Сияние луны - Герн Лайан (электронные книги бесплатно txt) 📗
Риэко внимательно изучала юную госпожу. Каэдэ отвернулась и глотнула чая.
– Ну же, госпожа Ширакава, – оживленно произнесла Риэко. – Не печальтесь. Вас ожидает завидный брак. – Она приблизилась вплотную, засеменив на коленях. – Вы правда прекрасны, молва не преувеличивает, если не считать высокого роста и болезненного оттенка кожи, к тому же вам не к лицу печаль. Красота – величайшее богатство. Необходимо сделать все, чтобы сохранить ее.
Риэко забрала чашку и поставила на поднос. Затем сняла ленту с волос Каэдэ и принялась причесывать их.
– Сколько вам лет?
– Шестнадцать, – ответила Каэдэ.
– Мне казалось, что больше: как минимум двадцать. Видимо, вы относитесь к тому типу женщин, которые быстро старятся. Придется старательнее следить за собой. – Расческа царапала кожу головы, от боли наворачивались слезы.
– Должно быть, трудно укладывать ваши волосы, – отметила Риэко. – Такие мягкие.
– Я обычно завязываю их сзади, – сказала Каэдэ.
– В столице принято убирать на макушку. – Женщина умышленно потянула волосы. – Лучше иметь густые и жесткие волосы.
Сочувствие и понимание могли бы растопить сердце Каэдэ, а злая Риэко только закалила, внушила решимость сделать все, чтобы не сломаться, не показать истинных чувств. «Я спала во льду, – думала девушка. – Богиня говорит со мной. Я найду в себе силы вынести все, пока за мной не придет Такео». Он придет, она знала точно, или погибнет, сражаясь за нее. Только увидев его бездыханное тело, Каэдэ будет свободна от обещаний и пойдет за ним в иной мир.
Вдруг вдалеке оживленно залаяли собаки, и вскоре дом затрясся. Каэдэ, как обычно, изумилась, что земля колышется подобно свежему бобовому творогу, и испытала радость от осознания зыбкости бытия. Ничто не вечно, даже Фудзивара и его несметные сокровища.
Риэко уронила расческу и вскочила на ноги. К двери подбежали служанки.
– Наружу, быстрей! – тревожно выкрикнула женщина.
– Зачем? – спросила Каэдэ. – Землетрясение ведь несильное.
Риэко уже испарилась. Она отдавала приказы потушить лампы, панически визжала на слуг. Каэдэ не сдвинулась с места, она слушала топот, испуганные голоса, лай собак. Потом подняла расческу и расчесала волосы. Пусть будут распущенные, а то болит голова.
Платье на ней вполне подходило для лицезрения луны. На серо-голубином фоне был вышит клевер и бледно-желтые птицы. Каэдэ хотела взглянуть на месяц, искупаться в его серебряном свете, поразмыслить, как он появляется и уходит с небес, исчезает на три дня, чтобы вернуться снова.
Служанки оставили двери на веранду открытыми. Каэдэ вышла и опустилась на деревянный пол, глядя в сторону гор, вспомнила, как проводила здесь время с Фудзиварой, укутавшись в медвежьи шкуры, чтобы не замерзнуть под кружащим снегом.
Очередной толчок не вызвал у нее страха. Каэдэ наблюдала за горой, сотрясающейся на фоне бледно-фиолетового неба. Темные очертания садовых деревьев покачивались при отсутствии ветра. Встревоженные птицы голосили, словно на восходе.
Постепенно крик утих, умолкли собаки. Тонкий золотой серп новой луны висел рядом с вечерней звездой прямо над горными вершинами. Каэдэ закрыла глаза.
Она почувствовала аромат духов Фудзивары прежде, чем услышала его приближение: медленная поступь, шелест шелка. Девушка подняла веки.
Он стоял в нескольких метрах, глядя на нее восхищенными жадными глазами: именно таким она его и помнила.
– Госпожа Ширакава.
– Господин Фудзивара. – Перед тем как поклониться до земли, Каэдэ задержала на нем взгляд дольше, чем подобает.
Фудзивара ступил на веранду, за ним Мамору с коврами и подушками. Дворянин уселся поудобней и только затем разрешил ей подняться. Он протянул руку и коснулся шелкового платья.
– Вам к лицу, как я и предполагал. Вы поразили бедного Муриту, когда прискакали верхом. Он по ошибке едва не метнул в вас копье.
Несмотря на обретенную благодаря травам безмятежность, Каэдэ от ярости чуть не потеряла сознание. Как он может так легкомысленно, с усмешкой, говорить о гибели воинов и Амано, который знал ее с детства…
– Как вы смеете так поступать со мной? – сказала она и услышала, как ахнул Мамору. – Три месяца назад, в Тераяме, я вышла замуж за Отори Такео. Мой муж накажет вас… – Она замолчала, стараясь взять себя в руки.
– Я думал, мы насладимся месяцем до разговора, – ответил он, не обратив внимания на оскорбительный тон. – Где ваши служанки? Почему вы одна?
– Они убежали, когда затряслась земля, – кратко заявила Каэдэ.
– А вы не испугались?
– Мне нечего бояться. Вы уже нанесли мне такую травму, какую ни с чем не сравнить.
– Похоже, придется приступить к беседе, – решил Фудзивара. – Мамору, принеси вина и проследи, чтобы нас не беспокоили.
Он задумчиво посмотрел на луну и замолчал до возвращения Мамору. Когда молодой человек снова удалился в тень, Фудзивара велел девушке налить вина. Отпив, произнес:
– Ваш брак с человеком, именующим себя Отори Такео, признан недействительным. Он был совершен без соответствующего позволения.
– Чье это решение?
– Господина Араи, вашего главного вассала Шойи и мое. Клан Отори лишил Такео всяких прав и признал усыновление незаконным. Все согласились, что вы должны умереть за то, что ослушались Араи и изменили мне, особенно за то, что вы причастны к смерти Йоды.
– Вы обещали никому не рассказывать моих тайн.
– А вы обещали выйти за меня замуж.
Возразить было бы оскорблением, но слова Фудзивары напугали юную госпожу. Она хорошо понимала, что может в любой момент лишиться жизни. Никто не осудит его за убийство.
– Вы знаете, как я вас почитаю, – продолжил он. – Я смог договориться с Араи, и он согласился на пощаду, если я женюсь на вас и буду держать взаперти. Я пообещал замолвить о нем слово перед императором. Еще пришлось послать Араи ваших сестер.
– Вы отдали их Араи? Они в Инуяме?
– Полагаю, женщин принято отдавать в заложницы, – ответил Фудзивара. – Кстати, Араи пришел в ярость оттого, что вы посмели оставить у себя племянника Акиты. Это был бы хороший ход, но вы все испортили своим опрометчивым поступком по весне. В результате Араи и его вассалы оскорбились еще больше. А ведь раньше Араи был на вашей стороне. Было полным безрассудством так с ним поступить.
– Теперь я понимаю, что Шойи предал меня, – с горечью произнесла Каэдэ. – Племянника Акиты нельзя было отпускать домой.
– Не сердитесь на Шойи. – Голос Фудзивары был вкрадчив и спокоен. – Он делал то, что считал правильным для вас и вашей семьи. Как и мы все. Я хотел бы, чтобы наша свадьба состоялась как можно быстрей: думаю, на этой неделе. Риэко расскажет вам, как одеться и как себя вести.
Каэдэ охватило отчаяние.
– Все мужчины, кто возжелал меня, погибли, кроме законного мужа господина Отори Такео. Вы не боитесь смерти?
– Ходит молва, будто любой, кто полюбит вас, обречен. Я же не испытываю страсти. И детей мне больше не нужно. Наш брак состоится для того, чтобы спасти вам жизнь. Он будет фиктивным. – Фудзивара отпил вина и поставил чашу на пол. – Теперь весьма уместно выразить свою благодарность ко мне.
– Значит, я стану всего лишь вещью?
– Госпожа Ширакава, вы одна из немногих, кому я показал мои сокровища. Вы же знаете, что я предпочитаю хранить их вдалеке от чужих глаз, в сундуках и под замком. – Сердце девушки трепетало. Она молчала. – Не думаю, что Такео придет вам на помощь. Араи намерен покарать его, уже готовится к войне. Владения Маруямы и Ширакавы отвоюют и присудят вам же, а затем передадут мне, как законному мужу. – Фудзивара пристально посмотрел на Каэдэ, будто наслаждаясь ее страданиями. – Страсть к вам действительно погубит Такео. Он умрет до наступления зимы.
Предыдущей зимой Каэдэ изучала Фудзивару и знала, как меняется выражение его лица. Он считал себя невозмутимым, думал, будто прекрасно контролирует свои чувства, однако Каэдэ научилась их распознавать. В его голосе звучали жестокость и удовольствие, как и раньше при упоминании о Такео. Она решила, что Фудзивара чуть ли не влюбился в юношу после того, как она поведала ему свои тайны тогда, в окружении больших сугробов и сосулек в человеческий рост. В глазах сверкало желание, губы слегка приоткрыты. Теперь ей стало ясно, что его светлость желал смерти Такео, – это доставит ему наслаждение и избавит от навязчивой идеи. Переживания Каэдэ, несомненно, усилят блаженство.
