Безмолвные - Глазнева Оксана (лучшие книги .TXT) 📗
— Много, — серьезно ответил Ри. — Даже дверные ручки из золота.
— Тогда я с вами. Возьмете в попутчики?
— Да.
— Эй! Чем больше людей, тем лучше! — встрепенулся Тид.
— Конечно, пан пират. Давайте вместе идти, ваша смелость двоих стоит.
Лука хмурился, но внезапно заговорил Юрген:
— Возьми и нас с собой. Северянин знает, чего я стою. Если даже дверные ручки из золота, то на всех должно хватить?
Ри улыбнулся. Забирая рубаху, бросил на Александру злой взгляд.
Съели кролика и стали собираться. Перед выходом ограбили дом кузнеца. В долгой дороге нужны и еда, и одежда, и оружие. В кузне заточили топоры, в заколоченном доме взяли чистую одежду и посуду. Вынесли из погреба все, что нашли. Александра мысленно просила богов простить грех и возместить неизвестному хозяину долгой жизнью.
У новых спутников лошадей не было. Александра и Ри остались верхом. На лошадь Кая навьючили мешки с припасами.
— Эй, Седой! — нагнал чародея Тид.
Ри остановился, подождал.
— Мы поговорили с ребятами… Добычу — поровну. И еще. Бабу делим на всех.
Внутри у Александры все похолодело. Она вцепилась в поводья.
— Баба не моя, отдать не могу, — ответил беззаботно Ри. — Она женщина Кая. Поторгуйся с ним.
— Может, мне и меч на всех разделить? Штаны мои будем по очереди носить? — спросил Кай.
Возражать никто не стал. Северянин посмотрел на Александру, улыбнулся. Краями губ, едва-едва, но ей стало легче.
Сначала шли мимо огородов, потом полями, поросшими желтым одуванчиком, потом снова лесом. На север, на запад, затем на юг…
— Чего петляем, как зайцы? — спросил Лука.
— Нужно так, — уклончиво ответил Ри.
Пришлось поверить на слово. Коршун знал дорогу только в Зут-Шор. Остальные карт Края в жизни не видели.
Сотни ног взбили грязь, превратив тропу почти в черный тракт. Опять шел дождь. Мелкий, колючий и долгий. Закончился незаметный за дождевыми облаками день. Наступил вечер.
— Как думаете, сколько людей прошло здесь до нас? — нарушил молчание Пират.
Ри подождал, пока тот поравняется с ним.
— Много. Бегут подальше от замка. Дураки!
— А мы разве не то же делаем? — едко спросил Лука.
— Они не знают куда бегут, а я знаю.
— Расскажешь?
— Со временем. До вечера идем этой тропой. Хочу, чтобы наши следы смешались с чужими.
— Кому-то есть дело до тебя, Седой?
Ри машинально провел руками по волосам, словно хотел стереть седину, быстро отдернул руку.
— Может, подумаем о еде? — перевел разговор Ри.
— Что о ней думать? Сестренка, кашу варить умеешь?
Остановились посреди леса, на поляне у родника. Коршун назначил, кому когда стоять на страже. Никто не спорил. Прочие собирали хворост и разводили костер. Александра готовила ужин. Ри подошел и присел рядом.
— Если ты еще раз попробуешь возражать мне при посторонних — я брошу тебя посреди леса, — тихо и вкрадчиво сказал он.
Александра посмотрела ему в глаза прямо и требовательно.
— Что там на западе? Не для тебя, для них?
— Золото. Если смогут дойти.
— В чем тогда подвох?
— Я буду честен с тобой, девочка, при условии, что и ты будешь честна со мной. Согласна? Ответишь, зачем идешь с нами?
Признаться ему в любви? Но первая влюбленность тринадцатилетней девушки и выношенный десять лет в сердце романтический образ Адриана Гроневальда — не настоящая любовь. Тогда зачем она здесь?
— Не отвечу, — честно призналась она.
Чародей улыбнулся, как оскалился, и отошел в сторону.
После ужина засиделись у тлеющего костра. У Тида нашлась фляга с медовухой. Пустили по кругу. Ри закашлялся. Стражники рассмеялись.
— Что, парень, во дворцах такое не пил? — беззлобно спросил Коршун.
Разговорились. Ри шутил, ненавязчиво расспрашивал о старой службе, охотно отвечал на вопросы Коршуна. Кай привычно молчал. Лука бросал на него частые подозрительные взгляды, но ничего не говорил. Тид заметил на запястьях Александры священные рисунки.
— А ты откуда будешь, красавица?
— Монастырь Милости и Пасии Грины, что на севере.
Говорить она не хотела — лгать было противно, — потому встала и отошла от огня, устроилась на ночлег в стороне, укуталась с головой в плащ и замерла, вслушиваясь в разговор мужчин.
Они еще долго сидели у костра. Говорили больше всех Тид и Ри, перебрасывались шутками. Под их говор она и уснула.
Александра проснулась рывком, вздрогнула всем телом и открыла глаза.
Уже рассвело, но солнце еще не успело подняться над деревьями. Утренняя прохлада пробралась под плащ, сковала плечи. Справа, повернувшись к ней спиной, придвинувшись вплотную, чтобы сохранить тепло, спал Кай. Слева лежал Ри.
Александра чувствовала тепло его плеча, и от этого ощущения бросало в жар. Она кинула один короткий взгляд на его лицо, неровные волосы, шевелящиеся под утренним ветерком, и закрыла глаза, храня образ в темноте сомкнутых век. Прислушалась к себе.
В красивое лицо может влюбиться девочка, но Александра давно повзрослела. Настоящий Ри Гроневальд пугал ее. Как и все маги, он думал лишь о себе и мог предать в любой миг! Но Александра помнила, как он прокусывал губы, как плевался кровью, в безнадежной попытке спасти свою женщину. Если он любил по-настоящему, значит, есть в нем что-то неправильное, немажье, человеческое? Значит, не зря она выбрала этот путь?
Ри не спал. Просто лежал, закрыв глаза. Он провел в полузабытьи не один год, и что-то в нем сломалось. Ри мог не спать несколько дней, затем забыться на несколько часов тяжелым кошмаром и снова не спать… Этой ночью вот не уснул. Он знал, что она смотрела на него. Пусть смотрит. Влюбилась?
Ему хотелось так думать. В него давно никто не влюблялся. Уже очень давно женщина не смотрела на него так. Если монашка на самом деле идет за ним по любви, значит осталось в нем что-то от прежнего Адриана Ероневальда, сильного и неотразимого. Значит, годы плена не изуродовали его безвозвратно. Он не думал об этом раньше, занятый мыслями о выживании, а теперь настала пора. Кто и что он теперь?
Не чародей, не человек. Обремененный опытом долгой жизни, прежних побед и недавних поражений, лишенный сил, но не бессильный. Его музыка — последнее оружие, но не окажется ли она ножом против меча? Кай? Чтобы человек добровольно помогал магу? Не бывает такого.
Ри открыл глаза, провел руками по лицу и поднялся.
Костер разводить не стали. Александра разделила между всеми солонину и сухари. Наскоро поели и отправились дальше.
Стояла середина весны. Лес вовсю зеленел, листья наполнялись зеленым соком, трещали птицы, шуршали мыши в траве. Ничто вокруг не предвещало беды, словно люди лишь выдумали ее. Шли медленно. Ри вел их напрямик, мимо троп, так что пришлось спешиться, пробираться через буреломы, обходить заросли густого подлеска. Кай шел рядом с Александрой. Девушка ему нравилась. Нравилась ее молчаливость, ее стойкость. Она была из той же породы, что и он.
На востоке небо вновь и вновь вспыхивало разноцветными зарницами.
— Да… — протянул Коршун. — Сцепились на славу…
— Долго они там еще, сотник? — спросил пират.
— Чем дольше, тем лучше.
— Пока они заняты дележкой земли, им будет не до нас, — добавил Ри.
Уже вечерело, когда посреди большой поляны встретили людей. У опушки паслись распряженные лошади и волы, телегами окружили место ночной стоянки, развели костры, женщины готовили ужин, бегали вокруг дети, кто-то теребил струны лютни.
Навстречу вышли несколько крепких мужиков с рогатинами, расспросили. Когда узнали, что почти все — бывшие граничные стражники, успокоились, приняли у костра. Всего на поляне остановилось около пяти десятков людей. Все с левого берега Рыси: из Калиновки, Межонки и Сомовки.
