Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" (первая книга .TXT) 📗
- С сердцем?
- То же самое.
- Так не бывает. Человек, у которого есть хотя бы десяток спусков во Мглу, не может быть здоров как бык.
- Я не сказал, что здоров. Я сказал, что у меня не болят сердце и печень. Разве что на мигрень пожалуюсь, если настаиваете. Еще мне не нравится ваш климат, и каждую весну я валяюсь в постели с жутким кашлем, но это к делу отношения не имеет.
- Блестяще. Мне это очень помогло, - едко отозвалась Сольвейг. - Сейчас пропишу микстурку от кашля и в рай! Едем дальше. Сколько спусков во Мглу уже сделали?
- Не знаю. Не меньше двух тысяч.
Сольвейг присвистнула.
- М-да, Наклз. Все мои академические знания говорят о том, что вы уже мертвы. Но для трупа - уточняю, только для трупа - вы неплохо выглядите. Более двух тысяч. Специализируетесь на защите текущих вероятностей или построении новых? Впрочем, глупый вопрос. Защитники гражданство дольше зарабатывают и, как правило, до него не доживают. Итого, разрушитель. Класс?
- Второй.
- А на самом деле?
- А на самом деле не проходил вашей аттестации.
- Имперскую проходили, - оскалилась Сольвейг. Наклзу только и осталось, что губы поджать:
- По документам - второй.
- Мне вам справку к больному месту, если что, приложить? "По документам"...
- Да не знаю я! Не до того было. Купил второй, это было удобно.
- Хорошо выкрутились. Только не выкручиваться надо, а правду говорить, мне-то набрехать дело нехитрое, а вот есть у нас одна знакомая старушка с косой, от которой хрен отбрешешься... Дозу рассчитывать буду я. Нет, Наклз, это не являлось вопросом. Я не очень люблю, когда люди умирают у меня на руках. При моей профессии это неизбежно, но я не вижу смысла лишний раз рисковать своим душевным равновесием.
- Тогда можете считать меня разрушителем второго класса.
- Почему не первого?
- А вы что, правда знаете, как откачать разрушителя первого класса? - в свою очередь не без яда поинтересовался Наклз. - Про такое, извините, только в бульварных романах пишут. Там у вероятностников еще часто бывает шикарный внешний вид и страстное влечение к земным радостям. То есть все те вещи, которых в жизни у нас обычно не наблюдается.
Глаза Сольвейг сверкнули:
- Моя мать, чтобы вы знали, "откачивала" Квестиала Мертея после Саллежского землетрясения, - довольно резко заявила она.
- Насколько мне известно, Мертея не откачали, - парировал Наклз.
Квестиал Мертей считался лучшим из магов, когда-либо работавших на Каллад. По иронии судьбы он был полукровкой рэдско-виарского происхождения, который в свое время чудом выжил при очередной этнической "чистке". Большую часть своей недолгой жизни будущий великий маг подметал улицы и мыл паровозы. Квестиал являлся идейным противником насилия и вообще любого вмешательства в естественный ход вещей. На тридцатом году жизни его мировоззрение, которое Дэмонра и прочие нордэны сочли бы трусливым и безответственным, получило серьезный удар: горцы перешли Враний хребет, или Кемен Сулл, и ворвались на равнину Виарэ. Масштаб резни "неверных" впечатлил даже ко всему привычных калладцев, которых после битвы на Моэрэн, по идее, удивить не могло уже ничто. Горская армия, вооруженная на деньги Аэрдис, прошлась по цветущей Виарэ как нож сквозь масло, убедительно доказав, что "средневековые зверства" - это счастливый вчерашний день по сравнению с тем, до чего может додуматься житель "просвещенного" столетия. Развешанные на фонарях десятью годами позже рэдские инсургенты на фоне заживо закопанных в землю или сожженных прямо в церквях виарцев всех возрастов выглядели почти иллюстрацией кесарского милосердия к врагам. Калладские добровольцы погрузились в эшелоны и - за компанию с будущими и нынешними рэдскими инсургентами, что характерно - поехали воевать за чужую свободу. И воевали хорошо, несколько раз умыв горцев кровью настолько качественно, что те спешно признали тогдашнего императора Аэрдис воплощением Провидца на земле, лишь бы помог пушками и винтовками. К сожалению, долго бить горцев калладцам, рэдцам и виарцам не дали, потому что сильная кесария, продвинувшаяся на запад, не была нужна ни Аэрдис, ни Эйнальду с Эфэлом. А в Эфэле уже тогда лежали деньги некоторых калладских сановников. Тут-то и всплыли экономическая и политическая составляющие проблемы, так что благородный порыв оказался задушен практически на корню. Кесарь из столицы пригрозил пальцем особенно ретивым генералам и приказал выметаться из Виарэ, предварительно объявив восточный ее кусок зоной исконно калладских интересов. Восточный кусок, впрочем, не возмущался. Вымелись не все, но большинство, с наградами и лаврами героев. Меньшинство, тут же квалифицированное кесарем как наемники виарской короны, осталось, потому что уже второй год поливало своей и чужой кровью выжженную войной землицу, а добро и справедливость все как-то не всходили. Но большая часть бывших волонтеров все же убралась по домам, а оставшиеся скорее партизанили, чем воевали, на пару с непримирившимися виарцами, которым не повезло родиться в северо-западной части страны. Горцы их колошматили из имперских винтовок и, наверное, тем бы дело и закончилось, но отряд, к которому мобилизованный Мертей прибился в качестве сопровождающего, драпал мимо деревушки, где маг имел несчастье появиться на свет тридцать один год назад. После увиденного там он, вероятно, понял, что для ненависти к врагам патриотизм совершенно не обязателен.
Мертей погиб через два года после начала кампании. С собой он забрал не меньше трети горской армии, а заодно несколько изменил физическую карту мира, расколов Враний хребет лишним ущельем. Политическую карту мира он изменил еще более радикально. Война за северо-западную Виарэ с горской Сеали, и поддерживающими ее империей Аэрдис, Эфэлом и Эйнальдом во имя блага чужого народа - это было одно. Практически уничтоженная горская армия, в которой после взрыва не осталось ни единой пушки, а также ни малейшего желания нести волю Провидца - в родные бы горы убраться - и заодно Аэрдис, Эйнальд и Эфэл, которые горазды спонсировать войны, но сами драться не любили, не умели и не хотели - это уже было совсем другое. Братская дружба калладского и виарского народа после кульбита Мертея нарисовалась внезапно, но очень ярко и красочно.
Аэрдис получил крайне болезненный удар по самолюбию, горцы - не только по самолюбию, а виарцы вот уже тридцать с лишним лет считали калладцев своими добрыми друзьями, весьма дешево продавая им хлеб. Дело вполне могло бы ограничиться грошовым памятником удачливому герою, как это обычно делалось, но в отряде с Мертеем оказалось аж три нордэна, увидевших, как на месте горного пика не осталось ничего. На этот народ всегда было бесовски сложно произвести впечатление, однако, уж если это каким-то чудом удавалось, они на малом не успокаивались.
Кесарь Эвальд в безответственной, хотя и полезной выходке мага, не нашел ничего такого, за что стоило бы выдать посмертную награду. Награду при жизни получило несколько генералов, которые сопроводили в горы остатки армии Сеали, в бой, впрочем, не вступая. Зато весьма показательно и решительно.
Нордэны на Дэм-Вельде, как водится, посовещались, подрались, выпили, да и признали безродного мойщика паровозов равным своим богам. Отлили в его честь шестнадцатый колокол и повесили над морем, дожидаться Последней битвы. Тогдашний кесарь, мягко говоря, несколько удивился такому поведению нордэнов. За пять сотен лет живым богом они объявили только одну чистокровную калладку, причем безграмотную крестьянку, двух нордэнов, одного имперского генерала и вот наконец - полукровку рэдско-виарского происхождения. Эвальд Зигмаринен, аккуратно намекнул тогдашней Наместнице Дэм-Вельды, Рэдум Эстер, что странно приравнивать к богам человека, который этим богам даже не поклонялся. По легенде, на это Эстер совершенно спокойно ответила: "Зато он делал за них их работу". Зная нордэнов, Наклз полагал, что она объяснила свою позицию по данной проблеме грубее и конкретнее. Но суть, скорее всего, была именно такой.
