Десятая сила (ЛП) - Констебль Кейт (полные книги .txt) 📗
Калвин стояла и смотрела на Стену. Она сжала большой и указательный палец в круг, как жители Антариса делали, приближаясь к сияющему барьеру, и она коснулась этим знаком лба, горла и сердца. Так обычные жители обращались к богине Тарис, матери жриц. Калвин уже не считала себя дочерью Тарис. Она потеряла самый ценный дар, что дала ей богиня.
— Кэл? — робко позвала Мика. — Мы идем?
— Да, — сказала Калвин, замерев. Девушки не двигались, стояли бок о бок и смотрели наверх. Траут выждал пару мгновений, а потом, балансируя на коньках, пошел по берегу реки, разглядывая Стену, тянущуюся в лес.
Через миг девушки услышали крик. Они поспешили к месту, где Траут стоял у Стены, отведя взгляд и немо указывая.
Мика и Калвин не кричали, они видели достаточно ужасов до этого. Но Мика отвернулась, дрожа, горечь подступила к горлу Калвин.
В Стене было тело. Женщина, длинные рыжеватые волосы окружали ее шарфом. Она была спиной к ним, лицо было скрыто, но на ней была желтая туника и шаль жрицы. Лучи синего света пронзали ее тело, как прутья клетки; сияющие, как бриллиант, трещины во льду будто пронзали бескровную плоть стрелами.
— Ты не говорила, что вы помещаете мертвецов в Стену, — возмутился Траут.
— Мы так не делаем!
— Тогда как она попала туда?
— Это могло быть случайно… — Калвин запнулась. — Мика, скорее! Горн! Нужно вытащить ее!
— Она мертва, Калвин, — заявил Траут. — Ее поздно спасать.
— Мы этого не знаем! — закричала Калвин. — Мальчик из деревни заблудился в снежную бурю, и мы нашли его, посиневшего и холодного, он не дышал. Но сестры вернули его к жизни. Скорее, Мика!
Мика вытащила Горн и подула в него как можно тише. Только она могла колдовать среди них; только она могла вызывать силу Горна. Она играла, зазвенела ясная нота, и золотой Горн засиял ярче.
Лед Стены стал медленно таять. Чары столкнулись с чарами, лед с огнем, пока развивалась музыка маленького рожка. Толстый лед стал просвечивать, лужи воды собирались у их ног.
— Осторожно! — завопила Калвин. — Не сожги ее!
Они не очень хорошо управлялись с последним артефактом Силы огня, Горн был для них слишком мощным. Мика буркнула, что это было «как попытки прокатиться на водном змее». Они совершила достаточно ошибок и знала, какие ноты создают жар, а какие — свет, когда тихо выдыхать в Горн, а когда играть яростным порывом. Калвин пыталась направлять Мику, а Траут следил и запоминал. Порой Горн слушался их, чаще всего — нет. После двух практически катастроф они стали осторожнее.
— Играй так, будто разводишь костер, — предложил Траут.
Мика подула быстрые отрывистые ноты. Калвин смотрела с болью нетерпения, как таял лед, пока вокруг тела не осталась тоненькая корочка.
— Стой! — закричала она, а Траут завопил:
— Осторожно!
Голова покачнулась, тело женщины рухнуло на землю, неподвижное, как деревянная кукла. Голубые нити вен было видно под ее бледной кожей, ее мозолистые ладони были большими и сильными. Калвин подбежала, срывая варежки зубами.
— Дайте мне Горн! — рог еще пульсировал теплом после чар, и Калвин прижимала его к груди женщины, рукам, животу, будто горячий настой. Орехово-зеленые глаза жрицы смотрели, но не видели, ее рот был в чем-то темном, прядь волос попала между замерзшими губами. — Это Атала, — сказала Калвин, убирая лед с тела. — Она — башмачница.
Траут посмотрел на Мику и покачал головой. Мика все еще верила в Калвин, упрямо сжала губы. Она сжала холодные закоченевшие пальцы Аталы и потерла их ладонями в варежках. Калвин замерла со щекой над холодным лицом, но не ощутила дыхания, не нашла потом пульс. Она подула в почерневшие губы, но ответа не было. Она подняла голову, губы онемели. Она ощущала вкус горькошипа. Аталу отравили, или она отравила себя — может, горькошип скрывал искру жизни.
С чарами Калвин утратила и ощущения, что открыла с помощью Халасаа. Он был одним из Древесных людей, первых жителей Тремариса, он был одарен Силой Становления. Он мог исцелять раны и болезни и говорить с животными.
Полгода назад Калвин поняла бы, не ощупывая вслепую, жива ли женщина. Она опустила руки Аталы на Горн и прижала к ее горлу, чтобы кровь потекла по ледяному телу.
Она не знала, как долго они сидели, пока вокруг сгущались зимние сумерки. Наконец, Траут коснулся ее плеча.
— Бесполезно, Калвин. Она мертва.
— Ты не виновата, Кэл, — Мика обвила рукой талию подруги. — Ты старалась.
Калвин отмахнулась.
— Я могла раньше куда больше, — с горечью сказала она.
— Даже Халасаа не смог бы ей помочь, — сказал Траут. — Она умерла. Давно. Ее не спасти, Калвин.
Калвин закрыла орехово-зеленые глаза и накрыла желтой шалью лицо Аталы.
— Ее тело стоит сжечь, а пепел рассеять над священной долиной пылающих деревьев. Мы можем сами занести ее за Стену, но придется позвать людей, чтобы ее донесли до деревень, — Калвин надела варежки, которые бросила, пытаясь оживить Аталу. Ее ладони замерли. — Скоро стемнеет. Нужно идти.
Траут потрясенно уставился на брешь.
— Этой бреши хватит?
— Да, — коротко ответила Калвин. Часть нее была в ужасе от богохульства — пробитой дыры в священной Стене. Голоса из детства зазвучали в ее голове: долгом каждой жрицы была забота о Стене. Она нарушила правило.
Траут и Калвин втащили тело Аталы за Стену и бережно уложили. Мика забросила в брешь сумки по одной. Они перебрались внутрь, пошли к реке и поехали по льду. Немного вдали река отходила от Стены, а потом возвращалась к барьеру. Было темно, и Мика прижала Горн к губам. Золотой свет полился из маленького рога, теплее любого фонаря, и окутал путников сиянием.
Вдруг Траут охнул и вскинул руку, останавливая остальных. Они собрались втроем и смотрели.
Тело за телом были закованы в Стену, линия мертвых тянулась, сколько хватало света Горна. Около трех десятков сестер было заковано во льду, все были в желтом, волосы развевались вокруг замерзших тел.
— О, не… нет! — прошептала Мика.
Калвин закрыла лицо руками.
Траут сказал:
— Что случилось, Калвин? Почему?
— Откуда мне знать? — резко отозвалась Калвин. — Должна быть причина. Может… путь в священную долину отрезан, и Марна решила хранить мертвых тут, пока они не проведут ритуалы, — но даже ей это казалось глупым.
— Но почему так много? — не унимался Траут. — Разве ты не говорила, что сестер тут около двух сотен? А здесь тридцать или сорок тел.
Калвин поежилась.
— Может, это был Самис. Мы с Дэрроу сбежали, но сестры… — она сглотнула. Она и не думала, что Самис мог уничтожить Антарис, что она могла вернуться в разрушенный дом.
— Самис сделал это? — прошептала Мика.
— Не знаю. Возможно. Это могло… повеселить его…
Калвин отвернулась, боясь узнать лица мертвых.
— Снимайте коньки. Отсюда можно дойти до деревень.
Никто не хотел двигаться вдоль этого зловещего ряда. Они сунули коньки в сумки, отвернулись от Стены и зашагали, хрустя, по снегу к поселениям.
ДВА
Снежная болезнь
Сумерки стали ночью раньше, чем они добрались до каменного моста у сада. Они шли вверх по холму в снегу, тащили сумки, Калвин указала на скопление теней с крышами у берега реки.
— Там пасека.
Мика и Траут знали, что Калвин ухаживала за ульями в Антарисе, она часто рассказывала об этом.
— Там яблони, самые сладкие яблоки в Тремарисе. Там домик пчел. Там я… пасечник хранит рамки для ульев и дымовые лампы, — поток речи об обычных вещах не успокоил ее спутников. Голос Калвин стал нервным. — Там поселения, то здание с высокими окнами — главный зал. Там сестры едят вместе. А зимой мы там поем каждую ночь после ужина.
— Теперь пения нет, — прошептала Мика.
Калвин замерла. Зал был темным и тихим. В окнах не горел свет, не стучали тарелки, не гудели голоса в ночи. Холодная рука сжала сердце Калвин.
