История одного Волка (СИ) - Фролова Машенька (читать книги полные .txt) 📗
Марк ни с кем не сближался и нормально мог говорить только с одним Рыцарем. Его знакомый появлялся раз в пару дней и уводил волка тренироваться на тварях. Как-то совсем незаметно вышло, что этот странный разумный (кстати, единственный, кто никогда не снимал шлема и доспехов) стал ему близок. Нет, он по-прежнему даже не назвал своего имени. Говорили они обо всем и не о чем. Рыцарь никогда не стремился узнать что-то у Марка, и тот отвечал ему тем же. Но, все же, не зная об этом разумном ровным счетом ничего, Марк неожиданно для себя осознал, что встретил второго мага, под чью руку охотно бы встал, и прикрывал бы ему спину в любом вопросе всегда и до конца.
После наставницы ему казалось, что больше такого не будет, но это случилось. Только если в истории с наставницей, его зверь осознал стаю не сразу, то с Рыцарем все случилось резко и просто. После очередного этапа тренировок.
На Марка налетели сразу четыре мелких и вертких, как речные угри, навки. Пока волк метался по залу, пытаясь сбросить с себя клыкастых тварей, со спины на него стал наступать заорн. Заорны были размером с двух хороших волов, имели три лапы, и передвигались с такой скоростью, что могли спорить, на коротких забегах и с навками. Марк не успел бы уклониться.
Его прикрыл Рыцарь. Как протекал бой — Марк не видел, потому что был слишком занят навками, не давая им возможности вцепиться в горло. Когда же волк смог развернуться, то как раз успел увидеть чудовищный по силе удар в грудь Рыцаря. Воина отбросило к дальней стене с такой силой, что спиной он проломил пару сосулек и колонну.
Марк уже не мальчик и поднаторел в магии, поэтому прекрасно понимал, что такой тройной удар никто из живущих, кроме может архивампиров, пережить не сможет. Никакая регенерация и никакие амулеты не спасут, если все кости и органы превращены в труху. Когда пыль и грохот от упавшей колонны улеглись, а Марк смог добраться к воину, тот сидел у стены, широко раскинув ноги и руки, и свесив голову в шлеме. Из щелей тонкой струйкой стекала темная кровь.
Марк уже знал, что зачарованные доспехи скрывают совершенно все, поэтому услышать дыхание или пульс воина в таком металле можно только, если тот сам этого захочет. Но, ему не нужно было тешить себя надеждами — нагрудник вогнуло так, что он, наверное, и до хребта достал.
Невозможно выжить!
Вот тогда зверь и признал в Рыцаре друга. Да, именно друга. Это человеческая часть может забыть про решение, принятое на могиле наставницы. Это Марк может думать, что меняется, но решение зверя, если уж он его принимает, окончательное. Такое в жизни каждого оборотня случается не часто, но случается. Когда-то он принял решение, что над ним не будет вожака. Вожака быть не может, но может быть друг, ради которого волк пойдет на многое, если не на все.
Рыцарь никогда не становился для волка наставником, никогда не перешагивал некой грани, за которой был уже не совет более опытного, а наставление наставника или танара. Рыцарь всегда оставался с ним на равных и не стремился завоевать авторитет, стать для Марка хоть кем-то, кроме знакомого. Зверь понимал это лучше Марка, поэтому и признал его другом. По сути, единственным настоящим другом за всю жизнь, потому что наставница была больше чем друг, больше чем семья.
Боль от утраты очередного дорогого существа не была такой острой, как раньше. Не было вспышки вины или горя. Наверное, после всего случившегося, Марк просто не может больше испытывать столько всего. Его душа умирала долго, от трагедии к трагедии и вот, кажется дошла до той точки, где муки утраты видишь, как данность. Вокруг него умирают все, кем он дорожит, хоть в какой-то степени.
Марк поднял голову и долго, протяжно завыл, стараясь выразить то невыразимое, что еще было в его застывшей душе.
Булькающий смех вторил его вою со второй минуты.
Из правой глазной щели шлема полыхнуло ярко-голубое пламя.
— Не спеши! — с присвистом и жутковатым хрипом, велел умирающий из-под шлема.
Рыцарь поднял безвольную правую руку и вызвал печать заклятья этой залы. Медленно, с трудом переставил несколько рун и повернул несколько символов, заставляя залу начать восстановление разрушенного.
Затем, из каждой самой маленькой щелочки доспеха заструились языки голубого огня. Марк несколько минут наблюдал, как рыцарь, не делая даже попытки пошевелиться, горит огромным живым костром. Под давлением его магии, нагрудник выправился, как и другие похожие повреждения доспеха. Пламя потухло, а рыцарь остался в той же неестественно расслабленной позе.
— Было бы смешно: сдохнуть на обычной тренировке с молодняком! — устало засмеялся рыцарь. — Она бы смеялось все следующее столетие!
Марк уже знал, кто такая эта «она», и прекрасно понимал: почему никто и никогда не называет ее имени.
— Не беспокойся, — отсмеявшись, сказал рыцарь и медленно поднял голову, заскрежетав шлемом о камень, — я не умер, и пока, не собираюсь!
С того дня волк ждал решения артефактного оружия и испытания, потому что твердо решил — под чьей рукой будет совершать Выходы к Прорывам.
Каждый раз, когда Рыцарей оповещали о нежити или Прорывах, Марк ловил себя на том, что его колит смутная тревога за друга. Он должен быть рядом, чтобы прикрыть спину. Наставница сделала из него воина, а Камиль альфу. У всего этого должна быть причина и Марку казалось тогда, что она состоит в том, чтобы быть рядом с другом.
В тот день, Марк был в маленьком зале с песком и отрабатывал приемы своих клинков, когда появился Рыцарь.
— Прости, — когда они обменялись приветствиями сказал воин, — но ни один из Артефактов тебя не принял, даже не заинтересовался.
Новость была настолько шокирующей, что Марк невольно почувствовал себя маленьким дельтой в кабинете менталиста. Ему даже почудилось, что он чувствует запах волков за дверью и дубовые доски под ногами.
— И что же мне делать? — совсем растерянно сказал Марк, больше самому себе, чем собеседнику.
Он не рассматривал даже возможности того, что ни один из артефактов его не выберет. За месяц он уже успел убедиться, что далеко не все Рыцари могли с ним потягаться в умении владения оружием, были и те, кого он уделал бы как щенков, но все равно его не выбрал для испытания ни один Арт!
Рыцарь хмыкнул:
— Знаешь, у нее, — он выразительно сделал паузу, чтобы Марк понял о ком идет речь, — есть предположение, что Артов не устраивают твои знания. А лучшее место, где можно поднатореть в магической практике — это Северная Видьят.
— Ты предлагаешь мне отправиться туда на учебу? — спросил Марк.
Честно говоря, он и сам уже не раз задумывался о Видьят, но наемнику туда было не попасть, а после всего остального — и подавно!
— А почему нет? За шесть лет может многое случиться, Марк, очень многое. Ты станешь хорошим магом. Посуди сам: вояка из тебя отменный, зверя можем натаскать мы в этих боях, но вот натренировать дар, сделать его пластичным, сильным может только большая практика. А нигде нет такой большой практики, как в Видьят. Тебе бы на Первый Поток, но туда берут уже готовых магов. Ты, конечно, не полный бездарь в магии, но до требований на Первый — не дотягиваешь.
Марк вздохнул.
— Я бы и рад, но кто меня туда примет, после того, что я… — волк осекся. — У меня даже имени рода больше нет.
— Нет, — согласился воин. — К тому же, туда принимают только киранцев, а всех иноземцев только с рекомендации кого-то из уроженцев. Но, выход и тут есть, волк.
— Какой? — вскинулся Марк.
Мысль о том, что он не получит второго шанса стать Рыцарем терзала не хуже тварей.
— Если ты вступишь в аристократический род Кираны.
— Что?
— Ну, может у тебя зазноба какая есть на примете? — протянул Рыцарь.
Марк зарычал.
— Ты издеваешься? Я предатель для своих! Кому я такой нужен? Какая волчица за меня пойдет? А если не волчица, то все равно… Какая девушка согласиться пройти со мной обряд, зная что у меня настолько сильный зверь, ее не признавший, и всю мою историю?! Да я сам себя бы боялся, если бы мог!
