Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗
Аллонга прочли КНИГУ и узнали, что бризы — зло, превосходящее любое другое, ибо, прячась за добротой, они рассеивают семена своего Отца-Тени во всех краях Мира, и что не люди они — а щупальца Тени, насмешка Его над Миром, и Он мечтает захватить всё Сущее от начала, скрываясь под личиной доброты. Много таких слов было в этой КНИГЕ, а ещё там были законы, правила и мудрость, которые пришлись по душе многим людям. И была эта КНИГА дана из самой земли.
Бризы, жившие в Хине, смеялись над этими рассказами. Они говорили, что Жашш — раскрашенный обманщик, придуманный их завистниками. Многие даже поверили им, ведь рыжие люди умели Видеть Правду и доселе не ошибались. Но ещё более оказалось тех, кто потерял близких во время тряски земли, и они были напуганы. Ходя туда и сюда, они кричали: «За что Боги покарали мою семью? — или, — За что погибли мои дети, не сделавшие ещё ничего худого? За что я лишён всего, что имел?» И слова КНИГИ были для них как бы ответом. Они прогневили Богов, живя рядом с нечистыми. С тех пор аллонга и многие хупара верят, что Жашш был послан Богами, но правды не знает никто, ибо много лет миновало с тех пор.
А в Хине началась война. Больше никто не строил и не садил полей, но все ругались и затевали драки. Округи, где жили те, кто поверил в КНИГУ, пошли войной на другие. Начали убивать друг друга, и стало зло великое на земле. Но те, кто поверил КНИГЕ, так ещё больше уверовали в неё, потому что воистину бризы стали источником раздора, а земля, политая кровью рыжих, успокоилась и больше не тряслась.
Сами же рыжие говорили, что это их Вожди укрепили полости, на которых стояли дома Хины, и беда не повторится.
Но быстрее ветра, быстрее молнии или пожара в сухой степи неслась весть о беде в Хине и КНИГЕ, рождённой самой землёй в её гневе и милости. И там и тут вспыхивали споры, а затем ссоры и драки. Люди боятся того, чего не понимают, и делаются злыми. Те места, куда слухи идут медленно, ещё долго покоились в мире. Но за много лет и там появлялись бродячие проповедники, которые призывали очистить Мир от летающих людей. Лишь кое-где оставались селения, где аллонга, хупара и бризы жили вместе, как в былые времена. Но когда приходили те, кто нёс КНИГУ, всякий раз оказывалось, что рыжий народец не слишком-то искушён в войне. Всё, что могли они — это растить цветы, лечить, и небольно наказывать заклятиями — но жизни свои защитить они не умели. И не было спасения для тех, чьи волосы были цвета заката.
Старейшины из Хины слали гонцов во все края, чтобы разыскать Отродья Тени. Миновали десятки лет, и война докатилась до берегов Моря. Там жило мало аллонга и хупара и много рыжих людей, но все они ничего не знали о КНИГЕ, и лишь короткие тревожные слухи доходили до них с севера. Говорят, они узнали о нашествии и успели создать войско, но не удержали своей земли. Все три расы дрались на берегах Даонарры и набережных Бон, плечом к плечу, и даже старики, и подростки, и старшие дети, и женщины были там. Летающие воины поражали с небес, а те, кто стоял на земле, пускали железо и камни из земных орудий. И так научились бризы ненавидеть и убивать, а ранее не умели. Но волны верующих в КНИГУ смели рыбацкие городки в Море, и не стало бризов на земле. Лишь немногие выжившие успели бежать, и с ними ушли только самые малые из детей, которые не участвовали в бою. Не было им пути на юг, где лежало бесконечное Море, и сказали они: «Умирая, умрём с надеждой!»
Последние бризы ушли на север, где, как знали они, были Великие Горы. Ни один аллонга или хупара не смог бы взойти на них! И южные бризы великой кровью пробились через Мир, собирая по пути тех, кто ещё верил в них, и покинули Мир навеки.
Но, говорят, что, стоя на краю Великой Стены, последний Вождь бризов Даххио Ветер проклял Мир. И сказал он, что не будет мира и покоя тем, кто творит зло именем КНИГИ, пока не познают они истинную суть Создателя.
Но в точности этого никто не слыхал…
Я медленно спустилась вниз по лестнице. Сон меня окончательно покинул.
Сердце моё колотилось, а события прошлого стояли перед моими глазами ярче киноэкрана и почти так же зримо, как если бы я сама была там…
В сказке Бош причудливо сплелись фантазии хупара и правда, которую я знала по книгам Лак'ора и «легендам Тер-Карела». Например, я точно знала, что бриз по имени Даххио Ветер действительно существовал — на самом деле звали его Вождь-Мастер Дахио Вольный Ветер, был он лидер клана Даххиорра и действительно являлся носителем загадочного и непонятного для меня Дара Проклятия. Только родился он, скорее всего, уже после Исхода, и потому он никак не мог произнести своё Проклятие тогда, как это описывала сказка Бош. Интересно, что разумели под «волшебными заклятиями»? Если в те времена Дар Проклятия существовал широко — не его ли имели ввиду на самом деле? А что за этим Даром лежало, я так и не успела узнать. Означал ли Дар Видеть Правду то же самое, что ныне называли Прозрением, Даром видеть истинную суть вещей? Но об этом я знала лишь немногим больше, чем о Проклятии, и сомнения меня не оставляли. Мне было до крайности любопытно, что же Дахио или другой (что вернее) из Вождей имел ввиду под «истинной сутью Создателя»? Мне казалось, что я знаю ответ, но я боялась произнести его вслух. Философия и теология не были моей сильной стороной, а сердце подсказывало мне лишь одно слово… Но другое любопытное уточнение — когда бризы встретили шайти, оба народа говорили на одном языке! С той лишь объяснимой разницей, что у рыжих была куча понятий для обозначения важных для них явлений «одним словом» — например, «северный холодный ветер» или «пришедшие с юга дождевые облака». Если принять на веру факт, что народы ранее не соприкасались — странное замечание! С другой стороны, беря на вооружение идею самих бризов — выходило, что «человеческий язык» был «всего лишь» языком, на котором говорили Боги и Создатель — логично, что и «дети», и «внуки» получили его в равной степени. Это могло быть и смешно, или серьёзно, я уж не знала, что сказать! Хупарская идея про поддельного Жашша показалось мне забавной и ностальгичной — я как-то раз слышала такое от отца, когда он весело пикировался со Старейшиной Боро (старика чуть кондратий не хватил). Возможно, отец лишь повторил то, что он слышал в школе — в школе Адди-да-Карделла, я имею ввиду.
К тому же, известный факт, что Город Мудости — древняя Хина — стоит на карстовых пустотах, и никто из умников Интитута Геологии не может пояснить, почему они (пустоты) не рушатся, несмотря на многократно возросшую за века нагрузку и несовпадение рассчётной прочности пород с фактической — именно в этих участках! У меня даже возникла мысль, что ограничение на высотность Города на самом деле обусловлена не религиозными предписаниями или невозможностью загнать строителей-хупара на верхние этажи (потому что они все, как один, верят в Глаза-на-Крыше!), а опасениями за прочность подлежащих структур Города. Я ощутила нервную дрожь.
«Почему ты рассказала мне это, уважаемая Бош? Всю сказку целиком? Ведь ты же не собиралась..?»
Улыбка толстой старухи.
«Вам она нужнее, чем мне, молодая госпожа. Мне кажется так, хотя я, конечно, не умею Видеть Правду…» — лукаво усмехнулась Бош, и в этом миг на показалась мне немыслимо старой, уставшей женщиной, и я вдруг каким-то образом поняла, что она очень скоро умрёт — согнувшаяся от тягот Мира и своей долгой жизни.
Мне требовался свежий воздух. Я вышла из дома и остановилась лицом к ночи. Перед моими глазами как живые стояли отряды бризов, дерущихся за причалы Даонарры наравне с аллонга и хупара. Было ли это? Было ли это именно так, как описала Бош, последняя из легиона шоколадных рассказчиков, что тысячу восемьсот лет передавали эту историю из уст в уста?
Жуть какая…
В сумерках улицы на скамье сидели двое. Свет из окон и одинокий фонарь напротив освещали широкую спину Тайка и худощавую девушку необыкновенной красоты. У неё были ещё никогда невиданные мною длинные черные волосы, которые не брались кудряшками, как обыкновенно бывало у хупара, а легко волновались на плечах, будто Море — и кожа цвета кофе с молоком, цвета изысканного бунгарского бархата, бежево-серая, как дорхийские кошки… На незнакомке было длинное серое платье на бретельках, необыкновенно обнажавшее плечи и гордую грудь. Я никогда не видела столь открытых нарядов и, наверное, умерла бы от смущения, предложи мне кто-то надеть такое — но девушка носила платье так естественно и просто, как могли бы носить маленькие дети, не ведающие о приличиях и морали. Девушка улыбалась Тайку радостно и легко, а он пожирал её глазами и тут же опускал их. Девушка слушала, иногда её вишнёвые губы роняли несколько слов, а Тайк смущался и прятал это за напускной грубостью и бравадой.
