Воровка (СИ) - Назаренко Анна Алексеевна (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— Мне нравится твоя рассудительность, Ремис. Но впредь держи подобные выводы при себе: ты не имеешь права судить тех, кто стоит настолько выше тебя. Я спросил тебя прямо, и лишь поэтому не стану наказывать. Что до остального… Твои сведения были полезны. Очевидно, что в угоду своим личным представлениям о благе Империи надзиратель Аргейл нарушает волю Императора и Темного Совета. Это не останется без последствий.
Ремису пришлось до крови прикусить щеку, чтобы не заулыбаться самым неподобающим образом. Хотя он всей кожей чувствовал нависшее над ним жуткое, огромное и очень неприятное "но", злорадство пока перевешивало.
Аргейлу не сойдет с рук то, что он сделал. Все его издевательства, побег девчонок, гибель ребят, провинившихся только тем, что родились не в той части галактики и не в тех семьях — все ему отольется. А может, и верховного наставника зацепит хоть по касательной.
— Ремис, ты можешь идти. Считай свое помилование… вторым шансом, которого ты так хотел. Но если выяснится, что ты солгал хоть словом, тебе придется ответить передо мной.
Ремис ошарашенно уставился на Танатона. Вот так? Ни казни, ни пыток, ни, на худой конец, позорного столба? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так в жизни не бывало.
Но, хатт побери, как же это было круто!
Ремис упал на колени.
— Благодарю вас, милорд! — выпалил он, едва сдерживаясь, чтобы не завопить от распиравших его восторга и облегчения. Вот только одна мысль, назойливая и колкая, как заноза в пальце, тут же вылезла наружу и все испортила.
Его-то помиловали. Но он-то в это дело впрягался не только для себя.
— Милорд, могу я задать вопрос?
— О твоих подругах?
Ремис сглотнул.
— Да, милорд. Что будет с ними, если их найдут?
Что, что… Догадывался он, что. И даже примерно представлял, как. Но если вселенная расщедрилась на чудо ради него, почему бы не выдать в довесок еще одно? Маленькое, одно на троих…
Набравшись смелости, он посмотрел на Танатона. И понял, что галактика скупа на чудеса, как старая жадная торгашка — на подачки босоте.
— С ними поступят по справедливости. Остальное тебя не касается.
Часть 20
Ночь выдалась препоганой даже по меркам Коррибана. В грузовом отсеке было душно, холодно и воняло чем-то непонятным (и химическим, и ржаво-металлическим, и вполне органической гнильцой одновременно). Спальные мешки, выданные девчонкам от гробокопательских щедрот, были немногим мягче пола и, к тому же, порядком отсырели. Милли разнылась из-за плесени на своем, и они с Иллин с полчаса пытались ее вывести. Повезло еще, что еду им дали из общих запасов, так что она оказалась съедобной. А вот порции — издевательски маленькими. Меньше, чем даже урезанные вполовину академские.
Похоже, их уже начали приучать к рабской жизни. Хотя по нытью Милли выходило, что им с Иллин в рабстве жилось гораздо лучше.
"Может, Ремис был прав. Надо было удирать, чтобы сменить одну задницу на другую?"
Рисса одернула себя. Вот разнылась! Конечно, надо было. В Академии у них бы не было никаких шансов выжить, а сейчас — есть, и неплохие. Гробокопатели не знают, что их план раскрыт, поэтому удрать от них в первом же порту будет не так-то сложно. Надо только момент ушами не прохлопать, а пока — убедительно подыгрывать мужикам, чтобы не напрягались.
Примерно об этом Рисса договорилась с девчонками, когда улеглась первая паника и даже Милли перестала хныкать. Но от услышанного потряхивало до сих пор, как себя ни успокаивай и какие планы ни строй.
Рисса поворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Куда там! На земле спать и то приятнее было бы. Еще и Милли опять ныть начала…
Рисса демонстративно накрылась одеялом с головой и шумно засопела, старательно намекая, что некоторые тут спать пытаются. Куда там! Милли скулила самозабвенно, а Иллин так же самозабвенно ее утешала, пересев к мелкой на спальник и уложив ее головенку себе на колени. Сестрички, чтоб их. Нет, Рисса ничего против дружбы не имела, но так цацкаться с мелкой — ей же хуже делать. Таких изнеженных и заласканных всегда больнее всего бьют, как только их становится некому защитить.
Пришлось вылезти. Все равно толку никакого, так чего вонючий спальник нюхать?
— Я не могу здесь спать, Илли, — шептала Милли, беспокойно комкая одеяло в кулачке. — Здесь еще хуже, чем в Академии. Этот город… ты не чувствуешь? Правда, не чувствуешь? Они все… все, кто жил здесь… — Милли судорожно всхлипнула, прижала одеяло ко рту. — Я это вижу, Илли. Вижу, как они погибли. И чувствую тоже. Они все задохнулись. Прямо в своих домах, на улице… Это было медленно, так медленно… и больно. Как же больно… — Милли вдруг выгнулась и заверещала диким, не своим голосом: — Мама, мамочка, у меня кровь! Кашлять больно… Помогите, пожалуйста, помогите!
Взвыв, она принялась царапать горло скрюченными пальцами; дико забилась, извиваясь и суча ногами, и едва не свернула шею — так сильно рванулась из рук Иллин, все еще придерживавшей ее голову. Истошный вой быстро перешел в сипение, будто Милли действительно задыхалась. Когда Милли повернула голову, Риссу замутило: глаза малявки были открыты, но закатились, из-за чего она незряче пялилась на Риссу одними белками. Бледная мордашка скривилась в жуткой гримасе, на губах пузырилась слюна.
Иллин вскочила с места и попыталась перевернуть Милли на бок, но это оказалось не так-то просто: девчонку били такие конвульсии, что справиться с ними у Иллин попросту не хватало силенок. Тут Риссу наконец отпустил ступор. Выпутавшись из спальника, она подскочила к Милли и схватила ее за ноги, а Иллин крепче взялась за плечи. Вдвоем им кое-как удалось перевернуть малявку — правда, Рисса едва не лишилась зубов, лишь чудом не получив по ним пяткой.
— Держи крепче, не дай ей покалечиться! — прикрикнула Иллин. — Сейчас все пройдет. Должно пройти… — Ее голос прозвучал жутко неуверенно. Наклонившись к уху Милли, она громко позвала: — Милли, очнись! Это не ты, это не ты чувствуешь! Милли, все хорошо!
Милли дернулась так резко, что Рисса чуть не выпустила ее ноги, но после неожиданно затихла. Ее ужасно напряженное тело начало расслабляться, кулачки разжались, веки опустились на глаза. Понемногу начало выравниваться дыхание: судорожные хрипы сменились всхлипываниями, а те — уже почти нормальным прерывистым сопением, какое издают проревевшиеся дети. Скосив глаза, Рисса увидела, что Иллин придерживает плечо Милли только одной рукой — второй она ласково гладила ее по волосам и щеке, иногда почесывала за ухом, как котенка.
— Тихо, маленькая, — ворковала она. — Все прошло. Все хорошо.
Милли, застонав, попыталась перевернуться на спину. Рисса бросила взгляд на Иллин — можно ли? — и та, немного поколебавшись, кивнула. Рисса отпустила ноги малявки, позволяя ей раскинуться на спальнике.
— Что это за херня была? — выдавила Рисса, отдуваясь. Только сейчас до нее дошло, как же она испугалась: казалось, у нее тряслось все, что могло трястись.
— Не уверена, — прошептала Иллин. Ее голос слегка дрожал, и вид у нее был не на шутку испуганный. — Такого раньше не случалось… то есть случалось что-то похожее, но чтобы так…
Ресницы Милли затрепетали. Она снова напряглась всем телом и попыталась подняться, но Иллин заставила ее улечься обратно.
— Не надо, Милли. Полежи.
Милли наконец смогла открыть глаза. Она уже казалась почти нормальной — просто зареванной и вусмерть перепуганной, как после хорошей взбучки. Только ручонки нет-нет, да и тянулись к исцарапанному горлу.
— Все нормально, — неуверенно мяукнула она слабеньким, почти неслышным голоском. — Я уже почти не вижу.
— Они ушли? — Иллин крепко схватила Милли за руку.
Милли улыбнулась — печально и как-то снисходительно.
— Они никогда не уйдут, Илли. Не могут. Но я их больше не пущу.
Рисса почувствовала, что начинает всерьез закипать. Ее снова заколотило — но уже не от страха, а от злости. Даже не на Милли, а на все это. На Аргейла и всю эту гребаную Академию, на мразей-гробокопателей, на девчонок, на Ремиса, на себя, на Вилька с Деввом, из-за которых она оказалась в этом дерьме, на папашу, смотавшего от них с мамой на другой конец галактики… Ну почему это все происходит именно с ней?! Почему именно она сидит в вонючем грузовом отсеке и ждет, пока ее продадут в рабство, в компании нежненькой домашней служанки и полоумной малявки?!
