Чёрный Триллиум - Нортон Андрэ (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
Все здравомыслящие люди сходились на том, что сгинувший народ обладал необыкновенной мощью. Какой же именно? Кадия проглотила последний ароматный кусочек стебля. Магия — вот чудо из чудес! Вот сила, побеждающая другую силу. Действительно ли Великая Волшебница из числа тех, кто когда-то правил здесь? Неужели она прожила так долго, и все, что случилось с этой землей, происходило у нее на глазах? А кто такой Орогастус?
В первый раз Кадия задумалась о том, какой непонятный, огромный, бурный мир окружает ее. За горами лежала равнина, которую заселили лаборнокцы, — она тянулась до самого моря. На юге раскинулся покрытый густыми лесами Вар. Было еще несколько стран — там, на севере, — о которых ей рассказывали учителя.
Но вот эти, Исчезнувшие? По собственной ли воле они покинули Рувенду? Может, решили поселиться в каком-нибудь другом месте? Поговаривали, что Орогастус пришел из заморских стран. Мол, его привез с собой Волтрик, объездивший полсвета в ожидании короны.
Исчезнувшие!.. Ничего от них не осталось… Только легенды, но, если судить по оставшимся крохам сведений, которые принцесса слышала от людей и от оддлингов, можно предположить, что по природе своей они являлись слугами Зла. Иначе как Бина могла бы добиться повиновения и от рувендиан, и от оддлингов.
Ей припомнился донимавший ее вчера враждебный, безликий взгляд. Джеган сказал, что это один из Голосов, посланных Орогастусом. Может ли он служить волшебнику в качестве колдовского ока? Теперь вот скритеки осмелели, начали появляться там, где их никто не ждал. Более того, стали утверждать свои права с помощью вот таких кольев.
Сколько их было? Ясно, что орудовал не одиночка. Что же это за народ, если даже такой знаток топей, как Джеган, ничего определенного о них не знает? Известно только, что это злобное племя обитает к северу от селений ниссомов и уйзгу. На памяти принцессы скритеки три раза безуспешно пытались вторгнуться в южные края, и всякий раз их отбрасывали в зловонные, жуткие болота.
Ниссомы были прекрасными стрелками из лука и метателями дротиков, уйзгу в совершенстве владели боевыми духовыми трубками. Ну и, конечно, рыцарские отряды рувендиан… Вот почему эти народы с такой легкостью отражали натиск дикой орды. Еще вопрос — сколько раз ее отец заводил разговор о все возрастающей напряженности в отношениях с Лаборноком. Не было дня, чтобы он недобрым словом не помянул строившего козни Орогастуса. Почему же за все это время он палец о палец не ударил для организации надежной обороны? Слова, слова, слова… Море слов: Вот печальный итог. Прежде подобные мысли никогда не приходили ей в голову.
Она вспомнила, как на одном из совещаний, где обсуждался план отражения очередной агрессии скритеков, ее отец заметил, что объединенных сил рувендиан, ниссомов и уйзгу достаточно для разгрома любого захватчика. Почему же, когда лаборнокцы вступили в пределы страны, рувендиане остались в одиночестве?
Не пересмотрят ли теперь оддлинги свое отношение к происходящим событиям, когда лаборнокцы и скритеки начали действовать заодно?
ГЛАВА 11
Семена Черного Триллиума все дальше и дальше уводили Харамис и Узуна. Скоро они добрались до холмистой равнины, раскинувшейся у подножия Охоганских гор. Здесь на долгих ровных склонах, на речных террасах, тоже попадались болота. Семена не спешили — летели так, чтобы путешественники могли поспеть за ними. Если люди замедляли шаг или в изнеможении валились на землю, чудесные поводыри поджидали их. Они покачивались в воздухе, если не было ветра, или ложились в траву до того самого момента, пока люди не были готовы снова пуститься в путь. Так же случалось, когда Харамис и Узун останавливались на ночь. Причем семена опускались на землю в самом удобном для ночевки месте.
А не проще ли предположить, размышляла принцесса, что семена просто выбирают укромные уголки, где можно нырнуть на землю, проникнуть в глубь ее, чтобы спустя какое-то время прорасти? Если я останусь в живых, обязательно вернусь сюда и поищу. Может, действительно росточки проклюнутся. Расположены они будут на расстоянии дневного перехода друг от друга. То-то будет чудесно…
Однако даром тратить время семена не позволяли, и после двух дней трудного пути Харамис почти возненавидела этих крылатых мучителей. С раздражением вспоминала она свой восторг первых часов пути. Прежние пытливые мысли теперь бесили ее. Какая разница, что представляют из себя эти семена — зародыши будущих сказочных цветков или непонятные существа? Теперь раздумывать было некогда, да и сил не оставалось. Семена все плыли и плыли, звали за собой. Приходилось следовать за ними.
Как-то раз, на второй день их путешествия, Харамис решила настоять на своем. Путь их тогда лежал через обширную поляну, сплошь усыпанную громадными, сочными, сладчайшими ягодами. Узун сказал, что их называют морошкой. Этой самой морошки на болоте было видимо-невидимо, и принцесса, не обращая внимания на призывные покачивания семечка, присела и принялась лакомиться, не в силах оторваться: таких вкусных ягод она никогда не пробовала раньше. Семя Триллиума подлетело к самому ее лицу, когда же принцесса отвернулась, оно легло на землю и упрямо отказывалось следовать дальше. Харамис даже пыталась согреть его своим дыханием…
Тогда она решила выпустить второе семя. Оно рванулось вперед и полетело с такой скоростью, что принцесса быстро запыхалась, догоняя его. Что уж говорить о старом Узуне. Тот скоро запросил пощады. Он не жаловался, но Харамис почувствовала стыд — ведь именно из-за нее старику пришлось так напрягаться.
Она вытащила медальон и попросила прощения:
— Я очень гадкая! Я больше никогда не буду такой строптивой. Пожалей хотя бы бедного Узуна. Лети помедленнее. Пожалуйста!
Семечко послушалось.
Однако Харамис чувствовала обиду. Разве Великая Волшебница не могла подобрать более легкий путь? Что она — ребенок, бессловесное животное? Путешествия особ королевской крови — ей из сказок и легенд это было доподлинно известно — должны проходить в торжественной, праздничной, а главное — неспешной обстановке. А ей предложили гнаться, как угорелой, за странным летучим созданием. Вверх, вниз, по острым камням, по болотам, с мокрыми ногами, постоянно отмахиваясь от комаров, питаясь неизвестно чем! Что почтенная Белая Дама насовала ей в дорожный мешок? Ни вкуса, ни вида…
К тому же еды было не так много.
На пятый день, когда они достигли широкой реки и Узун решил, что это, должно быть, верховья Виспара, принцессе неожиданно пришло в голову, что если они и дальше будут так поглощать пищу, то скоро останутся совсем без провизии. Местность между тем явно не изобиловала дичью или съедобными растениями. Узун тоже, по-видимому, испытывал растерянность, ведь никому из ниссомов и даже уйзгу не удавалось забираться так далеко на север. Эти области лежали уже за пределами Гиблых Топей. Считалось, что здесь проживали виспи, но до сих пор они не встретили ни одного аборигена.
В полдень семя, которое на этот раз вело их, неожиданно нырнуло в чахлую сухую траву, как бы подсказывая, что путешественники могут устроить небольшой привал. Принцесса присела на выпирающий обломок скалы, бросила взгляд на стремительный поток. Узун развел костер, принялся готовить варево — эту обязанность он добровольно и молча принял на себя. Когда же принцесса предложила помощь, он ответил, что рад служить ей так же, как в Цитадели.
— Узун! — позвала девушка. Тот сразу поспешил к ней. — Как ты считаешь, здесь есть рыба?
— Обязательно, принцесса. По крайней мере, гарсу здесь точно водится, а может, еще какие-нибудь виды. Только я не знаю, как они называются.
— Знаешь, я нашла в своем мешке леску и три крючка. Не мог бы ты наладить удочку и наловить рыбки на ужин? Что-то мы слишком быстро поглощаем припасы. Боюсь, как бы мы не остались без провизии в этих забытых Богом местах.
Узун помрачнел.
— Рыбалка займет не менее часа, если не больше. Кто же займется обедом, будет присматривать за костром? — Он был озадачен. — К тому же я никогда в жизни не брал в руки удочку. Боюсь, что у меня ничего не выйдет.
