Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ) - Тулина Светлана (книга жизни .txt) 📗
Новый гонец был из Дан-Маркаха.
Вообще-то это был даже не гонец, а молодой стражник из бронзовой центурии. Он привез послание королю Закарису и — странное дело! — выглядел при этом несколько растерянным. Не испуганным, не взволнованным — в таких нюансах Конан разбирался отлично, любой горец нюхом чует не то что удушающий смрад откровенного предательства — малейший намек, легчайший аромат первых мыслей о возможности такового. Ничем подобным от бойца, слава Митре-заступнику, не пахло, просто выглядел он слегка растерянным и словно бы даже несколько смущенным.
Послание на первый взгляд тоже вроде бы не несло в себе ничего тревожного.
— От сестры, — сказал Закарис, мрачнея и наливаясь угрюмостью, что твоя грозовая туча — дождем. — Поздравляет и шлет пожелания здоровья, если будет на то воля Иштар. Тебе тоже. Она со своими людьми возвращается к себе. Приглашает в гости и просит разрешения захватить с собой твою дочь. В качестве гостьи.
Поначалу Конан даже испытал облегчение. Он все никак не мог решить — стоит ли оставлять Атенаис в Асгалуне, а если стоит — то сколько людей выделить для ее охраны? Очень уж не хотелось тащить девочку с собой в военный поход, но оставлять ее в разоренном замке хотелось не более. Теперь же все складывалось удачно — можно отправить Атенаис в гости к сестре Закариса, добавив небольшой отряд для дополнительной охраны, а на обратном пути и самим заглянуть, раз уж приглашает.
— Нет! — лицо Закариса пошло красными пятнами. — Клянусь чревом Иштар, Нийнгааль — не та женщина, опеке которой я бы доверил ребенка! Тем более — девочку.
— Да в чем дело-то? — Конан начал раздражаться, — И почему, во имя Солнцеликого, я никогда не слышал, что у вас с Зиллахом, да осияет его дух благоволение Митры, есть еще и сестра?
— Ты сам ответил на свой вопрос, киммериец. — Закарис шумно и тяжело вздохнул. — Она не та сестра, которой могла бы гордиться родня. В приличных семьях о таких родственниках предпочитают вообще не упоминать. Тем более — при посторонних… — Он невесело усмехнулся. — Начать хотя бы с того, что она — жрица Деркэто. Высшая жрица.
Конан длинно присвистнул. Да, пожалуй, подобным образом жизни беспутной сестренки вряд ли могли гордиться ее царственные братья. Особенно — в Шеме, где даже в королевском замке женщин держат исключительно на предназначенной для них половине дома. А на общественных церемониях — прячут за специальными загородками. И, возможно, такая девица — действительно не самая лучшая компания для старшей дочери короля Аквилонии.
— Ладно, — сказал он, принимая решение. — Пусть остальные выступают в сторону Шушана, как и было намечено. А мы с драконами сделаем небольшой крюк до Дан-Маркаха. Поглядим там сами, как и что, а потом догоним вас на тракте. Это ненадолго, с помощью Митры еще до заката обернёмся.
— Хорошо, — Закарис кивнул, по-прежнему мрачный, — Я еду с тобой.
— А как же войско?
Закарис сморщился, словно хлебнул прокисшего вина — видно было, что говорить это ему неприятно.
— Сай справится. Думаю, за оставшуюся до заката половину дня он не успеет ничего напортить. Сам говоришь — мы ненадолго.
Конан понимающе хмыкнул. Кое-о-каких проблемах взаимоотношений нового короля Асгалуна и бывшего узника замковой темницы он начал догадываться еще вчера. Сегодняшние откровения Закариса о Нийнгааль (а, главное — выражение камнеобразного лица асгалунского военачальника при этих откровениях!) только подтвердили возникшие у киммерийца подозрения. Впрочем, это было не его дело.
Совсем не его.
— И вот что, — на пороге Закарис обернулся, — Ты, это… со сборами не затягивай.
Лицо его было мрачным.
Настолько, насколько только и может быть мрачным самый мрачный из гранитных валунов самого мрачного капища.
***
Мрачность Закариса произвела на Конана не слишком сильное впечатление, но со сборами он тянуть не смог бы, даже если бы и очень захотелось — расторопный Квентий побеспокоился обо всём с вечера.
Вот только выехать все равно удалось лишь после второго послеполуденного колокола. Впрочем, вины ни Конана, ни его центора в этом не было — новому асгалунскому королю оказалось не так-то просто надолго покинуть свой замок, требующий не только поддержания в порядке и охраны, но и ремонта, причем срочного.
Наконец все распоряжения были отданы и получены, ответственность и обязанности распределены, и небольшой отряд выехал на проселочную дорогу, на которой еще сохранились следы повозок и лошадей ушедшего ранее войска. Какое-то время путь на Дан-Марках пролегал по общему тракту.
Конечно, можно было бы сократить дорогу, пустив коней напрямую, через холмы. Но выигрыша во времени это почти не давало из-за отсутствия проходимой дороги, так чего же зазря палить коней, к тому же по самому жаркому дневному времени? Памятуя об этом, гнать не стали, пустили легкой рысью — даже таким ходом соломенные крыши рыбачьей деревушки и частокол бревенчатой бывшей караулки над нею должны были показаться не позднее чем через колокол-полтора.
Закарис специально придержал коня, чтобы оказаться рядом с Конаном — он хотел поговорить. Король Аквилонии не возражал.
— Мы с нею не очень-то часто видимся. Она в Сабатее живет, сам же знаешь, какой там народец. Чужакам на улицу безоружными лучше не выходить. Самое подходящее для нее место. Отец говорил — она с самого детства такой была, всегда брала все, что хотела, и никакой на нее управы. Когда она в Храм Деркэто сбежала, все даже обрадовались. Думали, хоть там с нею справятся. У послушниц первые годы обучения очень тяжелые, можно было надеяться… но куда там!
— Мда, — Конан сочувственно вздохнул, вспоминая некие собственные семейные неприятности по имени Лайне. — Младшие дочери — это проблема…
— Да какие там младшие! Если бы младшие… Будь она младшей — я бы ее быстренько поперек седла разложил и мозги через нужное место вправил! А так… Она ведь старше меня почти на двадцать зим!
Конан осторожно хмыкнул. Порочащая королевскую семью развратница, похоже, была в далеком прошлом, а на сегодняшний день оборачивалась дряхлой старушкой. Но горящий праведным негодованием младший братец не собирался прощать престарелой сестрице ее слишком бурную молодость…
Конан снова напомнил себе, что это — не его дело.
Тем более что впереди уже замаячил бревенчатый частокол.
***
Место ночёвки престарелой жрицы Деркэто они нашли почти сразу — она, похоже, и не особо пыталась его скрыть, уютно расположившись на ночлег в ложбинке между двух холмов, почти на самом берегу. Ее охрана и слуги насчитывали не меньше четырех десятков — судя по размеру костра и количеству расставленных на ночь шатров.
Но сейчас на стоянке не было никого и ничего. Ни шатров, ни лошадей, ни самой почтенной жрицы.
Ни Атенаис…
— Этого я и боялся.
Закарис спрыгнул с коня, присел рядом с прогоревшим кострищем, тронул рукой угли. Вскочил.
— Мы должны их догнать! Они не могли далеко уехать, угли ещё горячие!
Он взлетел обратно в седло одним мощным движением. Любого другого коня подобное просто свалило бы с ног, но привычный Аорх только хекнул как-то совсем не по-лошадиному и слегка присел, с разгона принимая на свой круп столь немалую тяжесть.
— Хьям, Унзаг! Быстро в деревню, узнать, по какой дороге они уехали! Барух, Зерхал — напоить лошадей! Но не досыта! Быть готовыми к немедленному выступлению и долгой скачке! Эххареш, отступников сюда, немедленно!
Конан молча наблюдал за действиями асгалунского короля, до глубины души потрясенный его неожиданной прытью. Закарис действовал вроде бы верно. Действительно, из Дан-Маркаха вело четыре дороги. Первая — та, по которой они только что приехали, на Асгалун. Вторая — в сторону Либнанского нагорья и дальше, на Кирос и Гхазу. Третья — вдоль полуденной границы Шема, на Анакию. И, наконец, четвертая — вдоль побережья до устья Стикса и далее, через границу.
