Канун Армагеддона - Легостаев Андрей (книга жизни .txt) 📗
Но есть люди, равные богам. Своим трудом, умением, настойчивостью и тягой к знаниям достигшие могущества, превышающее то, которым обладают некоторые из богов. Бросить вызов богу — лестно для самолюбия, но бессмысленно, ты ничего не докажешь никому, даже самому себе. Бог ничего не поймет, а занять его место… значит перестать быть человеком. Как ни старался уверить всех и себя Алвисид, что он не бог, а человек, даже половину времени проводил как простой рыцарь, сподвижник легендарного короля Артура, он ни чего в своем старании не достиг. Мало кто сейчас знает, что он был графом Маридунским, зато все в мире, даже на той стороне земли, слышали о всемогущем Алвисиде, его братьях и сестре Моонлав, которая почти сравнилась с ним в могуществе.
Стать богом для мага, достигшего высочайшего уровня тайлорса, наверное, не так уж и трудно. Ужасает мысль: а как им быть? Утрата магической сущности восполнима. А человеческой? Полноте, а есть ли она у того, кто хоть раз испробовал пьянящее действие самого простенького колдовства? Есть, в этом нет сомнения, каждый маг может любить и быть любимым… Но ведь, ответят скептики, и боги могут испытывать чувство любви, скажем Зевс… Впрочем, многочисленные приключения олимпийца к настоящим чувствам не имеют никакого отношения, так, суета и томление духа.
Над этими вопросами можно биться год, десятилетие, столетие, всю жизнь — и не прийти к определенному ответу.
Барон Ансеис, маг Хамрай, один из немногих оставшихся на земле людей (не богов), родившийся до Великой Потери Памяти, прекрасно это понимал.
Но не думать над вопросами жизни не мог, не получалось.
— Познай самого себя, — сказал один из семи древних мудрецов, живших до Великой Потери Памяти. Хамрая всегда интересовало: а самому-то мудрецу это удалось? История не дает ответа на такие пустяшные вопросы.
Плита, закрывающая доступ к входу в Коридор Алвисида, отодвинулась, и барон приготовил магический перстень, кивнув своим спутникам, чтобы терпеливо дожидались, пока он их не позовет, в его башне.
До назначенного часа еще оставалось достаточно времени, даже на то, чтобы подумать, зачем ему все это надо, зачем и ради чего та бурная деятельность, которой он занимается последний месяц. Казалось бы — получил былую магическую силу и радуйся… Но прежние интересы забылись, когда-то желанные цели потеряли свою привлекательность. Что-то новое заставило его поменять уют семейной тихой жизни и ступить на непредсказуемую тропу дипломатической деятельности, которой он всю жизнь чурался. Заставило оказаться связующим звеном между людьми, которых он любил и уважал, и богами. Все пришло в движение после знаменательной ночи Большого Парада Планет. В невидимое миру движение. И барону Ансеису почему-то понравилось играть роль одной из важных пружин этого еще непонятного и непостижимого разумом процесса.
Он решительно вставил перстень, и плита взметнулась вверх. В Коридоре Алвисида пока еще никого не было, рано. То что предстоит сегодня увидеть этому месту, о существовании которого, если разобраться, знало ничтожно малое количество людей, не происходило еще нигде и никогда.
Ансеис вошел во вход Рэдвэлла, магическим усилием отодвинул плиту над ложной гробницей и, памятуя о выставленном Бламуром посте, быстро произнес:
— Свои. Передайте Бламуру, что явился барон Ансеис.
Он приготовился к ожиданию, но часовой произнес:
— Проходите, у нас приказ пропускать вас и верховного координатора Мекора.
Граф Маридунский еще не вставал, несмотря на весьма позднее утро. Ансеис велел охраннику проводить к хозяину, ссылаясь на приказ графа вести к нему барона в любое время дня и ночи.
Слуга приоткрыл дверь в спальню Радхаура, и барон вошел внутрь. Но, как оказалось, граф не спал. Он сидел перед своей реликвией — мечом Алвисида, некогда врученным ему Луцифером, и пребывал в глубокой задумчивости; маленький посланец Алвисида спокойно «спал» на своем месте в ларце.
Граф был даже полностью одет. В парадные одежды, и не те, в которых он блистал на праздничных пирах недавно. Ансеис знал, что Радхаур предпочитает одеваться просто, привык в своих долгих скитаниях, но уж если он был вынужден наряжаться, то умел это делать с неподражаемым изяществом и в то же время с чувством меры. То, что Радхаур одет как на большой праздник, показалось барону хорошим знаком.
Сам Ансеис был в обычных для себя одеждах, просто забыл о таком пустяке, хотя, если разобраться, день сегодня (при любом исходе) необычный, и надо было бы и выглядеть соответствующе… Да ладно, хорошо еще, что сбрил сегодня трехдневную щетину на подбородке и щеках.
Граф повернул голову в сторону гостя:
— Это вы, барон, здравствуйте. Я ждал вас.
Он убрал меч Алвисида в ларец, положил его в сундук и запер на ключ.
— Барон, можно задать вам один вопрос? — спросил Радхаур.
— Только один? — усмехнулся Хамрай.
Радхаур вздохнул.
— Почему я? — спросил он. — Почему я, не такой как все, и от моего выбора зависят судьбы мира? А выбора-то у меня и нет, получается…
— Выбор есть всегда, — жестко проговорил Ансеис, — только часто выбор этот между тем, что делать не хочется, и смертью — так или иначе. А почему именно ты, Радхаур… Потому что оказался достойным… Нет, не так… Потому что ты… хотел ты этого или нет — не важно… на самом деле как раз этого и желал. Ты рожден для того, чтобы возродить Алвисида, и сейчас даже не имеет значения, добьешься ты конечного результата или нет.
— Проклятье Алвисида, — в сторону сказал Радхаур. — Меня никто не спрашивал…
— Нет, Радхаур, ты лукавишь перед самим собой. Твой двоюродный дед тоже владел силой Алвисида, но прожил жизнь так, как считал нужным…
— Он жалел об этом перед смертью…
— Тебя никто не заставлял. И не заставляет…
— А если я не достоин? Если мне ноша не по силам?!! — чуть не сорвался Радхаур.
— Второй Наследник был внешне сильнее тебя. Бесстрашный смуглокожий гигант. Он погиб на первом же испытании… Нет, память меня подвела — на втором. Но это не суть важно, он погиб. А тебе осталось достать последнюю часть. Я не понимаю твоих терзаний, сэр Радхаур.
— Да, — согласился Радхаур, вставая. — Этот разговор — пустая трата времени. Я и так все знаю. Пойдемте за королем Этвардом, он, наверное, нас ждет.
— Радхаур, ты полон решимости идти да конца?
— А куда мне деваться? Или достать сердце Алвисида и возродить Рогнеду или… подняться на стену Рэдвэлла и броситься вниз. Второе исключено, род графов Маридунских на мне не оборвется.
— В таком случае, я не советую брать сегодня с собой короля Этварда.
— Почему?
— Сегодня будут решаться не судьбы Британии. Лучше ему ничего не знать. Лучше для всех.
— Почему? — повторил вопрос Радхаур.
— Ты сам все поймешь. Поторопимся, тебе еще вести Алвисида к Коридору.
— Барон, сэр Алан мне вчера сказал, что впредь хочет жить в алголианском каталоге.
Сэром Аланом Радхаур называл Алвисида, своего далекого предка, и отучить его от этой привычки было невозможно, да и незачем…
Хамрай вздохнул с облегчением:
— Это сильно упрощает дело. Я думал, мне придется долго и трудно уговаривать его…
— Я не очень-то понимаю… Ведь здесь его родовой замок, здесь он в полной безопасности и ему нет причин жаловаться на что-либо…
— Все очень просто, Радхаур, и Этвард бы, например, сразу понял. Не сердись, ты рыцарь, а не правитель, тонкая политика не твоя стихия. Алвисид просто хочет вывести из-под удара родную страну. Противники возрождения Алвисида весьма могущественны и вполне могут решиться на войну с Британией. Страшную войну, не рыцарскую… Войну по неизвестным Этварду законам и правилам. А зачем ему эта война? Ты сам пойми — если на одной чаше лежит спокойствие всего народа, а на другой — жизнь одного человека, пусть и названного брата, и неясная, чуждая королю цель, что он выберет?
— Но ведь Рогнеда его родная сестра!..
— Хорошо, два человека, родных и близких, — согласился Ансеис, — против благополучия всей страны…
