Эльфийская трилогия - Нортон Андрэ (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Лорд Чейнар не одобрит появление Трианы. Ну и плевать. Она не нуждается ни в его одобрении, ни в его помощи. Ей даже не нужно заезжать в его владения. Она просто доберется до его границ и двинется вдоль ограды, и войдет в лес там, где сочтет нужным. Ее рабам хватит сноровки отыскать следы Киртиана и пойти по ним.
Даже если это означает, что ей, Триане, придется какое-то время провести в гнусном лесу под непрекращающимся дождем. Да, она любит комфорт, но это еще не значит, что она не сможет без колебаний пожертвовать им ради серьезных причин.
Без колебаний.
Но не без недовольства. И она снова яростно пнула шлейф платья.
Аэлмаркин, с удобством расположившись в любимом кресле, печально размышлял о несправедливости мира и поглядывал на изящное каменное изваяние танцовщицы так, словно то нанесло ему личное оскорбление.
Аэлмаркин не доверял своему кузену. За всей этой затеей с ловлей каких-то идиотских волшебников в непроходимом лесу крылось нечто куда более серьезное, чем можно было подумать. Киртиан — зануда, одержимый навязчивой идеей, но он отнюдь не дурак.
Аэлмаркин ногтем прочертил круг на обивке кресла. На его взгляд, нынешнюю поездку Киртиана никак нельзя было назвать «военной экспедицией». Он не взял с собой ни других эльфийских лордов, ни сколько-нибудь значительный отряд. Он вообще не взял никого, кроме нескольких собственных рабов. Он либо возмутительно уверен в себе, либо...
...либо считает, что в этом лесу имеется нечто такое, что он сможет использовать в своих интересах. И что же это может быть?
Ведь что-то же там должно быть! Никто не пойдет на такой риск без очень серьезных на то причин. Может, это как-то связано с самими волшебниками? Судя по всему, что слышал Аэлмаркин, эти новые волшебники ничем не отличались от тех, что уже удрали от них куда-то в глушь. Только этих, похоже, было еще меньше.
Разве что...
Разве что они тоже владеют тем любопытным способом сводить магию на нет, которому откуда-то научились молодые лорды!
Аэлмаркин хлопнул ладонью по креслу; его переполнял гневный восторг. Ну конечно! Вот оно! Поскольку до сих пор ни одного из главарей мятежа изловить не удалось, никто не знал сути этого способа. Но если Киртиан сумеет поймать ка-кого-нибудь волшебника и вытянуть из него все, командовать будет он. И Совет даст ему все, что он только пожелает, включая место в Совете — даже если ни одной вакансии там не будет.
А если он и вправду войдет в Совет, то Аэлмаркин может попрощаться с надеждой заполучить это поместье. Хотя члены Совета немилосердно грызлись между собой, но такого, чтобы один из них согнал другого с его земель или его кресла, не бывало никогда, и не просто потому, что «так не принято». Великие лорды чрезвычайно ревниво охраняли свое первенство, и если посторонний угрожал одному из них, он угрожал всем, — и ополчались на наглеца тоже все.
На миг Аэлмаркин впал в отчаяние и с силой грохнул по подлокотнику кресла. Деревянная основа хрустнула и сломалась, но Аэлмаркин не успокоился и продолжал лупить подлокотник, пока тот не обвис, развалившись изнутри на отдельные обломки.
В конце концов вспышка гнева угасла, и к Аэлмаркину вернулась способность размышлять. Аэлмаркин покинул кабинет и отправился в сад — побродить, подумать. Небо было затянуто мрачными тучами, но на душе у Аэлмаркина было еще мрачнее.
Ему нужно было поразмыслить... Он принялся расхаживать по саду, бесшумно ступая по бархатному дерну дорожек и не обращая внимания на журчание фонтанов и искусственных водопадов.
Ну, во-первых, все это вполне могло окончиться ничем. Но Аэлмаркин не смел на это рассчитывать. Если уж Киртиану что-то нужно, то он перевернет все на свете, но найдет, что искал. Он настойчив — если не сказать упрям.
Во-вторых, маловероятно, чтобы Киртиан потерпел неудачу. Разве что он не сумеет отыскать волшебников или не сможет захватить ни одного пленного. Но на это, как уныло подумал Аэлмаркин, уж точно не стоит рассчитывать. Киртиан до отвращения везуч. Возмутительная несправедливость.
В-третьих...
В-третьих...
И тут его поразила новая мысль, сверкнувшая, словно солнце в разрыве туч. Аэлмаркин не ожидал от Киртиана двуличия — но ведь и внезапного проявления таланта он тоже не ожидал, а вот стряслось же. А вдруг все это — двойная игра?
Что, если Киртиан вознамерился не ловить волшебников, а вступить с ними в переговоры? Вдруг он решил заключить с ними союз?
Да, мысль идиотская, с этим не поспоришь, — но все-таки Аэлмаркин замер и задумался. Его манили и дерзость этой мысли, и возможности, которые она с собой несла.
Если великие лорды узнают, что на уме у Киртиана, они не просто лишат его своей поддержки — они выступят против него. Да, именно так. Измены они не потерпят.
Ну что ж, существует лишь один способ выяснить, как обстоят дела, — лично проследить за Киртианом. Даже если Киртиан и не замыслил измену, возможно, удастся обставить все так, чтобы со стороны он выглядел изменником.
И впервые за многие дни Аэлмаркин воспрял духом.
Он даже расхохотался вслух; ум его лихорадочно работал. Первым делом, конечно же, нужно выследить Киртиана и посмотреть: а вдруг он, паче чаяния, и вправду предатель? Если не придется ничего фабриковать — тем лучше. Если же ему, Аэлмаркину, удастся обнаружить хотя бы видимость двурушничества, остальное он уже состряпает. А отсюда следует, что он не может доверить этого дела никому.
И уж в особенности — леди Триане.
Аэлмаркин презрительно скривился, пытаясь вообразить леди Триану, потащившуюся за Киртианом хотя бы во владения Чейнара, не говоря уже о лесной глуши. Да она в собственный сад не выйдет без десятка рабов, беседки и подушек!
Ну да неважно. Этой идеей он не намерен делиться ни с кем. Ведь говорят же: если хочешь, чтобы все прошло безукоризненно, займись делом лично.
Кроме того, существовала еще одна, последняя возможность, о которой навряд ли подумала даже Триана, при всей ее безжалостности. Он может устроить Киртиану небольшой «несчастный случай», особенно если тот не взял с собой этого своего телохранителя.
Да, решено. Если Киртиан войдет в этот лес, то уже не выйдет из него прежним. Оттуда он выйдет либо в цепях, либо в гробу.
И Аэлмаркин улыбнулся, впервые за день. И раб, терпеливо и незаметно следовавший за господином — вдруг он чего-то пожелает? — содрогнулся, увидев эту улыбку.
Каэллах Гвайн расхаживал по неровному каменному полу этого жалкого подобия комнаты, гневно насупив брови. Гнев его не утихал с тех самых пор, как мерзкая девчонка выставила его на посмещище перед всеми жителями Цитадели. Как он только допустил, чтобы его втянули в этот дурацкий спор? Беда, да и только! Каэллах до сих пор не мог понять, почему же все закончилось столь ужасно. Он же говорил чистую правду!
В тот момент ему казалось, будто удача сама идет ему в руки. Гнусное отродье не умеет произносить речи и, в отличие от него, не способно распространять вокруг себя ауру власти и уверенности в своих силах. И главное-то в том, что он был совершенно прав! Мерзкая тварь! Как ей только это удалось? Она исхитрилась восстановить против него буквально всю Цитадель! Но как? К тому времени, как Гвайн понял, что каждым словом увеличивает число противников, было уже поздно. : Каэллах пнул валяющийся под ногами башмак. Ему отчаянно хотелось, чтобы на месте этого башмака был сейчас кто-ни-будь из этих так называемых друзей, трусливо бросивших его. А еще в результате этого спора он лишился всех слуг. Теперь никто не желал и пальцем шевельнуть, чтобы помочь ему справиться с трудностями.
Даже люди — даже дети! — пропускали мимо ушей все его приказы! Теперь, когда Каэллаху хотелось есть, он не мог уже достойно вкушать трапезу в собственных покоях. Ему приходилось тащиться в пещеру, служащую обеденным залом, искать местечко на общих скамьях и самому брать себе еду из общего котла. Ничего более унизительного и представить себе нельзя — такое издевательство трижды в день! Мерзость какая! Каэллах даже не знал, что хуже: терпеть голод до последнего и доедать остатки, но сидеть на скамье одному, или толкаться в толпе и получать что-то съедобное, но при этом терпеть смешки и смотреть, как все нарочно раскорячиваются пошире, чтобы сделать вид, будто у них за столом мест нет. Ну что ж, они хотя бы до сих пор разрешали ему есть. А то ведь всякий раз, как он появлялся в обеденном зале, кто-то да заводил громкий разговор о том, что, дескать, давно пора ввести в новой Цитадели правило: кто не работает, тот не ест.
