Дочь творца стекла (ЛП) - Брайсленд В. (книга жизни txt) 📗
Фредо усмехнулся. Он покачал головой, капюшон упал на плечи и показал его лицо. Она не сразу поняла, что под его глазами были не тени, а синяки после того, как Камилла сломала ему нос прошлой ночью.
— Может, и был. Думаешь, ты умная?
— Ты — мой дядя! — напомнила она, пытаясь вырваться. Фредо рассмеялся и дернул ее за руку. Мешок упал на землю, стеклянная чаша загремела об камни, и Риса закричала от звука.
— Я был там, сволочь, — яростно сказал Фредо. Он сжал ее, шагнув за ее спину, выжимал дыхание из ее легких. Она отбивалась ногами, пыталась попасть ему по коленям или паху. — Конечно, это был я, пришлось пробраться как преступнику! Чужак в своей казе! Ты не знаешь, как это ощущается, да, казаррина?
Хоть она пыталась вырваться, Риса ощутила иронию его слов. Она не ответила, а укусила кузена за руку так, что он закричал от боли.
Удар по голове чуть не сломал ей шею. Он ударил ее и оттащил, оглушив Рису, и она перестала бороться.
— У тебя нет шансов превзойти меня, дикарка!
Он сунул ей под нос ткань со сладким запахом, вызвавшим слезы на ее глазах. Боль пронзила лопатку, когда он толкнул ее вперед, заставляя вдохнуть.
Горло не работало. Его сдавило. Мир вокруг нее кружился, и она не могла даже подумать о криках о помощи. Даже если она закричит, кто ее услышит? Мило не было рядом… и почему она не послушала Мило?
Она успела ощутить жаркое дыхание Фредо на шее, услышала его радостный смех, когда женщины и мужчины в таверне запели. Она теряла сознание.
Ночь прошла, луны сели. Солнце взошло.
И родители не вернулись.
И светлая дочь одиноко бредет,
Не зная, что рядом завистник…
КНИГА ТРЕТЬЯ: ОЛИВКОВАЯ КОРОНА
27
Замок Кассафорте был построен на самой высокой точке болот, где и разместили город. Хоть его перестраивали несколько раз за века, он всегда находился на этом месте.
— аноним, «Краткая и полная история Кассафорте»
Ее придавило камнями. Иначе почему она так себя ощущала? Она не могла поднять тяжелые руки и ноги. Даже дышать было сложнее, чем должно было.
— …рад услужить… от всего сердца хочу… что угодно…
«Фредо», — она узнала голос. Одно слово пульсировало в голове, и она не сразу поняла его. Почему она не могла двигаться? Почему глаза не открывались?
Низкий голос ответил. Она уловила только несколько слов:
— …риск… награжден.
— Я бы с радостью отказался… радости ради… служить вам…
— …интересно. Как вы…
Она боролась с тем, что подавляло ее.
— …умная шкатулка… — услышала она Фредо. Его слова были почти предложениями, но ей было сложно уловить их значение. — Почти сработала, но мелкая гадость выбралась. Когда я услышал, что вы пытаетесь схватить ее, когда вы услышали ту балладу…
«Песня Рикарда все-таки меня погубила, — подумала она, удивляясь тому, как медленно приходили слова. — Хоть мы пытались…».
— Почему? — продолжил Фредо в ответ на вопрос. — Я ненавижу их всех! Мой отец женился не на Семи и Тридцати, и они всегда смотрели на меня свысока, презирали мою кровь. Было бы хорошо, если бы они работали на меня. Знаю, вы не даете обещаний, но вы говорили, что рассмотрите меня как… — она услышала звон монет. Лундри передавали из рук в руки. Фредо радостно зашипел. — О. О! — он был потрясен. — Чудесно!
В ней зашептало предупреждение. Оно проступило медленно, как пузырек грязи со дня пруда.
«Тут беда, казарра, — услышала она. — Что ты с этим сделаешь?».
Она приоткрыла рот, впуская прохладный воздух в рот и легкие.
— Мило? — тихо спросила она.
Зашуршал шелк и бархат.
— Она просыпается, — прошипел Фредо.
— Разберись с этим, — она впервые услышала голос другого мужчины. Он был низким и раскатистым, как большой колокол, звонил по ее судьбе.
Она ощутила аромат, пославший на нее волны алого и черного, забирая ее на глубину.
Когда она проснулась спустя десятки лет, ее пальцы покалывали на руках, потом на ногах. Казалось, она согревалась у огня в холодный зимний день. Покалывание от носа добралось до щек, потом до ушей, ее тело ожило. Она застонала, в горле пересохло.
— Не двигайся, — тихо прошептал мужчина, голос напоминал шорох листьев ночью. Старик успокаивал ее. — Все будет хорошо, дитя. Пока что не двигайся.
Ее веки поднялись, с трудом разлепились. Она не сразу смогла видеть в ярко освещенной комнате. Лицо нависало над ней.
— Кассамаги, — прошептала она.
Феррер смотрел на нее из-за двойных очков. Риса скривилась. Полумесяцы отражали свет, напоминая луны.
— Это у тебя от масла семян камарандуса. Не нужно пока говорить, — она ощутила, как он нанес что-то мокрое и прохладное на ее лоб и щеки. Мягкая ткань прогоняла пламя с ее кожи. — Камарандус — цветок на дереве. Сам по себе безобидный. Но если семена собрать и засолить, а потом выжать, то получится снотворное, которое быстро теряет эффект, но сильно действует на… о, нет, пока не садись, милая. Тебя…
От движения ее желудок сжался. Горечь подступила к горлу, обжигая. Она ощутила, как казарро сунул контейнер ей в руки. Ее стошнило туда, и она смутно ощущала, как он придерживал ее волосы, чтобы они не испачкались.
В желудке, к счастью, было мало содержимого. После пары позывов ей стало легче. Она взяла мокрую ткань, которую протянул Феррер, и вытерла потное лицо и рот с ужасом.
— Простите, — она пыталась сморгнуть слезы, выступившие, пока ее тошнило.
— Вот молодежь нынче! Упрямая! Я пытался сказать, что масло камарандуса вызывает рвоту. Мы учимся на поступках, да? — он нежно опустил другую ткань в чашу с водой и вручил ей, забрав грязную ткань и бросив ее в камин.
— Где мы? — спросила она, удивленно озираясь. Комната была вдвое меньше ее спальни дома. Четыре уютных диванчика стояли в центре квадратом, комната была в шерстяных гобеленах и с коврами на полу, украшения были сделаны мастерами. Было ясно, что они в богатом доме, даже ножки стола были позолочены. Камин был из мрамора с вырезанными яблоками и виноградом, другие фрукты спускались по нему к полу. Узкое окно было единственным источником света. Свет дня падал на пол. — Кто он?
На диване напротив нее лежал, сжавшись в комок, высокий худой мальчик. Его волосы были темными и спутанными, словно его давно не стригли. Он, казалось, спал, но дышал слабо, и она на миг испугалась, что он мертв.
— Судя по виду из окна, мы где-то в замке, — ответил Казарро. — А с нами, хоть он и не шевелится, Басо Буночио.
Риса встала и, шатаясь, прошла к окну, голова кружилась от движений. Она боялась, что ее снова стошнит, а потом поняла, что ее мутило от страха.
Она выглянула в окно и поняла с обречением, что они были почти на вершине замка. За окном были маски статуй Лены и Муро, улыбающихся толпе. Площадь замка внизу была в жителях, идущих по своим делам. Она попыталась открыть окно и впустить воздух или позвать на помощь, но окно было заперто.
Солнце ярко сияло. Середина утра. Для людей внизу это был обычный летний день, но для Рисы это был мрачный миг, которого она старалась избегать.
— Басо Буночио? — поразилась она. — Вы говорили, он был казарро. Значит…
— Да, — подтвердил Феррер. — Мы — трое оставшихся хранителя рогов. Древние чары Аллирии могут позволить другим завершить ритуал верности за нас, но наше исчезновение заставит кандидатов задуматься, хотят ли они рисковать собой. К ночи казы не будут уже нашими.
Риса в панике посмотрела на выход, отчасти скрытый гобеленом с пастухом с овцами.
— Стражи снаружи, — Феррер понял ее намерения. — Дверь закрыта так, что из коридора ее можно открыть, а мы застряли тут, пока ее не откроют. Окно тоже не поможет. Такие замки — распространенные чары Портелло.
— Немыслимо, — сказала Риса, но уже хотя бы могла злиться.
— Ничего странного. Замок ведь и должен не пускать людей. Чары Кассамаги только усиливают изначальные функции предметов…
