Бездомный главнокомандующий (СИ) - Овская Алина (книги онлайн .txt) 📗

Пролог, глава первая

Он там стоял негаданный, нежданный,

Знак одиночества в толпе большой.

А взгляд усталый и немного странный,

Как и у всех, но чуточку другой.

Он словно молча молит: Извините.

Вы не подскажете, как я попал сюда.

Я не наглею право, но простите.

Я в этом месте вовсе не был никогда.

Мне улыбнулся искренне и ясно,

Глухую горечь уголками губ тая.

И чуть вздохнул мол, выгляжу ужасно.

Но что поделать, мир суров к таким как я.

И жест мольбой в бездоннейшее небо.

А руки темноту на клочья рвут.

Ну, а когда б другим я всё же не был?

Мне бы позволили остаться тут?

Нет. Трудно, но указанной дорогой

Я в неземной нырну круговорот…

Ах. Знал бы он. О встрече той недолгой

Ведь помню я уже который год.

И всё надеюсь вновь его я встретить.

Опять увидеть ту улыбку, взгляд.

И постараться на вопрос ответить

Что задал он мне много лет назад.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Да, это произошло пускай и не много лет назад, но кажется, что действительно давно. Хотя стихи появились только вчера. Таким же промозглым предрождественским вечером. Нельзя сказать, что всё происходило в точности так, как в стихах. Нельзя сказать, что за это время я сама сильно изменилась. Правда за этот год у меня, наконец-то утратив былую юношескую худобу и угловатость, в положенных местах оформилась фигура. Да и взгляд, не то чтобы совсем потерял ту доверчивую открытость и восторженную бесшабашность, свойственную недавним выпускникам, но прикрыл её патиной циничного безразличия и плотным слоем жизненного опыта. Зато внутри, я осталась всё той же доверчивой девчонкой, которая в ту рождественскую ночь его увидела впервые таким, каким он был некогда, увы, но не в этом мире.

Я не утверждаю, что раньше была близко знакома с этим человеком. Так, увидела его однажды, возвращаясь с работы. Не то, чтобы он специально попался мне на глаза. Просто мой взгляд случайно зацепился за него в толчее шумной улицы. А потом я вдруг выяснила, что привычная дорога от метро к моему дому идущая вдоль старого автомобильного моста, ведёт меня именно мимо того места где в один осенний хмурый вечер появилась большая потрёпанная картонная коробка, в которой и обосновался этот бездомный.

И вообще, я даже имени у него никогда не спрашивала. Просто так случилось, что я снова поймала его взгляд. Это был взгляд потерянного, забытого, никому не нужного и от этого глубоко страдающего мужчины. Я моментально прониклась к нему симпатией. Нет. Даже не так. Это была не совсем симпатия, а некая смесь заботы, сострадания и желания хоть как-то обогреть и защитить именно этого конкретного человека.

Я уважала его гордость, поэтому не пыталась совать ему деньги. Не покупала одежду или еду. Просто промозглыми вечерами я стала иногда приглашать его переночевать на свою веранду. Не ахти, какой ночлег. Но когда у человека в кармане нет ни гроша на ночлежку, вследствие чего картонные коробки вынужденно заменяют ему крышу над головой, то думаю, он будет рад и такому. Да и к тому же я считала, что ему, пусть и на неотапливаемой веранде, будет намного теплее, чем под продуваемым всеми ветрами мостом. Поэтому, в особенно сырые, мерзкие вечера, когда у меня самой от холода зуб на зуб не попадал даже за то короткое время, что я бежала от метро до своего дома, я специально высматривала его там и звала за собой.

Может на меня так действовал именно холод, может еще что-нибудь, не знаю. Это теперь, когда мне почти сразу же после окончания учёбы посчастливилось найти весьма приличную работу, вследствие которой у меня буквально в течение одного года появился пусть небольшой, довольно-таки старый, но зато уже почти свой и к тому же вполне добротный дом, я меньше задумываюсь о завтрашнем дне.

Тем более что мои статьи, начиная с самой первой, неожиданно оказались востребованными сразу в нескольких издательствах так, что гонорары за их публикацию позволили мне больше не считать скрупулёзно каждую мелкую монетку, с тревогой задумываясь о том, чем я буду завтра оплачивать свои счета. Но, вспоминая недавние суровые и, чего греха таить, порой даже голодные студенческие годы, когда у меня, не смотря на все старания, у самой едва-едва хватало денег только на оплату учёбы и аренду крохотной комнатушки в полутёмном подвале, я просто не могла поступить иначе.

Не подумайте, что этот человек был грязным или от него мерзко пахло. Он обычно выглядел вполне опрятно в своих поношенных, но обязательно чистых лохмотьях. Ходил с аккуратно подстриженной бородкой и собранными в хвостик длинными волосами. Просто, не смотря на то, что его буквально окутывала аура былого благородства, он всегда выглядел каким-то поношенным. И это касалось не только одежды. Более точно его всего можно было определить одним единственным словом, пропылённый, или даже не так, утомлённый жизнью. Погасший взгляд, безысходность в каждом жесте, даже в том, как он пожимает плечами или покачивает своей головой. Видимо прошедшая жизнь его помотала и побила весьма и весьма прилично. А такое никогда не проходит бесследно.

В канун рождественских праздников наступил именно один из тех зимних вечеров, которые я больше всего ненавидела. Выскочив из метро, я тут же продрогла до самых костей. Ведь собиралась же прихватить с собой утром пальто. Но просидела за правкой своей очередной статьи почти, что половину ночи и после этого естественно проспала. Нет, будильник в телефоне прозвонил вовремя. Но я, как мне кажется, всего на секундочку прикрыла глаза и подскочила аккурат за полчаса до того момента, когда я уже должна быть в офисе.

На ходу одной рукой проверяя всё ли, что может мне сегодня понадобиться уже находится в сумке, а другой, застёгивая жакет, я в который раз поблагодарила себя за удачное расположение своего дома. Всего пять минут неспешным шагом вдоль парка до станции метро и двадцать минут, а если поезд подъедет сразу, то и меньше, и я добираюсь точнёхонько до дверей здания, в котором работаю.

Ах, да! Разрешите представиться Анна Савани. Да, да! Не смотря на то, что я урождённая американка, у меня русско-французские корни. А всё из-за того, что мой отец француз и он, проходя стажировку в России, полюбил там, как он всегда мне говорил, очаровательную славяночку. Увёз её на родину во Францию, где они и поженились. А буквально через год, ему предложили выгодный контракт на работу в США, где я и родилась. Мы так и остались жить в Штатах, о чём, если признаться, я нисколько не жалею. Так! О чём это я?

На то, чтобы выглянуть в окно, а тем более добежать до шкафа и достать оттуда пальто, у меня уже не было ни секунды. Так что я хоть и немного продрогла, пока быстрым шагом топала по привычной дороге, а потом шагала от метро до работы, но успела почти вовремя, проскочив мимо охранника спустя две минуты после начала рабочего дня. Даже, пока все неспешно собирались на пятиминутку в кабинете шефа, заскочила в дамскую комнату и пару раз прошлась расчёской по волосам и чуть тронула губы помадой. Шеф, равнодушно поздравив коллектив с наступающим праздником, не мешкая раздал нам плюхи и пряники и отправился наверх к руководству.

Предпраздничный день оказался на редкость суматошным, поэтому мне, как и всему нашему отделу, совершенно некогда было не то что перекусить, а даже элементарно глотнуть кофе. Несмотря на канун праздника, после визита наверх нашему дражайшему шефу пришла в голову очередная бредовая идея, и именно нам просто крайне необходимо было как можно скорее воплотить этот бред на бумаге.

Как капризная дамочка в супермаркете, он загонял всех своих сотрудников до состояния взмыленных лошадей. То менял весь написанный им текст, то какую-нибудь из его частей. То формат, то кайму на заголовке над текстом, то ее цвет или размер, а то и вовсе сам шрифт своего гениального (как он искренне считал) опуса.

Уже в самом конце рабочего дня, когда отпечатали и сверстали ему экземпляр наконец-то окончательно одобренного им шедевра, шеф милостиво похвалил нас за проделанную работу, ещё раз поздравил с завтрашним праздником и разрешил всем расходиться по домам. Всем, да не всем. Мне, в наказание за опоздание (ведь заметил всё же гад) пришлось еще почти пол часа ждать, пока машина распечатает и сошьет заданное шефом количество брошюр.