Кольцо Мерлина (ЛП) - Мунн Уорнер (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Такими они казались эльфам. А людям? Если дверги действительно были муравьями (к этому моменту Гвальхмай перестал размышлять о реальности и иллюзиях), тогда неудивительно, что они пронизывают землю, как личинки передвигаются через сыр!
Муравьи живут везде. Муравьям должно казаться, что с учетом их количества именно они владеют миром. Самая большая нация людей меньше, чем популяция муравьев на нескольких акрах земли.
Теперь ему все стало ясно. Если Двергару покровительствовал Одуарпа, то не кто иной, как злобный Темноликий повелитель вдохновил план, который, как опасался Гвальхмай, теперь начал действовать против эльфов.
Может быть, Тор тоже был замешан, но Гвальхмай так не думал. Это правда, что он был в немилости у Тора. Однако это было их личное дело. Он не верил, что Бог Грома будет преследовать Эльверон за то, что тот приютил его на одну ночь. Но Одуарпа!…
Судя по тому, что Гвальхмаю рассказали о враге Мерлина, а теперь и его враге, Одуарпа презирал и ненавидел не только всю человеческую расу, но и все остальное, что было прекрасно, изящно и свободно. Это определенно касалось и эльфов. Они представляли все, чему Одуарпа был противоположностью.
Если Тор ненавидел, то честно, грубо и откровенно. От него Эльверон мог не ждать опасности.
Плохо было то, что когда Гвальхмай извлечет Экскалибур из камня (если сможет, а он должен), то проклятие железа, которое выжгло эту обширную область эльфийского королевства, будет снято.
В этот момент, не нуждаясь более в туннелях или секретности, полчища из десятков тысяч двергов, если смогут некоторое время выдерживать ослабленный облаками солнечный свет, хлынут через пустошь, захватывая всю землю.
Может даже случиться, что охотничий отряд, который превратился в похоронную процессию, не подозревая об опасности, может быть отрезан до того, как достигнет спасительного замка.
И все же Гвальхмай должен был достать меч, даже если это подвергло бы эльфов опасности. Ужасное оружие и для эльфов, и для их врагов, сейчас меч был для него невидим.
Он даже не был уверен, что меч внутри валуна. Однако он вспомнил, что трещины и отметины на поверхности камня соответствовали жилкам, которые он видел раньше на туманной завесе, окружавшей меч. Когда эльфийское зрение покинуло его, завеса тумана превратилась в камень. Был ли меч все еще внутри?
Гвальхмай протянул руку и коснулся камня кольцом Мерлина.
Раздалось короткое шипение, похожее на звук выходящего воздуха. Валун исчез, как проколотый пузырь, и взору предстал Экскалибур, лежащий на гладкой плите.
Меч сиял синевой полированной закаленной стали. Ни время, ни погода не оставили на нем ни малейшего следа, потому что его защищала магия, которая окружала его светом.
Несмотря на то, что эта защита исчезла, Гвальхмай не сомневался в том, что металл все еще был виден двергам и эльфам во всей его пылающей ярости.
Он взял меч в руку. Едва он поднял его с земли, как те, кого он видел как муравьев, устремились вперед на ранее запретную землю. Над ними, двигаясь против ветра, примерно на высоте головы человека плыло маленькое темное облако. Оно колыхалось, крутилось, расширялось, постоянно удерживая в тени армию муравьев. Под этим облаком мириады головорезов без команд и приказов мчались в направлении пирамиды из камней, которая и была эльфийским замком.
Был только один способ помочь его крошечным друзьям.
Гвальхмай провел священным клинком по бесформенному облаку. Несомненно, облако могло чувствовать боль или что-то похожее, потому что от удара оно дернулось, сжалось и закружилось как безумное. Послышалось шипение раненой гадюки. Облако исчезло, и солнце всей силой обрушилось на двергов, любителей ночи.
Гвальхмай положил Экскалибур как барьер перед армией нападавших и отбросил их назад к муравейнику. Делая это снова и снова, он ясно представлял себе, как раз за разом пылающая метла спускается с неба, сметает захватчиков с земли, иссушивает и укладывает их тела рядами. Он вздрогнул.
«Еще одна отметка против меня в записях как Одуарпы, так и Тора!» – пробормотал он.
Маленький луг, который охватывал широкие вересковые пустоши Эльверона, был теперь пуст. По крайней мере, больше он не видел никакого движения.
«Прощайте, маленькие друзья!»
Внимательно смотря под ноги, он вернулся к входу в гробницу. Там он сделал еще один факел и зажег его с помощью волшебного кольца. Камень больше не закрывал вход. Он не нашел это странным, потому что вспомнил, как они вместе с Фланном и Тирой откатили его до того, как те ушли.
С тех пор в гробницу можно было проникать безнаказанно. Псы Аннуина больше не сторожили вход в Эльверон, потому что теперь курган стал принадлежать Двергару, а портал закрылся навсегда.
Гвальхмай не заметил признаков уродливых гномов, потому что нес меч Артура, который был как сигнальный огонь в темной комнате, но чувствовал на себе глаза и слышал отовсюду шепот.
Скелет Гетана рассыпался в пыль. Гвальхмай удивился, что такое могло произойти за то короткое время, что он провел в Эльвероне. Подняв глаза, он нашел объяснение: луч солнца сквозь дыру в крыше, пробитую, вероятно, ударом молнии, падал в гробницу, значит и дожди теперь беспрепятственно проникали туда, поэтому сырость разрушила древние кости.
Его собственный меч все еще лежал в саркофаге. Когда Гвальхмай попытался взять его, рукоять рассыпалась в его руке. Он наклонил бронзовые ножны и встряхнул. Ржавчина струйкой высыпалась наружу.
Раздался отдаленный раскат грома, который отозвался в гробнице хихикающим эхо, и Гвальхмай понял, что Тор все еще недовольно наблюдает за ним.
Золотая шейная гривна исчезла. Возможно, ее забрал Тор. А может быть, теперь кто-нибудь другой вызвал гнев Тора. Гвальхмай надеялся, что это не Кореника.
«Где же она может быть?» – спрашивал он себя. Наверное, Тира и Фланн пошли за едой, ведь его не было всю ночь и весь день. Он сожалел о своей легкомысленности, но, если бы он ушел раньше, эльфы сочли бы это невежливым.
Выйдя из кургана, он огляделся. Никого не было видно. Ярко светило солнце. Пчелы гудели в полуденной жаре. Оставалось только ждать, когда вернутся его спутники.
Неподалеку был холм, с которого хорошо просматривалась вся округа, но Гвальхмай не решился уйти от кургана. Если он разминется со спутниками, они не будут знать, где его искать. Он взобрался на курган, который был следующим по высоте местом для наблюдения, но по-прежнему никого не увидел.
Наконец, он растянулся в мягкой траве, которая росла на вершине кургана, закрыл глаза и уснул.
«Жили-были муж и жена, которых одолевали несчастья, и спрашивали они себя иногда, не было ли это наказанием за грех гордыни.
Они гордились своей страной и, чтобы сохранить эту гордость и не позволить забыть старую славу, все еще называли ее Камбрией, хотя почти все остальные звали ее Уэльсом. Они гордились тем, что римляне не победили ее; что саксы не смогли захватить север, где они жили, хотя король Гарольд покорил большую часть южных графств. Особенно они гордились тем, что нормандский узурпатор не посмел даже попытаться пойти на них войной. Правда, его сын Вильгельм Второй три раза вторгался в Камбрию. В этом 1097 году Господа нашего, его армии были в третий раз отброшены с большими потерями, и они гордились этим больше всего.
Если бы они знали, что их страна не будет побеждена в течение еще 200 лет, их гордость, возможно, дошла бы до высокомерия, если бы в указанный год их шеи не согнуло карающим жезлом Творца, и они не познали бы смысла смирения.
Они гордились своей семьей, потому что были трудолюбивыми крестьянами, были рождены в достатке, и в том, что наступили тяжелые времена, не было их вины. Война многим приносит несчастья.
Когда они узнали, что после многих лет разочарований, когда надежды почти не осталось, у них наконец-то появится ребенок, их радости и гордости было слишком много, чтобы их можно было сдержать.
