Чарослов - Чарлтон Блейк (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Текстовый конструкт пополз обратно к столу.
— Замечательно, крылья от какографа! Какой прок от свитка, написанного умственно отсталым?..
— Да нет же, ты, сборник дурацких клише! — взорвался Нико. — Я не говорил «напишу». Я сказал «достану» — иными словами, «украду».
— Хо-хо, вы только посмотрите, а мальчонка-то с норовом, — фыркнула горгулья. Она остановилась и посмотрела на юношу. — Украдешь у кого?
Нико откинул завиток черных волос, упавший ему на лицо. В Звездной академии подкуп конструктов был запрещен, что не мешало студентам время от времени к нему прибегать. Ему это не нравилось, но перспектива провести еще одну ночь без сна пугала сильнее.
— Я ученик магистра Шеннона, — сказал он.
— Агву Шеннон, знаменитый лингвист? — оживилась горгулья. — Эксперт в области текстового интеллекта?
— Угу.
Морда горгульи медленно растянулась в каменной, но оттого не менее ехидной улыбке.
— Значит, ты тот самый неудачник, которого чуть не приняли за Альциона из пророчества? Хорошо хоть вовремя выяснилось, что он слегка того, с дефектом.
— Так мы договорились или нет? — процедил Нико, сжимая кулаки.
Продолжая улыбаться, горгулья взобралась на стол.
— А слухи насчет магистра Шеннона? Доля правды в них есть?
— Не имею понятия, я сплетнями не интересуюсь, — проворчал Никодимус. — Еще одно дурное слово о магистре, и, клянусь небесами, я разобью тебя на мелкие абзацы!
Горгулья захихикала.
— А за учителя-то мы горой. Похвальная верность. Только вот, помнится, кто-то предлагал выкрасть один из свитков магистра Шеннона…
Нико лишь покрепче стиснул зубы и напомнил себе, что рано или поздно все ученики идут на это: практически каждому доводилось умасливать конструктов, используя в качестве взятки труды наставника.
— Скажи прямо, чего ты хочешь?
Горгулья, которая, казалось, только и ждала, когда он спросит, выпалила:
— Прибавку в весе — лишние два стоуна [1], чтобы горгульи покрупнее не могли меня спихнуть со спального насеста. И восприятие четвертого уровня!
Нико еле сдержался, чтобы не закатить глаза.
— Не глупи. Даже среди людей мало кому дано достичь четвертого уровня.
Горгулья нахмурилась и подцепила хвостом очередную книгу.
— Ладно, третьего.
Нико покачал головой:
— Может, лучше сразу луну с неба? Ты просишь о вещах, которые выше моих сил. С твоим текстом выше второго уровня не подняться.
Обезьяна скрестила лапы на груди.
— А ты просишь, чтобы я дала себя отредактировать какому-то горе-какографу! Говорят, вы даже не в состоянии прочесть до конца простейшее заклятие — концентрации вашему брату не хватает. Это правда?
— Нет, — отрезал он. — Некоторым магия не дается, но я не из их числа. И вообще, единственное отличие какографов от остальных в том, что наше прикосновение способно менять порядок рун. Таким образом, оно вносит путаницу, разрушает чары и потому губительно для сложных текстов. А касаться тебя мне не придется.
Каменная обезьяна смотрела на него, скрестив лапы.
— То есть ты просишь меня пойти на преднамеренное нарушение библиотечных правил?
На этот раз Нико не удержался и закатил глаза.
— Ничего ты не нарушишь! Ты же горгулья, да еще и с примитивным восприятием. Единственное, что говорится в твоих правилах, — так это что мне нельзя тебя трогать. Я лишь добавлю несколько строк магической энергии. Обойдемся без прикосновений. Я и раньше так делал — и, поверь, та горгулья не потеряла ни единой рунки.
Конструкт наклонился вперед и впился в лицо юноши пустым каменным взглядом.
— Два стоуна прибавки в весе и восприятие второй степени.
— По рукам, — проворчал Нико. — А теперь повернись.
С хвоста горгульи по-прежнему свисал внушительных размеров фолиант. Впрочем, она не стала его отцеплять, а использовала книгу вместо подставки, взгромоздившись сверху, спиной к какографу.
В черных ученических одеждах Нико были прорезаны специальные отверстия — по верху каждого рукава, от плеча до локтевого сгиба. Высвободив руки, он перевел взгляд на правый локоть.
Магические руны создавались не пером на бумаге, а в мышцах рук волшебника. Подобно другим чарословам, Никодимус с рождения обладал способностью преобразовывать свою физическую силу в энергию магии, из которой и состояли руны.
Он напряг бицепс, создав несколько рун, и увидел, как сквозь кожу и мускулы пробиваются серебристые чары. Еще раз — и вот он уже объединил слова в предложение, а потом позволил ему мягко скатиться вниз по руке.
Резким взмахом запястья он выбросил в воздух простое заклятие, похожее на трепещущий завиток серебристого тумана. Протянув руку, Нико направил этот завиток к загривку обезьяны.
В чарах содержался приказ раскрыть магическую структуру конструкта: стоило им коснуться горгульи, как та заискрилась серебром. Левой рукой Нико начертал второе предложение и поместил его рядом с первым. Светящаяся трещина пролегла по всему телу горгульи до самого хвоста — и спина конструкта распахнулась посередине, словно двухдверный шкафчик.
Юный чарослов зажмурился. От яркого блеска, что исходил от тугого клубка сверкающей прозы внутри обезьянки, слепило глаза.
Различные магические языки обладают разными свойствами, а при создании этой горгульи использовались два из них: серебристый магнус, мощный и яркий, воздействовал на физический мир, в то время как элегантный золотой нуминус влиял на восприятие, а также изменял другие магические тексты. Нуминус позволял горгулье мыслить, магнус — двигаться.
Нико предстояло лишь добавить несколько энергетических предложений на магнусе. К счастью, структура подобных фраз была столь проста, что даже какограф мог легко с ними справиться.
Осторожно, следя за тем, чтобы случайно не коснуться конструкта, Нико начал колдовать, создавая руны усилием мышц и накладывая их на горгулью. Вскоре фразы на магнусе уже лились широким потоком серебристого света из рук ученика в тело конструкта.
Несмотря на свою хромающую на обе ноги чарографию, в скорости чарописания Нико мог дать фору многим искусным волшебникам. Он решил наколдовать побольше энергетического текста — впрок, так сказать — на случай, если горгулья его больше к себе не подпустит.
Поднеся раскрытые ладони вплотную к обезьянке, Нико разом напряг мышцы рук, все до единой: от крохотных червеобразных мышц, соединяющих хрупкие косточки кисти, до круглых дельтовидных в верхней части плеча. В мгновение ока по спине горгульи заструился сияющий ручеек заклинаний.
Сияние было таким ярким, что Нико забеспокоился, как бы оно не привлекло нежелательного внимания к происходящему в библиотеке. Он специально встал подальше от окон, но все равно какой-нибудь припозднившийся волшебник, идя мимо книгохранилища, мог заметить свечение. Если Нико попадется, его наверняка исключат или даже подвергнут вечной цензуре.
Неожиданно слева от Нико что-то громко стукнуло. Он в испуге прервал заклинание и стал озираться по сторонам, ожидая, что на него вот-вот набросится разъяренный библиотекарь… И никого не увидел — лишь погруженные в темноту книжные шкафы и стойки со свитками. А сразу за ними — ряд узких окон, озаренных лунным мерцанием.
Когда стук повторился, Нико аж подскочил. Шум явно доносился откуда-то сверху… с крыши?
Он посмотрел наверх; взгляд уперся в потолок. Вдруг в темноте явственно загромыхали шаги, словно кто-то бежал по крыше. Топот прозвучал прямо над ним, а затем стал стихать, стремительно удаляясь по направлению к задней стене библиотеки.
Нико обернулся, провожая взглядом затихающий звук. Шаги достигли края крыши и оборвались, но юный волшебник успел заметить, как в свете луны мимо окон с опущенными экранами промелькнул темный силуэт.
Тут внимание чарослова привлек новый шум — рядом кто-то тихонько бормотал:
— Ба, бал, Баал, баллон, баллистика. — Послышалось сдавленное хихиканье. — Баллистика, символистика. Ха! Символичная двуличность. Символ, дьявол. Дьявол, символ. Сим-вол — это не то, что дья-вол, а совсем наоборот. Прямо анекдот. Ха-ха.
