Эссенция пустоты (СИ) - Харт Хелег (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Думаю, Грогган не настолько дурак, чтобы верить во всякую чушь, — сказал Рэн.
Чародей в ответ криво усмехнулся и ответил:
— Это после того, что он плёл возле Средоточия? Чушь, в которую верит он, это всем чушам чушь. Возможно, он счёл легенду правдой. Или же счёл, что Лабиринт — неподходящее место для эссенции и искал в более подходящих, по его мнению, местах. В любом случае нам это на руку. — Он поднялся на ноги. — Всё, привал окончен. Пора выдвигаться.
Едва мы подошли к створкам и задумались над тем, как их открыть, ворота сами бесшумно поползли в стороны. Лабиринт гостеприимно приглашал нас внутрь, распахивая тёмный зев. Литесса, уже побывавшая здесь однажды, ничуть не удивилась, в отличие от Рэна и Хелии — эти двое зябко поёжились от открывшегося зрелища.
Дневной свет проникал совсем недалеко, камень, хоть и кажущийся полированным, почти не отражал свет, так что спустя несколько саженей освещение сходило на нет, уступая место непроглядной темноте. Выглядело это более чем неприветливо.
Мои спутники, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, переглядывались, и никто из них не решался сделать первый шаг, поэтому я взял эту ответственность на себя, ступив на белокаменный пол. Каблук сапога стукнул о поверхность, но вполне ожидаемого эха мы так и не услышали. Похоже, звук в этом месте тоже ни от чего не отражался. Ещё один верный признак иллюзии.
— Не бойтесь, — сказал я, не оборачиваясь. — Рядом со мной вам ничего не угрожает.
— Что-то мне подсказывает, что этой фразой ты их напугал ещё больше, — заметило Отражение, скрываясь в темноте передо мной.
Я зажёг люмик и запустил первое поисковое заклинание, которому меня научил Рэн. Золотистые пчёлы стремительно понеслись по коридорам, разделяясь на развилках. Я выделил мало энергии, поэтому даже не сомневался, что на все повороты их не хватит, но это было и не нужно — мне требовалось найти точку, максимально близкую к середине лабиринта, в которую мы успеем дойти до полуночи.
Едва весь отряд оказался внутри, двери за нашими спинами с лёгким шорохом закрылись. Лица Рэна и Хелии выразили беспокойство — как только Лабиринт отрезал нас от внешнего мира, темнота надавила, стены коридора словно сдвинулись, и даже у меня появилось ощущение, будто перестало хватать воздуха.
— Ну и местечко, — сказала пиратка. — Понятно, почему никто сюда не суётся.
— Я нашёл место, до которого мы должны сегодня дойти, — сказал я, сохраняя в заклинании нужный путь. — Рэн, не забывай высчитывать расстояния до входа и до центра.
— И ни при каких обстоятельствах не разделяемся, — добавила Литесса. — Тратить время на поиски заблудившихся нам некогда.
— Да никуда я не денусь, — ответила Хелия, поняв, кому предназначались эти слова.
Мы осторожно двинулись по намеченном пути. Так как я шёл впереди, до идущего последним Рэна свет почти не доставал, поэтому пришлось зажечь ещё три люмика, персонально для каждого члена отряда.
Наши непроглядно чёрные тени плясали на белых стенах, и казалось, что это какие-то существа, меняющие форму, снуют взад-вперёд по Лабиринту, избегая встречи с непривычным для них светом. Густая, почти осязаемая темнота отступала перед нами, обнажая тело протоэлементаля, и поглощала его без остатка за нашими спинами. Иногда мне даже чудилось, будто никакого Лабиринта не существует, есть лишь заполненное тьмой пространство, а коридоры и развилки являются лишь обрётшим плоть светом, и что как только он погаснет, мы сами превратимся в часть этого мрака, властвующего здесь с самого сотворения мира.
Отряд подавленно молчал, зато невидимая его часть в лице Отражения болтала без умолку. Моему двойнику явно здесь нравилось, поэтому он не уставал доставать меня умствованиями и загадочными недомолвками. Я старался его не слушать, но это было попросту невозможно.
— Твоим спутникам, кажется, страшно, — говорил он, шагая рядом со мной. — Хотя, по сути, чего тут бояться? Это же всего лишь темнота. В ней пугает неизвестность, но разве неизвестности стоит бояться? Неизвестность окружает вас и при свете дня. Вы не знаете, что произойдет с вами в следующую минуту, но если бы всякое живое существо боялось будущего, вряд ли оно смогло бы радоваться жизни. Разница между темнотой и будущим в том, что вам кажется, будто темноту вы можете видеть. Но на самом деле темнота — это отсутствие света, и её невозможно увидеть, так же как невозможно увидеть сам свет. И за слепящим светом так же может скрываться опасность, но его вы отчего-то не боитесь. Чудны́е создания.
Я очень хотел, чтобы он заткнулся, но остальные вряд ли правильно поняли бы мою перебранку с невидимым собеседником. Поэтому пришлось молча терпеть и шагать дальше, стараясь не потерять концентрации на плетении, показывающем дорогу.
— А ещё вы отчего-то боитесь небытия. Пустоты. Чего в ней страшного? Это та же самая неизвестность, только поджидающая вас за гранью смерти. Страх самой смерти ещё можно понять — это животный инстинкт самосохранения, но почему нужно бояться того, что будет после неё? Вы же именно поэтому придумали богов, способных дать вам загробную жизнь. Благодаря местным законам управления энергией боги и вправду появились, но не всем так повезло, как здешнему куску человечества. Во Вселенной есть места, в которых живут такие же люди, с тем же складом ума. Первые из них верят, что у них тоже есть боги, вторые на это только надеются, а третьи вовсе отрицают существование надмировых сущностей. Всё как здесь, только там люди просто умирают, и после смерти у них нет никаких раев и адов, одна лишь пустота. Но так ли она страшна, как вы себе её представляете? Я проболтался в ней достаточно времени, и могу сказать, что это лучший курорт. Что-то вроде вечного сна, только в этот момент тебе ничего не снится. Никаких потребностей, никаких желаний, ничего. После такого отдыха особенно легко возвращаться к жизни, если тебя в неё вернут, конечно. Но вы, люди, отчего-то боитесь пустоты. Наверное, не можете смириться с тем, что не являетесь центром Вселенной, и что вы — всего лишь гости в существовании. Говорите, что смирение — добродетель, но смириться с собственной смертной природой не можете, и поэтому придумываете целые конфессии, чтобы хоть как-то оправдать свои страхи. Или для того, чтобы заставить глупых рабов работать в ожидании вечного отдыха и достатка в раю, а самим в это время наслаждаться жизнью земной. В общем, противоречивые вы существа. Придумали себе идеалы, в которые не можете вписаться. Из кожи вон лезете, но не можете. Если покопаться в ваших поступках, то получается, что стремитесь-то вы к лучшему, но явно нелучшими путями, и потому на выходе имеете то одно дерьмо, то другое.
«Да залепи ты уже свою говорильню!»
Наверное, я подумал это так громко, что двойник услышал и замолчал. Во всяком случае, я на это надеялся. Его склонность к пёстрым рассуждениям могла по силе спорить разве что со способностью бесить меня этими рассуждениями. Очень жаль, что слышать его могу только я, иначе Литесса уже давно нашла бы способ заткнуть этот ходячий фонтан философствований. К сожалению, на Отражение не действовала никакая магия, иначе я всякий раз с удовольствием превращал бы его в горстку пепла.
Наслаждаясь наступившей тишиной, я принялся высчитывать время, которое потребуется нам на преодоление лабиринта. Получалось, что даже если проходить в сутки по двадцать лиг, с таким количеством обходных путей мы достигнем центра не раньше, чем через неделю. Довольно суровое испытание.
— Рэн, насколько мы уже сместились относительно входа?
— Примерно сто восемьдесят саженей к центру и около восьмисот двадцати к югу, — раздался голос сзади.
— Вот так точно? — удивился я. — Какова погрешность?
— Не больше четырёх саженей. Если вы не заметили, Лабиринт делится на кубические ячейки. Я замерил высоту коридора, это на полпяди меньше сажени. Все повороты точно попадают в сетку с таким шагом. Самое сложное — высчитывать длину коридора, тут я мог согрешить пару раз на одну ячейку.
