Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" (первая книга .TXT) 📗
Агнесса навострила уши. Северяне и впрямь мало походили на религиозных фанатиков, но, как говорили, относились к своим богам серьезно. А тут выяснялось, что отречься от них - небольшая беда.
- Не преступление? - к счастью, Кримхильда тоже удивилось, и заинтригованной Агнессе голос подавать не пришлось. Да она и не была уверена, что сможет издать что-то, кроме хрипа - горло жгло как огнем. Девушка хлебала теплую воду, чтобы хоть как-то притупить боль.
- Преступление - наказуемое действие есть, которое человек над другими людьми совершает. Люди придумали идею преступлений, когда договаривались, как им жить всем вместе удобно. За преступления человека судят, наказывают и прощают люди, потому что людские законы написаны есть и они простые. То, что перед людьми - преступление, то, что перед миром - грех. Отречься от веры - не преступление, а грех, и наша власть никак не участвует в отношениях нас и богов. Мир наказывает или прощает сам.
- Значит, Рагнеду наказал сам мир? - с придыханием поинтересовалась Кримхильда.
Имлад удивленно посмотрел на нее.
- Нет, конечно. Рагнеда не верила в богов никогда. Во всей этой истории действовали только люди и их преступления. Боги не вмешиваются в грязь.
- Но мадам Аннабель писала, что на Архипелаге очень жестко относятся к бракам с иноверцами - неужели это неправда?
- Это чушь псовая, так у вас говорят? На Архипелаге никак не относятся к бракам с иноверцами, я же говорил. У нас просто не заключается таких браков.
- Вообще? - опешила Кримхильда.
- То есть совершенно.
- Но... но как же быть? - пролепетало несостоявшееся семейное счастье Имлада. - Это ужасно, ужасно жестоко!
- Нет ничего жестокого в том, что мы свободны выбирать, - пожал плечами Имлад. - Те, кто женятся на иноверцах, не живут на Архипелаге. Те, кто живут на Архипелаге, не женятся на иноверцах. Все просто, как арифметика.
- И нельзя привезти жену или мужа с континента?
- Нет. Но некоторым из нас можно остаться на континенте.
- Некоторым?
- Некоторым, - предельно холодно повторил Имлад. По комнате как зимним ветром повеяло. Даже словоохотливая Кримхильда растеряла желание продолжать разговор, пробормотала "А, вот как..." и отвернулась, делая вид, что ищет что-то в бумагах. Агнесса прикрыла глаза. Ее потряхивало. Девушка поднесла руку ко лбу и тут же отдернула. Не требовалось термометра, чтобы понять: у нее жар. Лоб и щеки горели так, что, наверное, о них можно было обжечься. Речи о том, чтобы и дальше оставаться на работе, идти не могло, к тому же на нее уже начали косо посматривать, как она ни забивалась поглубже в угол. Фикус, за которым она пряталась, представлял не лучшее укрытие. В довершение всех бед, Агнесса снова закашлялась.
Имлад Иссэн, едва взглянув на нее, безапелляционно заявил:
- Пока это простуда, но, если домой не пойдете, будет пневмония. Умрете в цвете лет, похоронят красивой.
Агнесса, знавшая нескольких вероятностников-аспирантов и одного приват-доцента, понимала, что у них такая нечеловеческая манера шутить, но все равно испугалась.
- Умру? - стукнув зубами, спросила она. - Совсем?
- Нет, на семь восьмых, - отшутился Имлад. Что сказать, как и большинство нордэнов, он был начисто лишен чувства такта или жалости.
Агнесса прижала ко рту платок и всхлипнула. Залетный аспирант нахмурился.
- Простите, госпожа Агнесса! Я только имел в виду, что вам следует немедленно идти домой, вы разболеетесь совсем, а на носу октябрь есть, - Имлад опять сбился со своего идеального книжного морхэнн. - Я бы вас проводить мочь. Мог бы.
Как ни плохо чувствовала себя Агнесса, она прыснула. Что ни говори, а у нордэнов был совершенно очаровательный акцент. При таком раскатистом рычании и звонких гласных почти любая фраза в их устах напоминала немедленный вызов на дуэль. Она бы послушала, как на Архипелаге объясняются в любви. Хотя не удивилась бы, если бы выяснилось, что никакой любви на Архипелаге нет, а есть документально подтвержденный и проставленный в метрику в виде штампа долг перед своей землей.
- Агнесса есть очень больная. Я сопровожу, - буркнул Имлад, и к кому конкретно не обращаясь. - Я возьму вашу сумочку и, пожалуйста, накиньте мое пальто.
Пальто самой Агнессы, конечно, находилось не в лучшем состоянии, но на улице было не больше двенадцати градусов. Даже джентльмен и северянин там замерз бы за пять минут.
- Я не...
- Хорошо, накиньте мое пальто без "пожалуйста". Это не просьба есть. Пойдемте в холл, извозчика ждать там будем. Господин Мейер, будьте любезны, скажите старосте второй академической группы, что семинар переносится на завтра есть, задание вывесят на кафедре. Спасибо.
Агнесса, накидывая теплое шерстяное пальто с необыкновенно приятной на ощупь подкладкой, могла бы сказать, что ее бюджет в лучшем случае позволит ей сесть на омнибус, но, глядя в ледяные глаза Имлада, сочла правильным помолчать. Скорее всего, в ответ она услышала бы, что предложение взять извозчика - тоже не просьба есть. В глубине души она даже радовалась такому обороту событий. Приличная барышне кромность - скромностью, а этот нордэн действительно мог играючи разрешить ее проблемы. Не сказать, что Агнесса так уж любила северян - северяне и сами друг друга не всегда терпели, что говорить об остальных калладцах - но отказываться от бескорыстной помощи было глупо, а подозревать в ней корысть - еще глупее. Она молча последовала за Имладом, стараясь глубоко не дышать. Горло болело нещадно.
Пролетку нордэн поймал быстро - благо, они всегда крутились неподалеку от академии, готовясь развозить золотую молодежь с лекций в игорные дома. Едва Агнесса оказалась на мягком сидении, за плотными шторами, отрезавшими ее от слишком яркого дневного света, она решила, что почти попала в рай. Имлад, как хорошо воспитанный молодой человек, не то чтобы забился в противоположный угол, но уселся на умеренном расстоянии и попросил Агнессу назвать адрес.
- Гончарная, дом восемь. Литейный, - пробормотала она. Имлад разборчиво повторил для извозчика, и мир плавно закачался на рессорах.
Ездить по этому маршруту на пролетке Агнессе ни разу не доводилось, но на конке с пересадками она доезжала за час, и еще минут десять шла через пустырь и переулки Литейного. Это был плохой район, и общественного транспорта там, конечно, не ходило. Так или иначе, в запасе у Агнессы имелось никак не менее получаса тепла и относительного покоя. Перед тем, как закрыть глаза и уснуть, она все же рискнула задать вопрос, необыкновенно интриговавший ее последние четверть часа:
- Имлад, а вам обязательно придется вернуться, да?
- На кафедру? Да нет, не волнуйтесь.
- На Архипелаг.
Нордэн несколько секунд молчал, не враждебно, а как-то отстраненно.
- Что же вы все такие любопытные... Вы-то, госпожа Агнесса, надеюсь, не грезите нашими заснеженными елками?
- Нет. Мне даже в столице прохладно. Дедушка родом из Виарэ. А я даже моря не видела, но очень по нему скучаю.
- Ясно. Вы, наверное, знаете, что на Архипелаге мальчиков рождается значительно меньше, чем девочек.
- Слышала что-то. А это правда?
- Несомненная. Поэтому нашим девушкам разрешается уезжать на континент и оставаться там, а нам - никогда. Драгоценная кровь Архипелага, - не слишком весело хмыкнул он. - Для богоравного народа у нас слишком большие проблемы с наследственностью... Впрочем, это мало что меняет. Я вернусь, потому что хочу вернуться.
- Вам здесь не нравится?
- Прошу прощения, если мои слова не для дамских ушей, но в веселом доме можно отлично провести вечер. Ну выходные. Ну неделю. Но, чтобы органично жить там дольше, там надо или родиться и вырасти, или работать по зову сердца.
- Так, значит, вы уезжаете из веселого дома?
- Да. Прямиком в сумасшедший. - Имлад вздохнул, и уже значительно более бодро продолжил, - Не берите в голову, госпожа Агнесса. Свет не сошелся клином ни на ваших плацах, ни на наших елках. Еще увидите море. Отдыхайте.
