Рубиновое сердце (СИ) - Бердичева Екатерина Павловна (книги бесплатно TXT) 📗
А Иржик? Его маленький неугомонный братец оказался потомком древнего рода герцогов Саминьшей! Может, его действительно надо женить? Тридцать три года — возраст уже не юный. А женится на хорошей девушке — дурить перестанет и займется вместе с братом бизнесом. Хотя картины тоже приносят неплохой доход, но он не идет ни в какое сравнение со строительством и продажами.
Над задумавшейся головой Берната кто-то негромко кашлянул. Мужчина недовольно вскинул глаза.
— Доброе утро, братик! — Просиял ласковой улыбкой Иржи. — Как спалось в объятиях Морфея? Или Мор-феи?
— Не было никакой феи. Садись!
За спиной младшего тенью маячил Фаркаш.
— Этого зачем сюда притащил?
— Репутация, знаешь ли, вещь хрупкая. Поддерживать приходится постоянно… — Томно улыбнувшись Йожефу, сказал Иржи.
Охранник нахально сел рядом с художником.
— Охраняю вверенный мне объект двадцать четыре часа в сутки. — С отсутствующим взглядом прокомментировал секьюрити.
— Даже в спальне?
Посмотрев друг на друга, молодые люди рассмеялись и дружно сказали:
— Да!
Поскольку ночной просмотр телепередач под коньячок затянулся на неопределенное время, проснулись они утром на одном диване и под одним покрывалом. Причем Иржи поинтересовался, какого лешего охранник делает в его кровати, а тот сам послал хозяина по этой же дороге, сообщив, что именно господин граф узурпировал его диван. Тем не менее, собрались они одинаково быстро, поскольку Иржи хотел проводить брата.
— Когда собираешься домой?
— Через пару дней. Хочу написать еще несколько этюдов. Я ведь тебе говорил.
Официант принес заказанные блюда и, расставив их на столе, бесшумно ушел, пожелав господам приятного аппетита.
И они начали молча кушать, продумывая дневные планы.
Бернат допил остывший кофе, отодвинул стул и встал из-за стола.
— Я поехал. Не выключай коммуникатор. Буду в перерывах тебе звонить.
— А госпоже Эстер? — показал зубы Иржи.
— А вот это уже не твоя забота! — нахмурил брови старший брат.
— И слава Богу! Удачи, Бернат!
В парке вокруг отеля весело щебетали птахи, приветствуя ясное солнечное утро без кошмаров и привидений. За одну теплую ночь расцвела сирень, наполняя сладким ароматом свежий и пока не жаркий воздух. В траве копошились скворцы, целой стаей собирая жучков и мошек. А где-то там, за озерами, допевал ночную песню соловей. Видимо, подруга была настолько хороша, что он даже утром продолжал воспевать ее бесподобный облик. Старые ивы привычно шуршали резными вытянутыми листиками, с которых иногда срывались крупные капли, падая на гладь пруда. И тогда по его зеркальной поверхности расходились широкие круги.
Иржи привычно установил этюдник. Пожалуй, кроме воды, отражающей небеса и камыши, он напишет перспективу с распустившимися цветами и высоким пеньком, выглядывающим из оплетающих его розовых побегов.
Набросав на палитру краски и смешав их в нужных сочетаниях, он легко выписывал блики и полутона, солнечных зайчиков, пробравшихся на траву сквозь густые ивовые ветви, и свернувшийся лодочкой лист, одиноко плывущий по синей водной глади. И картина оживала на глазах, напитываясь светом и легким ветерком, гуляющим по траве, капельками росы, блестевшими в бархатистых чашечках соцветий, и строгой чернотой стволов старых ив, являющих миру свое древнее равнодушие.
— Господин Иржи! — тихо подошел сзади охранник. — Да Вы — настоящий волшебник!
Художник нахмурился, сразу вспомнив безумную ночь и исчезающие под его пальцами ссадины на гладкой атласной коже. Но потом улыбнулся:
— Я уже закончил. Ты еще не устал разглядывать небо?
— Нет, я привычный! — В ответ ясно взглянул на него Йожеф. — Мы иногда часами стоим. Работа такая.
— Знаешь, работник, — задумчиво ответил Иржи, вытирая запачканные пальцы, — у меня есть одна мысль. И я хочу ее сделать реальностью.
Он аккуратно собрал свои краски, кисти и положил на пенек рядом с прудом.
— Пойдем! — позвал он охранника.
И они вдвоем подошли к тому месту, где Иржи видел источник радужных струй.
— Я сейчас разденусь и залезу в воду. Мне кажется, что здесь скрыто нечто интересное!
— Да Вы что, господин Иржи? Вода холодная!
— Не холоднее льда. Я быстро.
Художник стащил с себя свитер, рубашку, штаны и носки. Потом оглянулся по сторонам и стянул все остальное. Затем, поеживаясь на весеннем прохладном ветру, он наступил босой ногой в воду.
— Яй! — отдернул обратно. — Холодная!
— Хватит! — Фаркаш схватил его за руку. — Не сходите с ума, господин!
— Сейчас! — Иржи вдруг замер, сосредоточиваясь на чем-то внутри себя. Потом распрямил плечи и спокойно вошел в тихую воду пруда. Глубина, бывшая вначале по колено, постепенно увеличивалась, становясь по пояс. Но Иржи все также сосредоточенно шел вперед. И вдруг остановился, повертев головой. А потом резко наклонился, уйдя под воду целиком. Лишь кончики черных волос плавали по поверхности. Охранник заметался по берегу, сминая руками одежду художника. Но вот поверхность водоема снова забурлила, и живой, смеющийся и мокрый Иржи поднял вверх руки.
— Нашел! — в его правой руке была зажата какая-то черная коробочка.
Он легко выбрался на берег, взял свою рубашку из рук охранника и вытер ей голову. Она сразу промокла. Фаркаш, не раздумывая, стащил с себя куртку и накрыл спину господина. А потом содрал с себя пуловер и начал им вытирать грудь и голову Иржи.
— Представляешь, если кто-нибудь нас с тобой увидит?
— Ерунда, — отмахнулся тот. — Главное — не заболеть! А зачем Вы ныряли?
— Не знаю, Йожеф. Придем в номер, посмотрим.
Они в четыре руки быстро надели на влажное тело свитер, трусы, брюки и носки. Ботинки, усмиряя рвение Фаркаша, художник завязал самостоятельно. Потом дружно, подхватив этюдник и мокрые вещи, двинулись в отель, где их с изумлением проводили глазами чинные и чистые проживающие, а также охранник у двери и дежурная администраторша, выскочившая из-за стойки. Преданно заглядывая художнику в глаза, она искренне предложила всю возможную помощь.
— Ничего не надо, спасибо! — Хлопнув длинными мокрыми ресницами и хлюпнув носом, с улыбкой отказался Иржи. Разочарованная девушка, провожая глазами красивого мокрого мужчину, с досадой вздохнула.
Помывшись, переодевшись и сдав грязную одежду горничной, молодые люди уселись пить горячий чай с принесенными из ресторана мягкими булочками.
— Вы помните, что у нас сегодня тренировка? — спросил Фаркаш.
— Помню. И нам осталось около часа времени, чтобы привести все в порядок и немного разогреться.
— А когда рассмотрим то, что Вы нашли?
— Вечером, мой нетерпеливый друг, вечером! И еще, — Иржи внимательно посмотрел на уминающего булочку охранника, — я бы попросил тебя на время пребывания в отеле называть меня по имени, поскольку ни один хозяин не сидит со своим подчиненным за одним столом и не спит в одном номере. Не будем портить репутацию красивой сплетне о моей ориентации.
Фаркаш покраснел и закашлялся.
— Прежде чем говорить такие серьезные вещи, человеку надо дать дожевать! — проворчал охранник.
— Тебе все это, — Иржи махнул рукой из стороны в сторону, — кажется серьезным? Очнись, детка! Ты уже дорос до того, чтобы знать, что наш мир — просто игра. Мы — фишки. И разыгрывают нас не по нашим правилам. Смотри.
Иржи поднял ладонь пальцами вверх и легонечко подул на кончики. На указательном, среднем и безымянном пальцах загорелись прозрачно — рыжие огонечки. Потом художник медленно раскрыл руку ладонью вверх. Огонечки, спустившись по пальцам, соединились в язычок пламени в центре руки. А потом сжал кулак. Пламя исчезло. А Иржи взял этой рукой следующую булочку и намазал ее маслом.
— Как Вы это сделали? — Восхитился Йожеф.
— Не имею представления. Захотелось — сделал. Раньше не умел. — Пожал плечами художник.
— Так это взаправду?
— Вот про это я и говорю.
