Бездомный главнокомандующий (СИ) - Овская Алина (книги онлайн .txt) 📗
Сны об Анг Ли не посещают меня вот уже вторую неделю. На улице и так установилась холодная, промозглая погода характерная для середины декабря. И пусть витрины буквально всех магазинов призывно сверкают праздничной мишурой и яркими огнями. Пусть они зазывают прохожих обещаниями предпраздничных скидок и бонусов. Да даже на работе сейчас царит непривычная для нас тишь и благодать, потому, что шеф взял недельный отпуск в связи с тем, что жена подарила ему сына. В моей же душе царит уныние.
Мама оборвала телефон, пытаясь зазвать к себе своё захандрившее чадо. Подруги по работе, вооружившись советами Эрики, задались целью протащить меня по всем предпраздничным распродажам в модных бутиках, салонам красоты и парикмахерским. А я ничего не хочу. Точнее хочу, но исполнение моего желания от меня или от кого-либо ещё в нашем мире не зависит. Ведь хочу я одного — снова увидеть во сне Анг Ли.
Наконец, мама не выдержала и приехала ко мне сама. Если бы она заранее предупредила меня о своём визите, я нашла бы тысячу причин для отказа. Выдумала бы несуществующую необходимую работу, визит к врачу или ещё какое-нибудь дело. Но, зная мой характер, он просто напросто появилась ранним утром выходного дня на моём пороге.
Дверной звонок выдернул меня из мягких объятий тёплой постели. Накануне почти три часа в ней проворочавшись, я плюнула на не спешащий приходить сон и, включив компьютер, почти до самого рассвета смотрела комедии с участием Чарли Чаплина. Вдоволь насмеявшись, я не заметила, как соскользнула в объятья того самого сна, которого напрасно прождала первую половину ночи.
Едва успев войти, мама развила бурную деятельность на кухне. Так, что пока я умывалась и наводила порядок в комнате, на сковородке уже аппетитно шкварчал бекон в окружении парочки «глаз» яичницы, а на столе меня дожидалась большая кружка кофе.
— Мама! Ты же знаешь, что я по утрам не ем бекон! — Возмутилась я на это засилье жиров и холестерина.
— Ешь. У нас сегодня так много дел, что силы тебе точно понадобятся. А откуда они возьмутся без плотного завтрака? Знаю я тебя. Как птичка зёрнышки свои поклюёшь, зальёшь это недоразумение кружкой кофе, а потом к вечеру будешь гадать, почему это желудок разболелся.
— Куда это ты с утра собралась, да ещё и в моей компании?
— Как куда? Ты разве забыла? Мартин нас ещё пол года назад предупреждал. У него сегодня открывается выставка.
— Что? У Мартина выставка? Где? Когда?
— Ах да! Ты же всё пропустила. Он до твоего прихода рассказывал мне, что увлёкся скульптурой. Ну, создаёт там всякие фигуры из металла. И у него сегодня должна будет состояться выставка этих самых скульптур. Ешь быстрее. Нам ещё себя в порядок привести нужно. Я нас записала на девять часов в салон. А нам туда ещё добираться. И платье приличное выбери. Не пойдёшь же ты на выставку своего друга в джинсах.
— Мама!
— Я уже давно твоя мама. Вот только бабушкой ты меня никак не сделаешь. А пора бы уже.
— Мама!!!
— Ладно, ладно. Садись ешь, пока не остыло.
Ну что поделать. Быстро запихав в себя ненавистный с детства бекон, я поскорее залила его противный вкус кофе, и побежала собираться. К тому времени, как я застегнула последнюю пуговку на платье, у моего крыльца уже сигналило такси. Подхватив пальто и сумочки, мы с мамой выбежали из дома, нырнув в его распахнутые дверцы.
В салоне, к счастью, нас промариновали недолго. Уложив волосы и наведя глянец на руки и лица. Мамина фантазия на этот раз не разгулялась по полной, обойдясь минимумом. Мы нырнули в другое такси, и поехали в другой конец города на выставку Мартина.
Ангар, в котором мой друг детства арендовал помещение для своей выставки, был снаружи выкрашен в мрачные чёрно-серые тона. Зябко передёрнув плечами от неприятного ощущения бомжеватости этого здания, я осторожно вошла внутрь. Мощные лампы, ярко освещали серо-стальные стены, овальный потолок и разделённое низкими перегородками внутреннее пространство ангара, придавая ему вид не выставочного салона, а скорее полупустого склада.
Мартина мы увидели сразу же, неподалёку от какой-то ржавой металлической загогулины. Он что-то, как всегда активно жестикулируя руками, объяснял стоявшему рядом с ним мужчине, в котором я с удивлением узнала репортёра одного из журналов, с которым я сотрудничала. Завидев нас с мамой, он приглашающе махнул нам рукой.
Мама резвой козочкой поскакала ему навстречу. Ещё бы. Её план выполнен на сто процентов. Дочь выведена в люди. Её встреча с потенциальным женихом, и не только с ним, почти что состоялась. Чем не радость? Предостерегающе погрозив кулаком репортёру я, нацепив на лицо самую противную улыбку, двинулась следом.
— Как я рад, что вы выбрались на мою выставку, — залебезил перед мамой Мартин.
— Но, я же обещала…
Ах, она обещала. Я возмущённо сузила глаза. Знавший меня с детства и прекрасно понимающий, чем всем окружающим это может грозить Мартин, принял огонь на себя.
— Знакомьтесь, это репортёр одного и самых модных сейчас журналов Ар Тёмнофф. Представляете, его предки тоже выходцы из России. Но не из социалистической, а ещё из царской. Его, не знаю, какой по очереди прапрадед служил юнгой на корабле, привёзшем в Штаты эмигрантов. На родине у сироты никого не осталось. Парень он был ушлый. Прижился. Да что я вам о нём рассказываю. Лучше пойдёмте, я вам свои скульптуры покажу.
Ар благоразумно шёл рядом со мной и молчал. Ещё раз предостерегающе на него зыркнув, я переключила своё внимание на скульптуры. Мартин, он и в старости будет таким же добродушным раздолбаем, каким был в детстве. Только тогда пухлощёкому херувиму прощались его закидоны за красивые глазки, а теперь за творческий склад ума. Скульптуры у него вышли «своеобразные» все до единой.
И это я ещё польстила ему в определении того непередаваемого сплава металла, ржавой проволоки и обрывков каких-то тряпочек, которые он гордо представлял всем, как свои творения. И ведь люди, ходившие между ними, внимательно их рассматривали. Обсуждали авторское выражение той или иной концепции. Многозначительно кивали головами, попивая разносимые официантами напитки.
Или я ничего не понимаю в современном искусстве. И мой друг детства непризнанный гений, а я навожу на него напраслину. Или все присутствующие на этой выставке люди просто притворяются знатоками искусства. А на самом деле скучая, отбывают здесь необходимое по регламенту подобных мероприятий время, мечтая поскорее отсюда сбежать к более приятным для них занятиям.
Если честно, я бы сама отсюда с превеликим удовольствием сбежала. Но оставить маму одну, я не могу. А сама она не покинет сие действо (уж скорее лицедейство) по собственному желанию до тех пор, пока не перезнакомит меня со всеми, ну или почти со всеми, неженатыми особями противоположного пола здесь присутствующими.
Меня спас Ар. Подхватив мою тушку под локоток, он со всей серьёзностью взмолился о помощи. Оказывается, сюда заявилась его бывшая подружка. Зная её, он мог со стопроцентной вероятностью предположить, что она уже успела где-то набраться. А находясь подшофе, она не дружит с языком и мозгами.
Ар попросил меня под любым предлогом увести эту скандальную девицу отсюда, пообещав мне за это подкинуть хороший материальчик для статьи. Иначе вместо триумфальной выставки начинающего скульптора в полицейских сводках появится триумфальный скандал с ней в главной роли. И тогда все, кто здесь присутствуют, постараются «забыть» и виновника сего действа и всех лиц его освещающих.
Пришлось применить свои актёрские способности. Подхватив девицу под объёмный локоток, я попросила её сопроводить меня в дамскую комнату. Там, притворившись, что сама ну никак не могу этого сделать, я пол часа «помогала» этой пыхтящей и воняющей застарелым перегаром особе пристёгивать мне внезапно отстегнувшуюся лямочку бюстгальтера, которую я одним незаметным движением руки отстегнула по пути в эту самую комнату.
Умаявшись и вспотев так, словно на ней, зверски эксплуатируя, весь день таскали тяжести, вышеназванная особа всё-таки умудрилась выполнить мою просьбу. После чего благополучно отбыла из ангара, как она мне пояснила, промочить горлышко чем-то более приятным, чем та кислятина, которую здесь называют шампанским.
