Бронзовый грифон - Русанов Владислав Адольфович (первая книга TXT) 📗
Несколько мгновений мэтр Тригольм буравил профессоров пристальным взглядом.
Гусь скорчил недовольную физиономию, но смолчал. Мэтр Гольбрайн, усмехнувшись в усы, прошел через аудиторию и широким жестом распахнул дверь, приглашая волнующихся в коридоре студентов.
Фра Корзьело, владелец табачной лавки на углу площади Спасения, не скрывал того, что он полукровка.
Да и попробуй скрой, когда кожа вдвое смуглее, чем у любого каматийца, как бы их ни дразнили в столице Сасандры «чернозадыми». Вот, кстати, особенность сознания толпы! Как бы имперские чиновники и жрецы ни превозносили равенство всех народностей, входящих в состав Империи, все равно то и дело вспыхивали драки между табальцами и гоблами, между барнцами и каматийцами. А уж если девушка вздумала выйти замуж за купца, приехавшего из заморской Айшасы, то обмазанные дегтем двери семье обеспечены в девяноста девяти случаях из ста.
Правда, в той же Айшасе, откуда родом был отец фра Корзьело, смешанные браки тоже не приветствовались. Да что там не приветствовались! Попросту презирались. Но там, по мнению почтенного лавочника, по крайней мере, никто не лицемерил. Ни король, ни жречество, ни народ. Белокожий? Пожалуйста! Живи, но в особом квартале. Торгуй, но плати налога вдвое больше от темнокожего айшасиана. Не вздумай осквернять храмов своим присутствием, и похоронят тебя за городской стеной. А так – делай что хочешь. И никаких погромов.
Уважаемый купец Джи-Деланн предпочел жить среди презираемых им белокожих ублюдков с севера. В богатой Мьеле, снаряжая корабли с каматийским вином на родину. К сожалению, пираты острова Халида превратили в пшик прибыльное дело айшасианского купца, а прокатившаяся по южным областям Каматы тридцать семь лет тому назад бубонная чума извела едва ли не под корень его многочисленную семью. Выживший по странной случайности Корзьело по стопам отца решил не идти. Хотел вернуться на родину, продав остатки вина со складов и виллу под Мьелой, содержать которую все равно не мог. Но заглянувший однажды вечерком южный гость – правоверного айшасиана всегда можно узнать по белому бурнусу и расшитой сложным орнаментом шапочке – сделал юноше предложение, от которого трудно было отказаться. Оказывается, далекая и незнакомая родина не забыла его. Готова помочь, принять и простить слишком светлый цвет его кожи. Но не сразу, а в обмен на несколько деликатных поручений. Нет-нет, ни о каком шпионаже речь не идет! Просто богатое купечество Айшасы желает узнавать о росте цен на зерно во внутренних областях Сасандры заранее, а не после того, как продали свои запасы по дешевке перекупщикам. Или о неурожае на Каматианских виноградниках… Или о лесных пожарах, прокатившихся по Барну и затронувших странным образом делянки с самыми ценными породами. Или… Да мало ли что?! Любой набег кентавров на пределы Окраины может повлиять на поставки итунийского хмеля. Взамен айшасианский купец предложил небольшой мешочек с серебром – для начала.
Корзьело подумал и согласился. Работенка не обременительная.
Вначале он был просто связным. Сидел себе в табачной лавке, скучая и от нечего делать убивая жирных и злых мух. Принимал послания от незнакомых людей, сказавших определенное слово, и передавал морякам из Айшасы. Денег, исправно присылаемых с родины отца, хватало на безбедную жизнь, и торговлю он вел частично для прикрытия, частично – чтобы не умереть со скуки. Лет через десять табачник стал чувствовать себя в вопросах торговли как рыба в воде. Обзавелся собственными связными, подкупил пару-тройку чиновников из магистрата Мьелы. А вскоре пришло понимание того, что торговля и политика – две стороны одной медали. Как нельзя сказать, что для дерева важнее: листья или корни, – лиши его тех или других, и могучий ствол зачахнет, так и вопросы выгоды и барыша тесно сплелись с властью и государством.
И тогда в его лавке вновь появился айшасиан в бурнусе и шапочке. Годы добавили морщин на его щеках и седины в прежде черные, как смоль, волосы. Новый мешочек (на сей раз с золотом) позволил Корзьело перебраться в столицу Империи – блистательную Аксамалу. Менять прикрытие он не стал – побаловаться табачком аксамалианцы любили и знали толк в трубочном зелье. Да и он со временем стал великолепно разбираться в сортах и отсортиях, в тонкостях аромата и степенях крепости.
Досуг почтенный табачник скрашивал разведением голубей, которых ему привозили за баснословную цену аж из-за тридевяти земель. Соседи считали его чудаком, но тугая мошна зачастую понуждает окружающих закрывать глаза на многие странности. Никто не знал, что его голуби доставляют послания тому самому седому айшасиану, продолжавшему коротать дни в Мьеле.
Корзьело получал целую кучу сведений об урожаях и неурожаях, лесных пожарах и набегах кочевников. Но самые важные сообщения табачник получал от агента, обосновавшегося в императорском дворце. Его имя, титул, придворная должность оставались для табачника загадкой. И что с того? Меньше знаешь – крепче спишь. Полукровка не мог предполагать – молод его поставщик новостей или стар, потому что никогда не видел его лица.
Для шпионской сети Айшасы агент назвался Министром, хотя Корзьело прекрасно понимал, что столь высокий чиновник мараться продажей секретов не станет. Скорее всего – старший писарь или архивариус. Ну и что же?
Зато как осведомитель Министр не знал себе равных. Например, он предупредил султана Айшасы о готовящемся ударе флота Сасандры по пиратским гнездам острова Халида. Дело-то благое, но победа над морскими разбойниками могла несказанно усилить военную славу адмиралов Империи, а захваченные корабли поставили бы эскадры сасандрийцев вне конкуренции. Но, как говорили в древности, кто предупрежден, тот вооружен. Появление вблизи Халида мощной эскадры боевых дромонов под звездно-полосатым флагом Айшасы спутало все карты Сасандры. Конечно, пиратов потрепали, но не больше того. Или вспомнить случай с королевской династией Вельсгундии. Ну, не оставил тамошний король законных наследников, и занять престол, как водится, набежала целая толпа желающих. Все ожидали победы молодого князя т’Оборка, не единожды в открытую высказывавшегося за дружбу с Сасандрой. Очень опасная привязанность. Того и гляди, Вельсгундия попросилась бы под крылышко Империи. Но тогда в анклав превращалась Дорландия с ее независимым и решительным государем. Корзьело не знал, насколько споро подсуетились айшасианы и была ли вообще в том их заслуга, но т’Оборк по глупой случайности погиб на охоте – сломался держак рогатины, а медведи таких оплошностей не прощают. Корону надел князь т’Раан, сильно недолюбливающий Империю и имперцев. Говорят, в молодости даже поддерживал восстание дроу в горах Тумана. Но, как бы то ни было, о проимперской политике Вельсгундия забыла на долгие годы.
Живя в Сасандре, фра Корзьело не любил Империю. А потому немало гордился каждым пинком, каждым ударом, ослабляющим ее мощь…
Табачник натянул на лысеющую голову суконный пелеус[Пелеус – головной убор из фетра, плотно прилегающий к вискам. ], с благодарностью кивнул экономке фрите Дорьяне – румяной и круглой, как сдобный колобок, старушке, – накинувшей ему на плечи плащ, обшитый дорогим бобровым мехом. Покряхтев больше для вида – несмотря на пять десятков прожитых лет, фра Корзьело не ощущал в себе ни единого, известного лекарям недомогания, – вытащил заветную сумку. Сегодня предстояла очередная встреча с Министром. Впрочем, не встреча. Просто обмен записками.
Выйдя на улицу, фра Корзьело невольно поежился, хотя ласковое весеннее солнце щедро дарило земле свое тепло.
Столько народа! Настоящее столпотворение. И чего это им не сидится дома?
Ах да! Как же он мог забыть? Сегодня канун величайшего праздника Сасандры – День тезоименитства матушки горячо любимого императора! Табачник едва не сплюнул. Что за чушь! Неужели вся эта ликующая толпа искренне радуется за какую-то противную старуху, окочурившуюся около пятидесяти лет назад, кстати, еще до восшествия нынешнего императора на престол? Какое им дело до императорской семьи? Какое ему дело до народа? Вон до того зеленщика, спешащего с тележкой прочь от рыночной площади, – клепсидра, установленная на вычурной гранитной башне в самой середине площади Спасения, уже давно пробила шесть часов дня. Или до стражников, раздвигающих кучку простолюдинов начищенными до блеска нагрудниками… Да нет! До стражников как раз императору дело есть. Ибо не будет армии, сыска, городской стражи – не будет и Сасандры.
