Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗
Раз проснулся человек, а его никто не видит… Бегал он по дому, кричал, дергал родных за руки… Выбежал он на улицу — и там то же самое…
Я пропала для Мира. Страшная сказка про меня.
Я сидела так, в темноте, а потом вытащила из-за пояса «треккед» и держала его на коленях. Я вспоминала странное ощущение, возникшее у меня в машине, когда я убила Шаонка. Что я держу в руках не просто оружие, а руку Каруна. Мне было очень одиноко. Металл нагрелся от моего тела. Уже ничто не вернётся.
«Умирая, умрём с надеждой», — сказали они. И ушли на север, и выжили, хоть и дорогой ценой.
Воспоминание. И другой голос в шуме ветра.
«Дайте мне оружие. Я не умею стрелять, но это их хотя бы дезориентирует…»
«Вы всё-таки необыкновенная женщина…»
Теперь я умею стрелять. Но мне нельзя плакать. И нельзя сдаваться. И главное — нельзя про него вспоминать. Он умер. Он был хорошим человеком. А я ещё жива.
Я встала на ноги и побрела по тёмной аллее к окраине Хупанорро.
У меня даже фотографии его не осталось. Иногда я ловила себя на мысли, что его лицо расплывается в моей памяти, остаются только светлые рукава рубашки, на полпальца торчащие из-под ларго, густой ёжик русых волос с несколькими упавшими на лоб прядями, ехидные морщинки в углах глаз… Он таял и уходил, и я понимала, что как только я забуду его лицо, у меня не останется ничего. И, помимо воли и логики, я хваталась за его черты. Оказавшись в нашем Городе, я почти сходила с ума. Я вдыхала его запах в следах табачного дыма, в ароматах кофе, я замирала, видя проезжающие по улицам «385-е» мобили. Но это была… неправда. Маленькие жалкие суррогаты того, что уже не вернётся.
В темноте парка стояли три фигуры. Я вздрогнула, автоматически оторвала ноги на полпальца от земли, чтобы звук моих шагов не привлёк их внимание, и попыталась обойти неизвестных любителей встречать рассвет стороной. Но говорили они не слишком тихо (видимо, ссорились), и сумеречный свет утра обливал их со всех сторон, так что я поневоле развесила уши и глаза.
— Я всё делаю, как ты просишь! Почему же мне нельзя..?! — в хриплом голосе первого, приземистого лысоватого мужчины, сквозила паника, и он растерянно, с мольбой, переводил взгляд с одного из своих собеседников на другого.
— Они против, Тень тебя дери, откуда мне знать, почему!
Его собеседник, второй из ночных гуляк, был высок, худощав и мускулист, и он возвышался над низеньким толстячком, как фонарь с жестяным козырьком. Этот человек был хупара.
— Но я погибну. Ведь если они узнают, что я работал на вас, меня будут пытать…
Я притормозила. Ого, хорошая беседа горожан… Да и высокий хупара как-то подозрительно невежлив с аллонга — зовёт его на «ты» и говорит, как с равным, притом виноватым.
В таких местах, как Дажиотта — сосредоточиях нетипичных аллонга — да ещё и на окраине Хупанорро, похоже, бывает всякое… А между тем толстяк продолжал:
— …меня будут пытать, и я буду вынужден рассказать им…
— Я так понимаю, это шантаж? — мягко уточнил третий из спорщиков. Он был аллонга среднего роста, одетый как младший сотрудник Научного Института, коротко стриженный и с необычным орлиным тонким носом. В моей голове поселилось что-то вроде гвоздя… Он царапал моё подсознание, настойчиво подсказывая, что такого странного во внешности этого третьего человека, но я никак не могла выудить нужный зрительный образ из памяти. А спор между тем набрал обороты.
— Нет, Валлер, милый, не шантаж. Это же факты, которые ты не сможешь отрицать! Неужели они, — он сказал «они» с каким-то странным придыханием, — не понимают, что это реальная опасность! Если про меня узнают, меня выпоторшат, ну что тут неясного?
— А «узнают про тебя» они именно от тебя, и никак иначе, правда? — глумливо уточнил тот, кого назвали Валлер. Хупара брезгливо пожал плечами. Никогда не видела, чтоб хупара (даже семейный, даже клятвенник) такое себе позволял по отношению к противнику хозяина (у меня не было сомнений в том, что именно этот Валлер является его хозяином)!
Хриплый толстячок всплеснул руками. Ещё одно болезненно-ускользающее воспоминание… Тень. Не в силах сдержать любопытство и тревогу, я отринула ностальгию и залегла за кустами — точнее, зависла, но так, чтобы для случайного зрителя в сумерках не было очевидно, что я не касаюсь земли.
— Я буду вынужден сотрудничать с этими людьми, — пролепетал он, — Потому что мне не дают другого убежища, и что мне ещё остаётся, скажи мне, Валлер?
— Не зови меня так!!! — прошипел аллонга — точь в точь раскалённая сковорода, на которую воды налили.
Ещё любопытнее. Этот Валлер имярек — официально вовсе и не Валлер?
— Рунго, — сказал он наконец, как будто примирительно, — ну стань ты на наше место. Я же не принимаю решения. И он тоже, — он указал на хупара, притом с таким видом, будто хупара и впрямь мог эти решения принимать, вот шутник. Голос его, однако, был при этом абсолютно сух, а лицо неподвижно.
Нос. Что такого в форме его носа? Где я могла видеть этого человека? Но я со всей очевидностью видела Валлера в первый раз в жизни!
— Но вы же моя единственная связь с ними! — толстячок снова сказал это местоимение так, будто за ним стояло что-то очень важное, — Передай им, Дарриш, будь же человеком!
— Они тебе не доверяют, — процедил хупара, опередив этого Валлера или Дарриша, — никто не верит предателям.
— Я не предатель, Марк!
— Ещё не предатель. Но когда человек прячет зад у врага, получает деньги врага и угрожает раскрыть врагу нашу информацию (если уже не раскрыл) — то как это называется? — буйствовал хупара. Наверное, парень образованный. Уж очень богатый у него словарный запас.
— А вы бы предпочли сдаться ТЕМ ДРУГИМ? — дрогнувшим голосом уточнил толстячок.
Какое-то время все трое молчали. Утренний ветерок шевелил воротники двух ларго и одной рабочей куртки. Светало, и стало видно, что хупара одет, как чернорабочий или водитель. Странный вид для парня с образованием, к тому же семейного или клятвенника…
— Рунго, — сказал Валлер или Дарриш, — Обстоятельства твои уважительные. Причина уйти под крыло этих тварей — допустим, тоже, уважительная. Допускаю даже, что ты действительно не мог выйти на связь или дать о себе знать всё это время, и только теперь начал просить об эвакуации.
Пока он говорил, плечи человечка по имени Рунго распрямлялись от облегчения, и тут меня неожиданно стукнуло током…
Вовсе не Валлера я могла знать ранее! А именно этого нелепого, заискивающего толстяка. Рунго. Толстенький, плещущий руками и скользкий тип. Рунго?! Рунго да Ругана? Могло ли такое быть?! Бывший администратор особо секретных лабораторий Института прикладной физики «Каурра»..?!! Но так не бывает! Он неожиданности я утратила концентрацию, и сухие ветки подо мной звонко хрустнули. В тишине этот звук показался выстрелом.
Троица немедленно воровато обернулась, но в поле зрения, в уже светлеющем парке, не было никого.
— Должно быть, белка, — облегчённо вздохнул Рунго.
Валлер настороженно прислушивался, притом у меня возникло ощущение, что он пытается услышать нечто, человеку недоступное…
А если это всё-таки не тот человек, мучалась я, понимая, что после моего падения на ветки разглядеть лицо толстяка невозможно — в лучшем случае, я могу рыть носом землю и не высовываться из-за кустов.
— Твой страх всё глушит, проклятие, нельзя же быть таким трусом! — наконец пробормотал Валлер, — Ладно, может быть и белка… — но подозрения в его голосе не убавилось.
— Так вот, — безо всякой связи продолжил он, снова уставившись на да Ругану (если это был он), — я лично всё это понимаю, но пойми и ты, какие подозрения возникли у… сам знаешь кого, когда он прочёл твои писульки. Он тебе не верит. Он думает, что ты был перекуплен, притом уже давно. И что теперь ты гадаешь, кому дороже продаться: нам или твоим новым нанимателям. Сдав им нас с Марком и ещё кого-нибудь.
— С чего он..? — возмутился толстяк.
— А то ты не знаешь, как это бывает? — иронично спросил хупара по имени Марк, — Наш… сам знаешь кто… знает обо всём. Ну, почти обо всём. Обмануть его нельзя. Не таким как ты, продажным. Что-то серьёзное, ну там личное, типа шантажа родичей, он бы ещё понял. Он же нормальный человек, а не скотина какая. Но не лишний киллограмм бриллиантов. Этого он не поймёт.
