Дух-покровитель (СИ) - Коптев Андрей Алексеевич (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Самым любопытным оказался режим позволявший видеть струящиеся разноцветные потоки. Были они и в теле птицы, и в листьях с ветвями, но особо выдающийся в центре древесного ствола проходил. Довольно занимательное и необычное зрелище. Во всяком случае, мне оно показалось интересней, чем окружающие синичку сферы похожие на помесь мыльного пузыря с желе. Конечно, смотреть на то, как эти струящиеся оболочки вспыхивают при контакте друг с другом забавно, но слишком уж редко они взаимодействуют. Да и не понятно, почему, словно бы текущие друг по другу сферы, не порождают вспышки постоянно.
Разумеется, следующим шагом стала попытка повлиять на увиденное. Вот тут-то и допустил фатальную ошибку. Вместо того, чтобы экспериментировать с листиком или веточкой, сосредоточился на синице. Попытался повлиять на один из центральных потоков. Замедлить его бег. В результате с дерева полетели двое. Я вниз, птица куда-то в лес. Впрочем, давайте по порядку.
Сосредоточившись на соединяющем голову птахи с крыльями потоке, чем-то напоминающем игрек, потянулся к нему рукой, но вовремя себя одернул. Сообразил, если коснусь синичку в материальном плане, то просто спугну, а если попытаюсь стать бесплотным, полечу сквозь ветки дерева. От мыслей о том, что сквозь землю не проваливаюсь в любом состоянии, отмахнулся. Во-первых, несвоевременно. Во-вторых, начнешь задумываться, так еще провалишься, чего доброго. Короче говоря, возникла дилемма. Которая разрешилась просто и, отчасти, без моего участия.
Из-за возникших трудностей, желание повлиять на потоки в теле птицы не только не пропало, наоборот, усилилось. Более того, в голове сформировалось четкое осознание конечного результата который хотел получить. Именно в этот момент, с так и не убранной руки, сорвалось небольшое облачко, которое тут же влетело в птаху, окутало игрекообразный канал и практически полностью остановило ток энергии в нем. Результатом стала всполошившаяся синица, рванувшая куда глаза глядят, и я, ощутивший неимоверную слабость, утративший контакт с материальным и полетевший сквозь листья и ветви к земле.
Не иначе как с испуга, машинально выставив руки, на инстинктах попытался избежать удара и… избежал (ценой полуобморочного состояния и порции отделившегося от тела тумана). Следом сверкнула молния, ударил гром и забарабанили капли дождя. Символично получилось. Впрочем, мне в тот момент было совершенно не до погоды. В себя прейти пытался.
Далеко не сразу удалось справиться с головокружением и одолеть тошноту. Слабость осталась, но все же немного отступила и мысли забегали шустрей. Оглядев себя, обнаружил в груди нечто пульсирующее и вырабатывающее тот самый «туман». Немного посидел, бездумно наблюдая за тем, как он рассасывается и возвращает телу былую плотность. Из памяти полезла информация о магии, душах и прочей мистике. Так как все подобные знания базировались у меня на разных фэнтази, читанных во времена прыщавой юности, достоверность казалась весьма и весьма сомнительной. Однако, как минимум с терминологией стало попроще.
Пульсирующее в груди сплетение каналов решил считать очагом или источником. Туманную субстанцию маной, а воздействия с ее помощью осуществляемые магией. Естественно, с тем же успехом можно было и другие понятия использовать. Всякие праны, ки, пси, чакры, да хоть сила, не в названии суть. Просто духи, коим я нынче бесспорно стал, все же, по-моему, как-то ближе к фэнтези. Хотя, спорно. «К лешему!» — фыркнул, тряся головой и прогоняя сумбурный поток мыслей.
Пока в себя приходил, дождь не только кончится успел, но и утро настать умудрилось. Если бы не шуршание в листве чуть ли не прямо подо мной, так еще неизвестно, как долго бы в отрешенном состоянии пребывал. Не то, чтобы рефлексировал по любому поводу, но если уж начинал самокопанием заниматься, то мог и на сутки из активной жизни выпасть. Встав, хотя, вернее говорить взлетев, переключил режим зрения и сразу же обнаружил копошащуюся в корнях мышь.
Ничего примечательного в ней не было, насколько я вообще мог судить, но экспериментаторский запал во мне еще оставался. Приблизившись к мыши, ощутил ее голод и раздражение. Влиять на потоки жизненной энергии не рискнул, но попытался внушить грызуну мысль о том, что под ближайшем кустом найдется еда. Ни с первого, ни с десятого раза успеха не добился. Тем не менее, ощущение принципиальной возможности осуществлять внушение оставалось, и попытки отправить мышь под куст продолжились.
Где-то на сотом провале, когда уже был готов поверить в то, что сам себя убедил и никакой телепатии мне не светит, мышь вдруг прекратила возиться в корнях и побежала туда, куда и хотел ее отправить. Само собой, тут же принялся вспоминать в мельчайших подробностях все, что сделал во время последней попытки внушения. Не сразу, путем еще десятка провалов, удалось найти недостающий элемент. Всего-то и требовалось — представить под кустом нечто достаточно привлекательно для мыши. По сути, мне оказалось не под силу заставить грызуна совершать немотивированные действия, но дать ему подходящий стимул оказалось элементарно.
Немного погоняв мышку по поляне и убедившись в правильности догадки, оставил беднягу в покое. Не смотря на мизерный расход сил, они все же уходили быстрей восполнения их очагом. Вот только так и не разобрался, они напрямую испаряются или настолько мизерными порциями тело покидают, что разглядеть не могу. Впрочем, главное понятно — внушение требует маны, а куда и как она расходуется в процессе, то не слишком важно. Может быть потом разберусь. Сейчас заниматься столь серьезным вопросом рановато. Осмотреться нужно. Опять же стоит поискать людей или еще кого разумного. Правда, помятую о читанном в многочисленном фэнтази, на контакт выходить нужно с осторожность.
Размышления о способах обезопасить себя оказались прерваны неожиданно возникшем запахом. Хотя, не уверен, можно ли выползшую на поляну дымка им считать. Однако, по мимо того, что я ее видел, она у меня отчетливо с шашлыком ассоциировалась. Впрочем, все эти нюансы оказались мгновенно отброшены, когда запульсировало сплетение каналов в груди. Очаг вспух огненным фонтаном и мана потоком пошла в тело. Потрясающие ощущения, а ведь всего-то пересек границу неизвестной субстанции. Естественно, как только взял себя в руки, тут же бросился выяснять, откуда же такое чудо взялось и много ли его еще осталось.
Глава 4
Скорый бег-полет привел на поляну по которой скакали дикари. Мимолетно удивившись тому, что за стремлением поскорей найти источник столь бодрящей субстанции не услышал их воплей, все же нашел силы остановиться и осмотреться.
Само место первобытных плясок представляло собой почти ровный круг, образованный плотной стеной кустарника, за которым своеобразными частоколом росли деревья. «Метров пятьдесят, а то и все семьдесят в диметре будет», — отметил мимолетом, переводя взгляд на главных действующих лиц. Полсотни коренастых мужиков, заросших так, что их грязные и спутанные патлы сливались с плохо выделанными вонючими шкурами животных, в которые они были одеты, скакали и размахивали длинными палками.
Когда один из вопящих дикарей пронесся мимо меня, удалось разглядеть каменный наконечник закрепленный на конце палки и понять — копье. Заодно и аборигена поближе разглядел. Не скажу, что тот прям стопроцентно на реконструкцию неандертальца походил, но общее определенно прослеживалось. Широкий и плоский нос, массивные надбровные дуги, покатый лоб, все это имелось, но вот про выпирающие челюсти и клыки, которые скорей каком-нибудь киношному вампиру в пору иметь, читать ранее не приходилось. Опять же повышенная лохматость, ну не тянуло увиденное на волосы, скорей уж недоразвитая шерсть.
Впрочем, внешнее в дикарях меня постольку-поскольку заинтересовало. Куда важней оказалось то, что именно они и являлись источником той самой бодрящей дымки ассоциирующейся с запахом шашлыка. Правда, обдумать это открытие мне не дали. Из кустов, расположенных на противоположной от меня стороне, выбралась новая компания троглодитов. Возглавлял ее колоритный персонаж, украшенный головным убором типа череп. За плечами мощного мускулистого тела, разрисованное мелом и охрой, на манер плаща висела медвежья шкура. Лапы хищника, сохранившие когти, образовывали горловину и своеобразное ожерелье одновременно.
