Клинки севера - Илларионова Алина (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
– Хорошо, хорошо, ты победил, как всегда. – Дан хлопнул ладонью, признавая поражение. Этого оказалось достаточно, чтобы Вилль угомонился, помог ему подняться и даже отряхнул рубашку.
– Потому что я сильнее, быстрее, ловчее и… глупее. Аэшур, я там обязательно дров наломаю!
– Э-да-нэль! Никаких прозвищ – это слишком подозрительно. И все у тебя получится, братишка. Главное – уверенность в себе! А ваш покорный слуга, л’лэрд Винтерфелл, с величайшим удовольствием сгладит занозы на вашем стуле и прикатит пуфик.
…Вот в последнем сомневаться не приходилось. Дан готов был притвориться кем угодно, лишь бы проникнуть в Катарину-Дей с достоверной легендой. Восемью месяцами ранее туда отплыла команда активистов во главе с некой Ярини, уверенных в том, что Скадар вновь планирует вторжение в Неверру, да только на сей раз у них будет и поддержка с севера: мятежники, берберианцы, просто лихие, падкие до денег люди. Сами активисты называли себя Сознающими, а Вилль, посетив первое и последнее собрание в Равенне, на выходе обронил одно слово: «террористы». Хоть и с благими намерениями. Вроде бы кто-то видел на юге металлический корабль с трубой…
Но зачем строить судно, которое держится на плаву исключительно за счет магии? Вроде бы в Скадаре существует лаборатория, где проводятся непонятные эксперименты. Но и в Равенне есть подобный отдел, и аватар успел там побывать: ученые как ученые, дико любопытные, чудаковатые. Северингский колдун перед смертью говорил об опытах с генами, но можно ли доверять безумцу? Напавшие на Северинг люди погибли все до единого, а слов двадцатитрехлетнего паренька оказалось недостаточно, чтобы убедить в заговоре суровых столичных следователей в темных одеждах и императора, всеми силами пытавшегося сохранить мир между Неверрой и Скадаром. Считать память аватара не удалось. Мелкие бунты и всплески черной волшбы явлением были заурядным, и в Равенне и пригороде устроили очередную чистку. Накрыли шайку некромантов, которые в свободное время мирно разводили овечек. «Заговорщики» даже имени себе придумать не удосужились. Четвероногие продукты деятельности вскоре перемерли, впрочем, как и маги. Едва начался допрос с пристрастием, как на тебе – дым изо рта – и два десятка трупов. Эданэль и Сознающие утверждали, что события развиваются по цепочке, на конце которой здоровенный шипастый шар, и ударит этот кистень в скором времени по Равенне. А Вилль уже ни в чем не был уверен. Новая жизнь захлестнула его целиком. Служба, учеба, планы на будущее… Да и не должен гвардеец Его Величества полагаться на мнение подпольщиков!..
…Л’лэрд Винтерфелл, фыркнув, плюхнулся на койку и водрузил на лоб мокрое полотенце. Акклиматизация шла со скрипом: на щеках проступили красные пятна, а теплая вода, казалось, шипела в пересохшем горле. Большую часть пути он дремал, растянувшись пластом под влажной простыней, но «Златый Лев» вот-вот должен был причалить к гавани Катарины-Дей.
– Вероятно, наши уже нашли лабораторию и разузнали, что к чему.
– А в идеале разнесли ее к бесам собачьим… – проворчал Вилль. – Этому Трою можно доверять?
– Лису? Говорят, он может изготовить порошок, от которого Катарина-Дей канет в пучину…
В дверь заскребли тихо, но нетерпеливо, как мышь, целенаправленно точащая лаз.
– Входи, мальчик.
– Катарина-Дей, господа! Приплыли! – На веснушчатом лице юнги была написана неподдельная радость.
Л’лэрд Винтерфелл лениво изогнул бровь, мигом погасив пыл ребенка ледяным взглядом Перворожденного.
– Благодарю, мальчик, – и небрежно кинул монетку. Роль «настоящего эльфа» раздражала донельзя, но брат настоял. Если эльф не осознает собственного превосходства над иными расами, то не эльф это вовсе, а неумелая подделка. Шпион! С тяжелой косой Вилль смирился, да у любимого братца оказалась припасена другая пакость, к которой нельзя было привыкнуть, но и отвертеться никак. И рейды в лавку готового платья начинались с ворчания, а заканчивались нытьем. Нет, униформу гвардеец Винтерфелл содержал в отменном порядке, но к чему воину лишнее тряпье?!
Сейчас Вилль с тоской наблюдал, как Дан изучает недра шкафа, рассуждая вслух, не будет ли синяя туника с вышитым гербом империи смотреться провокационно?
– Сперва нас отвезут в посольство, дабы мы отдохнули и освоились. Парад не обязателен, а вот излишнее внимание привлекать не стоит… Одевайтесь, л’лэрд!
– Может, и здесь рукава укоротим? Жарко… – простонал Вилль, почесав оголенное, тронутое загаром предплечье. На второй день плаванья пришлось закатать рукава, а на четвертый обрезать вовсе, хотя брат, увидев результаты порчи имущества, зело гневался.
– Моль ты зловредная! А расскажу-ка я о блюде с изумительным названием…
Тяжко вздыхая, Вилль принялся натягивать рубаху цвета белого песка с оливковой вышивкой вдоль шнуровки, а поверх – длиннополую бежевую безрукавку с широким тканым поясом. Все легкое, почти невесомое, похожее на традиционную одежду скадарской знати. Брат облачился в нейтрально-серое, но даже в банном халате с заплатой на локте он умудрился бы выглядеть по-королевски.
На палубе царила веселая суматоха. С мачты торжественно и звучно пел дозорный камышовый кот, гулко шлепали о доски босые ноги матросов. Даже невозмутимый л’лэрд Шантэль с непроизносимой фамилией Тирриашаль д’ривен – старший из посланцев Силль-Миеллона – снисходительно улыбался. Именно его Вилль поминал крепким орочьим словцом, каждый раз окуная полотенце в ведро. Еще в Равенне маги установили в своих каютах скульптурки из загущенного леденита с хвойной отдушкой и наслаждались ароматами леса. Закаленные орки посмеялись, эльфы отказались. Точнее, отказался л’лэрд Шантэль, а поперек слова старшего остальные не пошли. Виллю оставалось только злиться: сам обращаться за помощью к магам он не стал.
Дан встал к борту рядом с Виллем и многозначительно ухмыльнулся.
– Давайте, л’лэрд Арвиэль, покажите мне проблески таланта в лучах бездарности. И не забудьте помолиться Пресветлой и духу Халяве…
– Я просил, Аэшшур…
– И я просил не звать меня так…
– Ладно, я буду называть тебя Эданэлем, и не перепутаю эти шушелевы вилки, и не буду ругаться шушелем, если ты прекратишь богохульничать!
– Я жду.
– Саном и сунной здесь называют простолюдинов. Саар и сури – это аристократия. Атэ’саар и атэ’сури – ведьмак и ведьмачка…
– Маги или Одаренные.
– Колдун и колдунья, – желчно «поправился» Вилль. – Ки’саар и ки’сури – высший свет. Сливки общества, в чьих жилах течет кровь предков Его Величества кэссаря. А кэссиди – Ее Высочество…
– М-да, его единственная дочь принцесса Иллада, по слухам, так дурна собой, что появляется на приемах, вымазав лицо белой пудрой. И в парике.
– В такую жару?!
Дан покачал головой, когда Вилль фыркнул, в очередной раз демонстрируя пренебрежение к очаровательному полу. Еще в Равенне барышни, не обремененные моралью и излишками одежды, вились вокруг новичка, как мотыльки у цветка, чьего нектара непременно должно хватить на всех. Вилль с боем прорывался сквозь толпу и молча кипел в одиночестве. По его мнению, одна была толстой, другая тощей, третья криворукой, четвертая кривоногой, пятая… Даже у признанной красавицы, белокурой Милушки, нашелся изъян – дура, о чем в завуалированной форме Вилль ей и сообщил, когда поздним вечером обнаружил девицу у себя на постели в кемалевом пеньюаре. Впрочем, та не особо расстроилась и даровала благосклонность более сговорчивому денщику-полукровке. В итоге довольными остались все.
– Наверняка кэссиди учила буквы только для того, чтобы читать любовные романы. – Вилль подмигнул.
– Спроси ее об этом, и окажешься на дыбе в «муравейнике».
Дворец кэссаря прятался за стеной в парке столь огромном, что сам правитель не знал хотя бы общего числа мелких построек. Там жили приближенные и находились казармы доверенных воинов. Все это неисчислимое великолепие раскинулось на холме, а под ним находилось то, что Дан назвал «муравейником», испещренным несколькими ярусами холодных темных камер и душных пыточных. Несчастных узников тюрьмы для особых преступников действительно и жалили, и кололи, и резали до последнего вздоха. Туда брат категорически запретил попадать.
