Глоток мрака - Гамильтон Лорел Кей (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
– Ты нас прячешь? – спросила я.
– Да.
– Мне никогда не удавалось отводить людям глаза, не погружая в транс.
– Я царь слуа, Мередит. Я могу войско в чистом поле спрятать – иначе от вида моей армии у людей, мимо которых мы идем, мозги вскипели бы.
Я глянула на вылизанный пол и увидела, что мы оставляем дорожку из капель крови. Рука, связанная с рукой Шолто, уже не болела, как будто я притерпелась, но кровь еще шла. Я видела капли отчетливо, но люди наступали на них совершенно спокойно, словно их не было.
Мы нарушили стерильность больницы. Не создаст ли наша кровь проблем? Так часто бывает с магией. Она решает задачу, но потом бывают непредвиденные последствия. Кровавый след – это не будет загрязнением?
Моя псевдотатуировка затрепетала крылышками по рубашке. Рисунок снова стал бабочкой, вмурованной в мое тело, будто вмерзшей в него ножками и тельцем, и только крылья остались бессильно биться на свободе. От этих ощущений у меня желудок сворачивался узлом – или так мне казалось. Во всяком случае, забившиеся крылья дали мне понять, что Дойл где-то наверху и нам нужно к лифту. Пульсацию расшифровывать было трудно, с крыльями стало понятней. Время у нас кончалось. В холмах я бы раздвинула материю реальности как занавес и нашла бы Дойла вмиг, но здесь реальность будет сопротивляться сильнее, пусть даже в моих жилах – и на полу на моих следах – есть человеческая кровь.
Лифт остановился на каком-то этаже – там нажали кнопку вызова, – ожидавший лифта врач не захотел войти, хотя нас он не видел. Шолто по-прежнему расчищал нам путь. Двери закрылись, и мы поехали дальше.
Новая остановка, но когда Шолто попытался выйти, бабочка так забила крыльями, словно хотела вырваться из моего тела, мне стало больно. Я втащила Шолто обратно, мы подождали, пока двери закроются. Поводив пальцем над кнопками, я нажала ту, которая вроде бы пришлась по вкусу бабочке.
Никогда еще я не прокладывала курс таким способом, к тому же в здании, набитом человеческой техникой. Бабочке здесь тоже приходилось трудно, но она – часть моего тела, а значит, неприродная среда не должна ослаблять ее магию. Приходилось верить, что вся моя магия будет здесь работать, и работать хорошо.
Лифт открылся, и бабочка потянула вперед. Я пошла туда, куда она рвалась. Ее лихорадочные движения заставили меня перейти на бег: мы были уже близко. Неужели мы бежим прямо в ловушку? Или раны Дойла вот-вот отнимут его у меня?
Шолто рысцой бежал рядом. Словно подслушав мои мысли, он сказал:
– Я могу скрывать нас от всех других фейри, пока мы не обратимся к ним напрямую.
– Я знаю только, что он в опасности, но не знаю, в какой, – сказала я.
– Я безоружен, – предупредил он.
– Наша магия здесь действует. Это не у всех фейри так.
– Рука власти, что ранила меня и Дойла, подействовала отлично.
Это верно. Но я возразила:
– Брауни всегда могли творить магию вблизи людей и их машин. Именно потому Кэйр и выбрала Ба. Чтобы здесь творить мощную магию, надо иметь кровь людей и брауни.
Меня скрутило болью. Бабочка словно вырваться пыталась вон из моей кожи. Только рука Шолто удержала меня на ногах. Я показала на дверь слева:
– Туда.
Он не спорил – только проверил, что я могу стоять самостоятельно, и взялся за дверную ручку. Гламор скрывал нас, но скрыть, что дверь открылась сама по себе, почти невозможно. Если хочешь оставаться незамеченным, приходится ждать, пока нужную тебе дверь откроет кто-нибудь другой. Но у нас не было времени: в голове у меня бился панический страх, а бабочка на животе готова была поломать себе крылья.
Врач, сестра и полицейский в углу – все дружно посмотрели на открывшуюся дверь. Я рванулась вперед, но Шолто меня удержал. Он был прав. Если мы не хотим себя выдать, надо войти потихоньку и дать двери закрыться самой. А иначе нас могут увидеть, несмотря на всю магию.
Но мне стоило всех моих сил не побежать к Дойлу через всю комнату. Он лежал на белых простынях – так неподвижно, что глаза отказывались верить. Вокруг – сплошные трубки и мониторы, в руки воткнуты иголки, приклеенные пластырем, и по трубкам в него бежали лекарства.
Я готовилась увидеть результат нападения, действие чар, но забыла главное: Дойл – создание волшебной страны. В нем нет ни капли смертной крови, ни даже крови брауни. Ничего, кроме самой древней магии фейри.
– Показатели по-прежнему падают, доктор, – сказала сестра.
Доктор отвел взгляд от закрывшейся двери и посмотрел в медицинскую карту Дойла.
– Все ожоги обработаны. Ему должно становиться лучше.
– Но не становится, – констатировала сестра.
– Вижу, – огрызнулся врач.
Полицейский все смотрел на дверь.
– Вы хотите сказать, что на капитана Дойла ктото воздействует смертельной магией?
– Не знаю, – сказал врач. – А я в незнании нечасто расписываюсь.
– Я знаю, – сказала я.
Все повернулись на мой голос, недоуменно хмурясь: они никого не видели. Будь это мой гламор, моя речь разбила бы чары и открыла нас взглядам, но магия Шолто была попрочней.
– Вы слышали, доктор? – спросила сестра.
– Не пойму.
– Я слышал, – сказал коп.
– Я могу его спасти, – сказала я.
– Кто здесь? – спросил коп, вскочив на ноги и нащупывая пистолет.
– Принцесса Мередит Ник-Эссус. Я пришла спасать капитана своей стражи.
– Покажитесь, – потребовал коп.
Шолто одновременно сделал две вещи: втянул щупальца, превратив их в татуировку, и сбросил гламор. Для людей в палате мы просто возникли из пустоты.
Коп начал поднимать пистолет, но остановился на полпути, заморгал и встряхнул головой, словно в глазах у него помутилось.
– Какие красивые, – сказала сестра, глядя на нас с неподдельным восторгом.
А врач испугался. Он пятился от нас, пока не наткнулся на кровать, и выставил карту Дойла, словно щит.
Я попыталась представить, какими мы им кажемся – в коронах из живых цветов, одетые магией Богини... нет, не получится. Мне никогда не увидеть то, что видят они.
Мы пошли к постели. Полицейский пришел в себя настолько, что попытался взять нас на мушку, но пистолет опять опустился к полу.
– Не могу, – сказал коп сдавленным голосом.
– Уберите от него иглы и трубки, – сказала я. – Вы пытаетесь лечить его, как людей, и этим убиваете.
– Но почему? – сумел произнести доктор.
– Он существо из мира фейри, в его жилах нет смертной крови, которая помогла бы ему справиться с чудесами нынешних дней.
Я прикоснулась к руке Дойла – кожа была холодная.
– Нам надо спешить, доктор. Надо убрать его из искусственного окружения, или он умрет. – Я взялась за иглу капельницы. – Помогите мне.
Доктор смотрел на меня так, словно у меня вторая голова выросла – голова монстра. Но на помощь пришла сестра.
– Что мне делать? – спросила она.
– Отсоедините это все. Мы должны унести его обратно в страну фейри.
– Я не могу позволить вам забрать раненого из больницы, – сказал врач. Его голос обретал утраченную уверенность, словно человек почувствовал себя лучше, имея дело с конкретным фактом. Больных нельзя увозить из больницы – такова инструкция.
Я повернулась к полицейскому:
– Вы не могли бы помочь сестре отключить капитана Дойла от приборов?
Он убрал пистолет в кобуру и пошел помогать сиделке с другой стороны кровати.
– Вы же полицейский, – сказал врач. – У вас квалификации нет!
Коп взглянул на него.
– Вы только что сказали, что ему становится хуже, и вы не знаете почему. Посмотрите на них, док: они магией всю комнату залили. Если этот их капитан живет так же, как они, то что ему толку в этих приборах?
– Есть определенные формальности, наконец. Нельзя же просто прийти в больницу и унести пациента! – обратился он к нам.
– Он капитан моей стражи, мой любовник и отец моего ребенка. Вы на самом деле считаете, что я могу специально подвергнуть его опасности?
Сестра и коп уже не обращали внимания на врача. Сестра подсказывала копу, и вдвоем они все отключили и отсоединили, оставив Дойла на постели освобожденным от всех игл и датчиков.
