Паучий замок (СИ) - Юрьев Валентин Леонидович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Чуть приоткрыв зрачки, увидел то, что и должен был увидеть. Ничего… Темнота…
Ну, да. Всё правильно. Потому что мне всё привиделось и я спокойно сплю в своей постели… Только что-то не так… Постель необычно жесткая… Холодно… Где уличный фонарь, всегда бьющий в глаза даже через шторы? И эти крики… Зачем они так сильно врубили громкость?… А запахи?!… Странные, мерзкие запахи, как будто что-то сгорело. Кусок мяса со шкурой? Вонь какая!.. Такая дымная мерзость стояла, когда отец перетапливал куски свиного жира с шерстинками, на сало… И свет… Почему он так дёргается?… Это свет не от лампы… Откуда же тогда?
— Метресса, вот они! Вот они! Я нашел! Метресса, сюда! Сюда!
Замелькали яркие пятна и я, наконец, увидел то, что так сильно воняло. Обычный факел. Нет, необычный! Не простая палка с намотанной паклей, а, словно, из какого-то средневековья. На толстом гладком, хотя и не очень ровном стержне, торчал стакан с дырками, в которых шкворчало, как на сковородке. Пламя мелькало в темноте и не давало возможности сосредоточиться и увидеть что-то важное. Очень важное.
А потом я увидел то, что так сильно кричало. И закрыл глаза. Потому что того, что увидел не могло быть. Только во сне… Но оно продолжало орать и уже слышались ещё чьи-то шаги, бегущие в мою сторону.
— Да вот же он! Да не туда, по сердцу идите, только осторожно, метресса, там ямы!.. Он дышит, госпожа, он живой! Смотрите, это я нашел его!
Пришлось опять открывать глаза, но ничего от этого не изменилось. Наваждение не пропало. Лицо орущего приблизилось ко мне и теперь я очень хорошо видел все его мелкие детали в отблесках света факела.
Это не было лицо человека! Даже в темноте это было очевидно. И не маска. Нет, конечно, в целом оно было очень похоже на человека, но таких не могло быть на Земле. Я много читал про разные народы и разные племена и видел разные картинки и фотографии и на них очень разных людей, с разным цветом кожи, прическами, татуировками, раскрасками, но таких на моей планете не было! Что же это? Неизвестная земля? Остров? Куда меня занесло?! Вокруг торчали камни, скалы, как на юге, на побережье, только вот моря не было.
Что же это за племя? Что-то среднее между обезьяной и кошкой. Лицо, покрытое ровной серой шерстью, не было неприятным, наоборот, сияло симпатичностью, но было слишком непривычным и неожиданным для зрения. Мало того, лицо оказалось хорошо знакомым и оно не было тупой мордой животного, умные глаза странной формы смотрели на меня с радостью и вниманием, на голове виднелась шапочка, часть тела, которую я видел, закрывала одежда.
Что-то большое метнулось ко мне вслед за топотом шагов и такое же странное животное припало к моему лицу и заверещало так радостно, что я сразу понял, что мне здесь очень рады и от этого стало спокойно и хорошо.
— Сын мой, Мроган, как ты нас напугал, какой злой дух заманил тебя в эти скалы? Как мы волновались, ах, сын мой! Слава Сияющему, ты жив! Ранен? Ты ранен? Болит? Что болит?
Во время этих причитаний существо крутило, облизывало, тёрлось об меня своей шерстяной мордочкой и стало ужасно хорошо, потому что каким-то непонятным мне знанием я догадался, что это — моя мать. Самым обидным образом я расплакался взахлеб, устав от ужасов перенесенного дня, а она бормотала что-то ласковое, как делают все матери на свете.
— Так!…Что за сопли?…Тебя куда занесло, дубина? Говорил же, не лазить на север!.. Два вартака, весь клан переполошили!
Этот голос был грубым, но таившим в себе такую же радость встречи и я, скуля от счастья, узнал отца, хотя пока и не видел его. Сильные руки ощупали моё тело, заставив его дернуться от боли в правой голени, и с тёплым ворчанием постановили:
— Кости целы. Ран нет. Чего вы тут воете? Развели вертецов!
Он что-то ещё говорил, но последнее слово меня насторожило. Я знал его. Я даже знал его значение — вертецы — маленькие червячки, живущие в пещерах, совсем слепые и прозрачные как вода. Но я не мог его знать, у нас, на Земле нет никаких вертецов!
Не сразу в сознании из мути голосов всплыла и проявилась простая, по сути, мысль: — это был чужой язык. Здесь всё было чужое, и планета, и народ, который её населял, и, конечно же, диалект, на котором он общался, а я, каким-то странным образом, раздваивался и был совершенно своим в этом мире, и в то же время, оставался ещё и на Земле, потому что все слова в голове переворачивались и звучали по-русски.
Вторая мысль пришла позже и не сразу, когда я, точнее, мой мозг в автоматическом режиме, пытался переводить, всё сказанное и многих слов из моего земного словаря не оказалось в местном, они никак не проявлялись, отдаваясь в сознании болезненной пустотой, хотя смысл всех слов на местном диалекте был мне хорошо понятен. Простой вопрос 'сколько сейчас времени?' так и остался сидеть во рту, потому что слова 'время' язык не знал.
Меня решили нести на носилках. Совершенно напрасно, решил я, мне уже намного лучше, я абсолютно здоров, после чего попытался встать. Мне хотелось не только идти самому, мне хотелось узнать, куда подевался Пашка, посмотреть на то место, куда нас занесло (а может быть, только меня). Но от первого же усилия резкая боль проскочила молнией через ногу по позвоночнику и снова наступила темнота.
Меня разбудили запахи еды.
Сколько провалялся, не знаю, тем более, что лежал в полумраке, на пушистых шкурах, покрывавших достаточно просторный лежак. Свет шел только от факела и его вонючий дым опять резанул моё обоняние, но при этом не заглушил вкусного запаха.
Не решаясь никого позвать, я сделал, наконец, то, что хотел сделать ещё там, в скалах, я стал рассматривать свои руки и своё тело и опять удивился своей странной раздвоенности.
Это было моё тело, знакомое мне с детства, руки, ноги, всё достаточно изящное и покрытое густой, но невысокой шерстью, нашел шрам на ноге и даже вспомнил, что получил его ещё в детстве, после неудачного прыжка через камень, который пропорол мне мясо до самых сухожилий. И в то же время оно было телом чужого существа. На Земле я ничего не пропарывал и шрамов не имел.
— ё-Пэ-Рэ-Сэ-Тэ!
Это наше общее с папой ругательство было первым, что я произнёс на этой планете. Но прозвучало оно совсем не так, как я привык его от себя слышать. Язык чужеземца ещё не очень-то мне подчинялся, звуки вышли или сильно рычащими, или весьма фыркающими, что мне очень не понравилось.
— йоу-пфэ-ррэ-ффэ-тфэ!
Пришлось прогнать весь русский алфавит и потренироваться своей собственной речи. Не знаю, зачем мне это понадобилось именно сейчас, но неожиданно остро захотелось понять, сколько во мне осталось человеческого, а сколько — он незнакомого мира.
Представляю, как я выглядел сто стороны — лежит мохнатый чувак в постели, ощупывает свои конечности и мычит! Одновременно я разглядывал свою одежду, которая вся была скроена из тонкой шкуры каких-то мелких животных, это было видно по большому количеству достаточно грубых швов, сидела она мешковато, но мне очень понравилась своей уютностью и тем, что совершенно не мешала двигаться. А что ещё надо мальчишке? Рубашка, безрукавка с капюшоном и простые штаны, заплатанные во многих местах. Под лежаком виднелись грубые башмаки с подошвой сделанной из копыта какого-то, явно жвачного, животного, к ней пришит кожаный чулок с ремешками для крепления к ноге.
Вспомнив кошачьи глаза получеловека, нашедшего меня, я с испугом ощупал свой зад, боясь найти там хвост, а потом и всё тело, и не нашел ни хвоста, ни рогов, зато с болью определил то место, из-за которого ночью потерял сознание — сустав ноги справа отозвался на прикосновение острой внутренней болью, начавшей пульсировать. Снаружи раны не было, значит — подвывих или растяжение. Плюс ушиб.
Моя мама (на Земле) — медик, а с папой мы столько раз в походах ранили себе тело то ударом о твёрдое, то острым сучком, то неосторожным движением ножа, что болячки не сходили с моего тела и я хорошо умел отличать их и не бояться крови. Ничего серьёзного!
