Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ) - Тулина Светлана (книга жизни .txt) 📗
— Знаю… — Атенаис смутилась, опустила глаза. — Я слышала, как стражники в казармах смеялись, хвастаясь своими победами над…
Она замолчала, боясь, что поняла что-то неправильно и прекрасная Нийнгааль сейчас рассердится. Потому что совместить эту лучшую из женщин и те грязные казарменные шутки было просто невозможно.
— Посмотри на меня.
Нийнгааль больше не смеялась, но и гнева в ее голосе не было. Атенаис осторожно подняла взгляд. Прекрасное лицо в обрамлении еще непросохших черно-красных волос было очень серьезным.
— Можешь ли ты представить, чтобы кто-нибудь из них, — презрительная отмашка в сторону окна, за которым во дворе у костра расположились так и не решившиеся войти в дом стражники, — смеялся надо мной? Или хвастался своею победой? Победой надо мной?
Атенаис отчаянно замотала головой. Такого она действительно представить не могла.
— Они смеялись над самонадеянными послушницами низшего ранга. Молодыми и глупыми девчонками, которые еще совершенно ничего не умеют, кроме как по быстрому раздвигать ноги перед первым встречным, но при этом уже воображают себя полноценными жрицами. Запомни — когда человек воображает себя чем-то большим, чем является на самом деле, над ним всегда смеются. И это правильно. А вот если он действительно умеет что-то так, как умеют высшие жрицы Деркэто — над ним не будут смеяться. Никто и никогда.
— Как бы я хотела стать когда-нибудь высшей жрицей Деркэто! — вырвалось у Атенаис помимо ее воли. Она покраснела, но стиснула зубы и, упрямо мотнув головой, продолжила. — Или хотя бы научиться быть такой же прекрасной, как ты, госпожа!
Несколько долгих ударов сердца Нийнгааль смотрела на старшую дочь короля Аквилонии с насмешливым недоумением, словно только что впервые ее увидела. Потом пожала плечами:
— А почему бы, в сущности, и нет? Ты красива и умна, а в этом — залог половины успеха.
— Отец никогда не позволит… — опомнилась Атенаис, вмиг поскучнев. — Он не очень любит жрецов и вообще все магическое…
— А знаешь что? А мы ему не скажем! — Нийнгааль задорно хихикнула и вдруг показалась совсем-совсем юной шкодной девочкой, страшно довольной предстоящей проделкой. И Атенаис заулыбалась вместе с ней — было просто невозможно не улыбаться.
— А для начала… — Нийнгааль прислушалась к доносящемуся со двора шуму и удовлетворенно кивнув, подмигнула Атенаис, — Где ты предпочитаешь провести сегодняшнюю ночь? В этом душном провонявшем лошадьми склепе — или в роскошном шатре под дивными звездами? Там, похоже, пришли мои люди с докладом, что все готово — я оставила их разбивать лагерь на берегу, у ближних холмов. Я же не знала, можно ли будет тут остановиться, так, разведать и осмотреться заехала. Ну, так что — будешь на эту ночь моей гостьей?
— Но мне не разрешено выходить за ворота крепости! Меня же не выпустят!
Вообще-то Атенаис не очень любила ночевать в походных шатрах. Но почему-то именно сейчас такая возможность начала казаться ей чрезвычайно привлекательной. Вероятно, дело тут было в личности хозяйки шатра. И — в абсолютной неосуществимости этой возможности, ее и днем-то погулять не выпускали, а тут — на всю ночь.
— Еще как выпустят! Или я — не высшая жрица Деркэто!..
***
— …Только глупцы и самые упертые поклонники змееголового могут полагать, что истинная страсть — это зло. Страсть — это жизнь. Нет ничего бесстрастнее смерти. И нет ничего более противного жрецам смерти, чем истинная страсть. А Великая Деркэто — это и есть страсть в самом первозданном виде. Глупые мужчины пытаются бороться со страстью при помощи оружия, не понимая, что любое оружие бессильно против истинной страсти. Высшие жрицы Деркэто одним прикосновением могут доставить мужчине сводящее с ума наслаждение — или навсегда лишить его мужской силы. А ведь жрицы Деркэто не носят мечей или даже кинжалов, они всегда безоружны. И — вооружены! Тоже всегда. Даже будучи абсолютно голыми. Их невозможно застать врасплох и безоружными, понимаешь? Потому что их главное оружие — их тело. Движения рук и ног, поворот головы, взгляд, улыбка, голос… Ну что ты смеешься, глупенькая, все это может быть беспощадным оружием, если уметь им пользоваться. Однажды мне довелось убить одного человека всего лишь правильно посланной насмешливой улыбкой. Правда-правда! Ты что, не веришь?
— Верю…
Атенаис лежала на мягких шкурах внутри расписного шатра. Жаровня уже почти прогорела, в круглое отверстие срединного дымохода заглядывали крупные звезды. Она — верила.
Да и как она могла не верить, если даже десятник не смог остановить прекрасную Нийнгааль, вознамерившуюся переночевать вместе со своей новой подругой далеко за пределами крепости? Пытался — но не смог! На все высказанные им опасения она только рассмеялась и сказала, что, если на ее людей попытаются напасть — это будет, пожалуй, забавно.
— Если Иштар — это богиня земли и семейного очага, символ женщины-матери, доброй и плодовитой, защищающей своих детей и одаривающей их пищей и кровом, то Деркэто — это символ просто настоящей женщины. Великой и великолепной женщины! Дарящей радость и удовольствие. Иштар дает жизнь, Деркэто — наслаждение, и глупо их противопоставлять! Они не враги друг другу. Даже когда Деркэто увела у вечно беременной тяжеловесной Иштар прекрасного Адониса, ее мужа и вечного любовника, они не были соперницами! Они просто дополняли друг друга — Иштар при всей своей любви никогда не смогла бы доставить Великолепному Адонису такого наслаждения, каким одарила его Деркэто. Сама же Деркэто никогда не собиралась рожать ему многочисленных детей. И ведь именно Деркэто вернула Адониса на любовное ложе к его законной жене, вызволив из плена Сета! Если бы не ее волшебное прикосновение, он до сих пор был бы узником, опутанным сетями Змееголового. Это была именно она, а вовсе не тупая служанка Ашторех, жрецы Иштар все перепутали. Именно страсть одним своим прикосновением разрывает любые путы, а что может засохшая старая дева знать об истинной страсти?!
Глава 18
Кажется, она еще долго что-то рассказывала. Атенаис не заметила, как уснула, убаюканная звучанием прекрасного голоса. Снился ей прекрасный Адонис, плененный злым Сетом, мерзким и более похожим на жабу, чем на змею. А еще ей снилась Деркэто, от одного прикосновения которой рвутся любые путы — юная и прекрасная до полной невозможности дышать Деркэто, в чьей ослепительной красоте проглядывало явственное сходство с обворожительной Нийнгааль и — совсем немножечко! — с самой Атенаис…
***
Всерьез беспокоиться Конан начал лишь после одиннадцатого колокола, когда вернулся один из посланных в Дан-Марках стражников.
Сам он проснулся с рассветом, за шесть поворотов клепсидры до полудня. Старые походные привычки не умирают. Несмотря на крайнюю непродолжительность сна, чувствовал он себя бодрым и отдохнувшим. Повозки с провиантом и малым охранным отрядом были отправлены затемно, чтобы не тормозили готовящуюся к выступлению колонну — все равно основное войско их догонит на первом же дневном переходе. Остальные собирались выступить ближе к полудню.
Немного раздражало то, что до сих пор из Дан-Маркаха не было никаких известий. Ладно, пусть вчера они не решились ехать на ночь глядя, но с утра-то пораньше должны же были отправиться, сразу как проснулись, чего тянуть-то? Езды тут — не более двух-двух с половиной поворотов клепсидры, даже если ехать нога за ногу, как любит Атенаис. Давно уже должны быть в замке! Вот же несносная девчонка!
Конан как раз раздумывал, а не послать ли в Дан-Марках двух-трех драконов, причем галопом и с приказом волочь блудную дочерь хоть силком, ежели воспротивиться отцовскому повелению, когда на задний двор прискакал гонец. Не из Кироса — гонец оттуда прибыл еще ранним утром с известиями вполне удовлетворительными — киросский смешанный гарнизон выступит сегодня по дороге на Недреззар.
