Канун Армагеддона - Легостаев Андрей (книга жизни .txt) 📗
— С бароном? — переспросил Радхаур.
Он посмотрел на окровавленную рубаху — рана была пустяшная, а благодаря торсу Алвисида заживет, так что к завтрему о ней и не вспомнит.
Радхаур перевел взгляд на женщину. И узнал ее, хотя они виделись всего один раз, в другой жизни, почти забытой Радхауром, когда он еще толком не знал, что значит быть Наследником Алвисида. Узнал ее по взгляду. И понял, любовь к кому освещала ее лицо, в таких вещах не ошибаются. Но прошло пятнадцать лет…
Он осторожно высвободил свои пальцы из ее руки.
— Ты кто? Где я? — спросил Радхаур, чтобы что-то спросить, но по ее взгляду догадался, что она поняла: он ее узнал.
— Я — отшельница Озера Трех Дев, — ответила женщина. — Ты — в моей хижине.
— Как тебя зовут?
— У меня нет имени.
Правильно: тогда, в Маридунуме, он не спросил, как ее зовут. Ему не нужно было ее имя. Провел ночь и забыл… Сколько позже было таких — на одну ночь… Но эту не забыл. Потому что тогда казалось, что он ее любит. Всего лишь казалось, конечно. Позже, по прошествии лет, он точно знал, что никого не любит, а тогда… Потому и запомнил.
Он снова посмотрел на свою окровавленную рубаху. Его принесли сюда Этвард и барон Ансеис. Мертвого? Его опять возвратила к жизни любовь!!! Нет, невыносимо.
И он честно сказал ей:
— Я тебя не люблю. Я не способен любить.
— Это не имеет никакого значения, — ответила она. — Я люблю тебя. И эта любовь изменила всю мою жизнь. Благодаря ей, я узнала, что такое счастье. Я счастлива здесь, в лесу, я ни с кем не хочу своим счастьем делиться. И от тебя мне нужно одно — знать, что ты жив. Больше я ничего не прошу ни у Бога, ни у тебя…
Радхаур встал, оправил одежду и перевязь; кто-то, наверное Этвард, заботливо вложил Гурондоль в ножны.
— Я ухожу, — сказал он, почему-то глядя в сторону.
— Счастливого пути и хранит тебя Господь!
Больше он ничего не сказал. Вышел и — не специально, озорной сквозняк постарался, — хлопнул дверью.
У берега он увидел скопление людей с факелами и поспешил к ним, чтобы не задумываться о только что происшедшем разговоре. Чтобы не разбираться в своих чувствах. Их нет. Осталось одно: он должен возродить Алвисида, чтобы вернуть прежний облик Рогнеде, чтобы продолжить славный род графов Маридунских. Все остальное — не в счет, по боку, не должно волновать его. Сердце устало, оно стало ледяным.
Навстречу ему шли Этвард и барон Ансеис.
— Как себя чувствуешь, Радхаур? — спросил король, увидев названного брата, и в голосе его послышалось нечто, чего утром не было.
— Меня опять спасла любовь, — медленно ответил граф Маридунский.
Этвард хотел что-то спросить, но не стал.
— Со мной все в порядке, — добавил Радхаур. — Что происходит? Майдар мне сказал, что тебе угрожает смертельная опасность и…
— Сегодня происходит смена эпох, — ответил барон Ансеис. — Проснулись какие-то новые силы, желающие изменить мир, и всем нам придется решать, как жить в этом новом мире. Но старое редко сдается без боя, и нас наверняка ждут новые потрясения.
— Сэр Таулас погиб, — сообщил король Этвард, словно ставя точку под словами барона Ансеиса. Но точка оказалась запятой:
— Сегодня ночью, во время Большого Парада Планет, погиб маг Хамрай, — добавил сэр Ансеис. — Моя магическая сила вновь вернулась ко мне. — Он помолчал. — Но я пока не знаю, как ею распорядиться.
Однако и это не было точкой.
— Барон, — сказал Радхаур. — Не знаю, важно для вас это или нет, но зов Алвисида смолк в моей груди. Я больше его не слышу…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СЕРДЦЕ АЛВИСИДА
Довольно бед!
Из адской тьмы холодной
Пришел наш царь природный
На вольный божий свет.
И новая жизнь покатилась веселой волной.
О, будьте вы, правые боги, со мной!
Глава первая
Тот, кто любит бога, не может более любить человека, он потерял понимание человеческого; но и наоборот: если кто любит человека, поистине от всего сердца любит, тот не может более любить бога.
Нельзя хорошо служить богам и людям.
Если бы боги существовали, как бы вынес я, что я не бог?
Вода питает растения и животных, солнце дарит жизнь, но и испаряет воду, чтобы та, собравшись в тучи, вновь пролилась на землю. Землепашец подчиняется рыцарю, отдавая ему часть урожая для защиты от разбойников и других лихих людей, рыцарь ищет себе более сильного покровителя, чтобы в случае нашествия иноземных захватчиков, собравшись вместе, отразить угрозу родной земле. Король же, владыка на земле, ищет покровительства у богов, чтобы солнце вовремя испарило животворную воду, чтобы тучи вовремя пролились на землю, чтобы в стране не было неурожая, чтобы скот не валил мор, чтобы не уносили невинные жизни страшные эпидемии.
А к кому за покровительством обращаться богам, кто разрешит их проблемы? Тем более что каждый главный бог любого пантеона прекрасно помнил, что так или иначе создал этот мир, а вот почему и откуда во время Великой Потери Памяти появились другие, претендующие на эти лавры, и почему ему во владения достался не весь огромный мир, а лишь какая-то часть — вопрос вопросов. Но уж когда и на эту-то часть претендует кто-то, стремясь урвать от последнего, то и богу приходится прервать свое божественное возлежание на облаках и распитие разных амброзии и приниматься за дело, если не хочет бегать у более сильных на посылках.
Время Великой Потери Памяти — для богов время страшное, смутное, вспоминать о нем не хочется. Страшнее него, как говорят (хотя кто говорит-то? да все говорят), может быть только Армагеддон, и отсидеться в своих священных горах на краю земли или в озерах на другой половине мира, куда уходит отдыхать солнце, когда здесь ночь, никому не удастся. Армагеддон затронет всех, но и его можно пережить, и даже не без некоей выгоды — надо лишь правильно выбрать сторону, на которую встать, когда позовет на решающий бой громовая труба.
Но даже Армагеддон не высушит все облака, живая вода все равно прольется на землю, и крестьяне, вновь, как и их деды и прадеды, выйдут на поля собирать урожай. И рыцари, заполняя свободное время охотой и турнирами, по-прежнему будут обращаться к нему с просьбами и молитвами к своему богу, его будут все так же восхвалять в многочисленных храмах и все так же обращаться с просьбами об удаче, о здоровье, обо всем, что можно пожелать. Правда, бог уже может оказаться другой, но это не принципиально.
Откуда знать простому смертному, что богу не до них, что решается вопрос жизни и смерти, что грядет Армагеддон. Впрочем, этот вопрос жизни и смерти простых смертных и не касается вовсе, многие из них, возможно, даже не узнают, кто выйдет победителем с поля страшный битвы, а может, так и доживут до седых волос, не узнав и о самой битве.
Армагеддон… Быть или не быть… Кого минует чаша сия…
Не лучше ли оставить все, как есть, в старых границах, довольствуясь, возможно, не самым жирным куском, но сладким и гарантированным? Конечно, лучше. Привыкли как-то к размеренной жизни, воевать никому не хочется — как там еще все повернется? Но если возникают новые факторы и войны не избежать, то не лучше ли поторопить ее, чем дожидаться, пока враг наберет силу, станет непобедимым и сожрет с потрохами, не поперхнувшись? А вдруг не сожрет? А вдруг даже не захочет посягать? — эти вопросы могут задавать только те, кто будут сожраны неминуемо.
Люди и боги. Люди, возделывающие землю, разводящие скот, и люди, оберегающие их, живущие войной с подобными им, равным образом ищут покровительства у богов, которые снисходят или не снисходят до их молитв. Какому богу поклоняться, каждый решает сам, хотя такой выбор перед простым человеком встает редко.
