Хранитель смерти (СИ) - Хаимович Ханна (читать полную версию книги .TXT) 📗
Его, конечно, ждали. Фост прятался меж двумя могилами, заброшенными и основательно заросшими кустарником. Раздвинув ветки, Валентин столкнулся с ожившим скелетом. Тот кинулся на него, метя острыми костями в глаза.
Валентин упал, перекатился, угодил в кусты и ругнулся. Ругань перешла в заклинания. Скелет замедлил движения — и через миг осыпался грудой праха.
Это была агония. Без артефактов Фост бы поднял обладателя скелета во плоти, а с ним еще пару десятков помощников. Сейчас мог лишь беспомощно натравливать на преследователей безжизненные останки. Портал разгорался.
Валентин погасил его антимагией, а потом на Фоста рухнул «инквизиторский куб». На сей раз он не растворился в воздухе. Валентин потянул дверь на себя и вошел в тюрьму.
Преступник сидел в углу. Он даже не сменил позу, так и остался в том же положении, в котором его накрыли. Только в руках появилась бутылка с зельем. Алые глаза фигурки светились тусклее обычного, но смотрели с беспредельной злобой.
— Думаешь, что победил? — без выражения сказал Фост. — Может, и так. А я ведь даже ничего не менял. После меня ничего не разрушится. Я только достраивал то, что было. Ты, конечно, достраивать не будешь. Вы же всю свою жизнь кладете на это — чтобы не дать достроить. Но тебе придется.
Валентин ничего не понимал, но не особо пытался вникнуть. Мало ли что говорит безумец. Сейчас главной задачей было отобрать зелье, а потом доставить «инквизиторский куб» Сулею. Он шагнул к Фосту, плетя чары и начиная произносить заклинание.
— Тебе… придется, — с усилием повторил старик и бессильно привалился к стене. Глаза его закрылись, но алые глаза фигурки смотрели прямо на Валентина, злобно, с безграничной ненавистью, с желанием уничтожить. — Некрополь… уже не остановить. Не останется тех, кто чает воскресения… Я говорил, что ваша братия бесчувственная? Ну так ты не бесчувственный, братец, — он скрипуче рассмеялся. Валентин протянул руку, чтобы забрать бутылку и прекратить бессмысленный монолог — и вдруг понял, что не может этого сделать. Невидимый кокон окутывал Фоста, защищая. Ничего еще не закончилось.
— Ты не бесчувственный, — повторил преступник, блаженно улыбаясь. — Бьюсь об заклад, если твоя зазноба сейчас умрет, ты первый схватишься за соломинку. Жаль, я этого не увижу, ну да ладно, в пекле сочтемся. Удачи, хранитель смерти.
И он отпил из бутылки большой глоток.
В следующий момент глаза фигурки погасли. Невидимый кокон исчез, Валентин набросил на Фоста сразу десяток заклинаний, но было поздно.
Бутылка выпала из старческих рук и покатилась по полу, не проливая ни капли зелья, а сам Фост безжизненно обмяк и повалился набок.
— Язви твою душу, — выдохнул Валентин, опускаясь на корточки. Ругательство, которое Сулей адресовал преступнику больше двадцати лет назад, прочно слилось с его образом.
Что он нес? Что-то важное… для себя. Или вообще? Что-то о новом хранителе смерти, о Некрополе. Некрополь — это он так назвал свой город мертвых? Что ж, пусть будет Некрополь. Инквизиция разберется.
Еще он что-то говорил о зазнобе. Об Александре? Руки сами сжались в кулаки. Если ей что-то угрожало…
…то ничего ты уже не сделаешь, хранитель смерти.
Ладно. Чепуха. Что ей могло угрожать, если Фост — вот он, умер у Валентина на глазах, а сообщников у него не было?
Стоило выйти из куба и уменьшить его, чтобы сунуть в карман, как навстречу бросились участники облавы. Кто-то смеялся, кто-то похлопывал по плечу, другие перекидывались шуточками. Николя, наплевав на свой важный статус, подбрасывал в воздух шляпу. Только Илона оставалась спокойной и сосредоточенной.
— Где зелье? — спросила она. Наверное, у нее было особое распоряжение от Сулея на этот счет.
Зелье было у Валентина в другом кармане. Бутылка оттягивала полу куртки тяжелым грузом. Передавать его в руки агенту Сулея прямо здесь не хотелось. Валентин начал объяснять, что все находки и трофеи сдаст под протокол в центральном офисе инквизиции.
Но тут налетел Николя, потащил за собой во французское отделение, потом там открылись порталы, и в них посыпались маги, которые дежурили на дальних рубежах. Все слишком завертелось. Прибывший Сулей больше интересовался допросом преступника и был очень возмущен, узнав, что тот покончил с собой. А потом проявился Некрополь, и инквизиторы двое суток не могли загнать его обратно в небытие.
Поспать удалось час или два за трое суток. В дурмане усталости Валентин смутно припоминал, что Фост говорил о Некрополе, обещал, что город вернется… Или что он там говорил? Называл Валентина хранителем смерти… Его не оставляло подозрение, что Некрополь можно усмирить с помощью зелья. Но зелье требовалось сначала изучить, без исследований даже либеральный Сулей не позволил бы его использовать. А чтобы начать исследования, требовалось вернуться в столицу. Но прежде — помочь французам избавиться от Некрополя на их территории.
Наконец совместными усилиями Некрополь был побежден. Почти. На подмогу в чистке остаточных эманаций вызвали еще несколько человек из столичной инквизиции. В их числе был напарник Валентина.
Он долго мялся, поглядывал, будто сомневаясь в том, что хотел сказать, а потом подошел к Валентину и похлопал по плечу.
— Соболезную, Николаич, — произнес он. — Что я могу сказать? Ничего тут не скажешь. Держись там.
— А в чем дело? — с недоумением переспросил Валентин. Напарник помрачнел еще больше.
— А ты не знал? О, черт… то есть… прошу прощения, не думал я, что придется стать вестником. Александра умерла третьего дня. Вчера похоронили.
…Она умерла одновременно с Фостом. Все-таки преступник знал, о чем говорил. Все-таки он был не безумцем и прекрасно отдавал себе отчет во всех словах и действиях до самой кончины. Живым не дался, ушел победителем, пусть даже потеряв свой Некрополь и дело всей жизни.
Утром Александру нашли слуги. Когда-то, переждав необходимый срок траура по мужу, она переехала к Валентину в его городскую квартиру, и они тихо и без помпы поженились. С тех пор, когда его не было дома, она хозяйничала в квартире, устраивала чаепития с подругами или в одиночестве изучала магические книги.
Похоронами занимался ее сын, новый граф Невмирицкий. Он пожелал, чтобы мать лежала на семейном кладбище. Возражать было некому.
Сейчас на кладбище было пусто. Моросил легкий, еще по-летнему теплый дождик. Валентин подошел к свежей могиле и сел рядом прямо на землю. Все плыло и покачивалось, от усталости и магического истощения мир казался ненастоящим. Перед глазами то и дело вставало лицо Александры. Она улыбалась ободряюще, как всегда, когда провожала его на очередное задание.
«Ты не виноват, — сказала мертвая Александра. — Так было нужно».
— Кому нужно? — вслух ответил Валентин. Ему было плевать, что он разговаривает с собственным видением. — Хочешь сказать, ты сама позволила себя убить?
«Конечно, нет. Просто все, что происходит в жизни, происходит не просто так. Все для чего-то нужно».
Фатализм. Идеи предначертанности. То, что смертные называли «промысел Божий». Александра увлекалась всем этим, могла подолгу обсуждать причины случайностей и последствия решений. Только какое это имело значение, если Фост убил ее одной мыслью, находясь за сотни километров?
Бутылка с зельем все еще оттягивала карман. Валентин так и не успел отнести ее в хранилище.
— Что бы ты сказала, — пробормотал он, — если бы узнала, что тебя убили мне назло, на расстоянии, просто отхлебнув этой дряни?
Глаза фигурки в бутылке были закрыты. Ее лицо, не мужское и не женское, вдруг обрело отчетливые черты Александры. Еще одна Александра смотрела из-за могилы, присев на корточки напротив Валентина и аккуратно подобрав юбки.
«Я бы сказала, что ты тоже можешь попробовать».
— Убирайся, — Валентин поставил бутылку на землю. — Ты плод моего воображения. Ты умерла. Прикидывалась сильной ведьмой, а оказалась бездарностью. Можешь говорить что угодно. Я ничего не слышу.
