никакого внимания на Ольгу Сергеевну, лучезарно и ласково смотрел на неё и называл её Олечкой, уговаривая согласиться на эти мучения. Алевтине, преподавательнице музыки, он улыбался постоянно. Да, школа, хотя многие её и хвалят, гнилая, и ученикам этого не увидеть, а женщина не будет им рассказывать. «Уволюсь», — в очередной раз подумала она и заметила про себя, что стоило ей остановиться и перевести дух, как в голову сразу полезли грустные мысли.
— Ты, кажется, сейчас Алевтину Михайловну насквозь взглядом пробуравишь, — хихикнула Мария Петровна, местная девчушка-хохотушка преклонных лет.
— Я ничего… — возмутилась учительница биологии и спохватилась, — я ведь должна проверить аппаратуру, совсем чуть-чуть времени осталось.
— А разве это не забота нашего Егора Михайловича, техника? — нахмурилась Маша.
— Он недавно ушёл в отпуск, поэтому… — Оля простодушно пожала плечами.
— Я хочу, чтобы ты поняла: то, как ты позволяешь директору и остальным использовать себя, просто недопустимо! — с осуждением сказала Мария Петровна.
— Я понимаю, — вздохнула женщина.
— Однако продолжаешь выполнять все их поручения, как будто тебе за это платят! Или я чего-то не знаю? — она пытливо всмотрелась в лицо подруги. — Не может человек быть настолько безотказным и бесхребетным, чтобы разрешать так вытирать о себя ноги!
— Я бы на твоём месте осторожничала: Владимир Александрович тебя, конечно, не слышит, а Алевтина Михайловна обладает слухом, как у летучей мыши.
— И пищит на таком же ультразвуке, — хохотнула Маша.
— Не отвлекай меня, у меня ещё много дел! А для чего я вообще сюда подошла? Точно, аппаратура же за сценой, — и скрылась за шторками, отгораживающими края площадки. Наконец всё настроено, всё налажено, все собрались в этой зале, и директор, предварительно постучав пальцем по микрофону, толкнул речь. Надо отметить, в чём Владимир действительно был мастером, так это в выступлениях на публике, поэтому его слова не имели ничего общего с тривиальными наставлениями в остальных школах; мужчина говорил такое и с таким выражением, что даже у двоечника и лодыря, еле-еле сдавшего последние выпускные экзамены, появилась идея исправиться, получить высшее образование и всё тому подобное. К огромному своему сожаления, Ольга Сергеевна почти ничего не разобрала, хотя из всех сил старалась, потому что в это время пыталась решить всё новые и новые проблемы, которые незаметны до самого решающего момента. Пока ворчащий Егор Михайлович, полчаса назад вызванный ею в школу, настраивал пианино, женщина тайком из-за занавесок наблюдала за директором и вздыхала. Какая несправедливость.
— Оль, готово, — скрипнул мужчина сзади, отвлекая от мыслей.
— Сколько раз говорить, не называйте меня Олей, — буркнула учительница биологии и протянула Егору несколько купюр.
— Я могу возвращаться домой уверенный, что меня больше не потревожат? — осведомился он, заталкивая деньги в маленький кармашек.
— Да-да, только идите поскорее! — и вернулась к рассматриванию Владимира Александровича. Именно в этот момент он закончил говорить, поклонился толпе и повернулся в ту сторону, откуда и выглядывала женщина. Она покраснела и мгновенно спряталась обратно. Какой позор, мать честная… Но произошедшее оказалось не самым худшим: спустя несколько секунд чья-то рука схватила ткань шторки и рывком отдёрнула, открывая несчастную Ольгу Сергеевну всему миру; прямо перед ней стоял директор. Большего женщина просто не смогла бы вынести, её сердце бы остановилось, но к счастью (хотя к счастью ли?), потрясения на том закончились.
