Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" (первая книга .TXT) 📗
Второй раз я встретил ее, когда мне стукнуло девятнадцать. Тоже на балу. Тогда я уже не был бессловесной тварью в серой робе - хотя не могу сказать, что сильно ушел от этого состояния в собственных глазах, но на моем счету уже имелась благодарность пары более-менее влиятельных особ и, как следствие, немножко свободы. Я напросился на тот бал только потому, что знал, что она там будет. Поразило меня то, что Элейна при встрече меня узнала и вспомнила - вот уж чего я не мог ожидать. Она явилась со старшей сестрой и отцом, прямо-таки мечтавшим представить ее каким-то господам во фраках, но не вполне дворянской внешности. Завидев меня, Элейна демонстративно развернулась и направилась ко мне, прихватив с подноса два бокала игристого. Тут даже я понял, что сейчас будет трагедия. После первого же бокала она очень спокойно сообщила мне, что приданого у нее нет и не будет и что она повесится, но не пойдет замуж только для того, чтобы поправить финансовые дела семьи. И да, дворянством налоги на имущество не оплатишь и брата в офицерский корпус не соберешь. Не знаю, почему она сказала это мне, в конце концов, маг-негражданин - это последний человек в империи, от которого можно ждать помощи в таких вопросах, но она все это сказала. Наверное, просто чутьем поняла, что приблудный маг в лепешку расшибется за возможность оказать ей услугу. Не исключаю, что при ее взгляде я просто сиял как новогодний салют. В любом случае, я выслушал и запомнил. Посоветовал ей упереться на том, что выходить замуж раньше старшей сестры - опозорить последнюю, благо, та оказалась достаточно страшна, чтобы ходить в девицах еще сколь угодно долгое время, пока хоть кто-то позарится на ее титул. Ну, и обещал сделать все, что от меня зависит. И сделал. Отвадил пару женихов от ее сестрицы, а самому настойчивому ухажеру Элейны, не отрицаю, кстати, что он был неплохой человек и мог бы дать ей приличную жизнь, устроил падение кареты с моста в реку.
- Боги мои...
- Магда, грань между мечтой и безумием гораздо тоньше, чем вы можете себе представить, и легко проходима в обе стороны. Так или иначе, в двадцать два года я - уже подданный Его Императорского Величества Гильдерберта Третьего - сделал отцу Элейны предложение, от которого ему было бы сложно отказаться. Попросил руки его младшей дочери, не претендуя на титул и отрекаясь от всех прав на него ныне и впредь, а взамен обещал уплатить все долги по его поместью. Поместье это сам же частично в долги загнал через знакомых, которым имел предусмотрительность оказать ряд не вполне законных услуг. И да, еще я обещал справить приданое его старшей дочери, которую без этого уж точно ожидала участь старой девы. Все прошло плохо. Мать Элейны кляла весь белый свет, нюхала нашатырь и визжала, что никогда в жизни не отдаст дочку какому-то грязному рэдскому выродку, но упорно продолжала подмахивать векселя не читая - дворянка как-никак. Элейна молчала, как будто ее все это не касалось - и вот это пугало меня больше всего остального вместе взятого, потому что я помнил ее угрозу повеситься и не сомневался, что она, если придется, приведет ее в исполнение. Отец обдумывал положение. Мне почти каждую ночь снился скрип веревки, до сих пор не понимаю, как я не спился или не свихнулся именно в те дни. А потом отец Элейны, оказавшись под угрозой долговой тюрьмы, все же решил, что лучше зять-рэдец, чем соседи-арестанты, да и написал мне брезгливое письмо, в котором мимоходом продал дочку за восемь тысяч имперских гильдеров. С меня требовалось только оплатить долги и более никогда не сметь переступать порог их честного жилища. Я выполнил оба требования, господин Виро - к его чести, надо заметить - проследил, как мы с Элейной вошли в церковь и обвенчались при двух тут же нанятых свидетелях, и только потом развернулся и ушел, демонстративно не сказав дочери ни слова. Мать, как я узнал позже, до этого не говорила с ней неделю. Видимо, по ее мнению, Элейне все же следовало наложить на себя руки и тем избежать позора неравного брака.
- Невеселая же у вас вышла свадьба.
- Да у нас и свадьбы не было, как таковой. Мы произнесли все положенные обеты - Элейна так и не откинула фату, так что я ее тогда даже не поцеловал - нас обрызгали их якобы святой водицей, имена вписали в толстенную книгу, больше напоминающую бухгалтерский гроссбух, и без лишних напутствий предложили идти своей дорогой. Дома нас ждал накрытый стол - я все же полагал, что родителям Элейны хватит совести хотя бы сделать вид, что их интересует счастье дочери, и, конечно ошибся. Никогда не забуду, как она застыла на пороге, медленно-медленно, знаете, как это в дурных снах бывает, откинула фату, поглядела на пустые стулья и звонко расхохоталась. Ничего страшнее этого смеха я в жизни не слышал, хотите верьте, хотите нет. "Ну, приданого у меня как не было, так и нет, титула теперь тоже нет, жить я не хочу, так делайте что собирались, только побыстрее". Мне кажется, я запомнил дословно. Прекрасное начало супружеской жизни.
- И что ты сделал?
- Магда, а что любой нормальный мужчина на моем месте бы сделал? Изнасиловал бы ее прямо на этом столе? Сказал ей, что она полноправная хозяйка, слуг может позвать колокольчиком и вообще вольна поступать так, как ей вздумается - и ушел наверх. Дальше я мало что помню. Пришел в себя через три дня, чуть не скончавшись от горячки. На мое счастье, у Элейны хватило ума сразу вызвать мне доктора. Меня кое-как откачали, я вернулся к работе, жене своим обществом особенно не досаждал - с моим графиком это было бы трудно - и, наверное, поэтому мы довольно легко и быстро друг к другу привыкли. На год совместной жизни Элейна подарила мне дочь. Маргери. Самое прелестное и непонятное существо из всего, что я видел. Я боялся ее на руки брать. Пошла в маму, такая же светловолосая и голубоглазая. Настоящая красавица. Я бы на месте ее деда и бабки себе локти кусал, что так ее никогда и не увидел.
- Они вас не простили?
- Интересно, чего именно они не простили? Что я родился рэдцем или что ни за восемь тысяч продали мне собственную дочь? Впрочем, отец Элейне раз в год писал. Она даже отправила им фотографию Маргери, видимо, надеялась помириться, но дворянская спесь оказалась сильнее. Мне, честно сказать, было все равно и родители Элейны существовали для меня только как придатки к ее благополучию или неблагополучию. Предметы вообще не существуют вне своего назначения. Элейна не хотела оставаться в городе, где провела детство, и мы переехали. Купили домик на мызе и жили там, без соседей, без родственников, без друзей. Меня такая жизнь устраивала - я просто не представлял себе другой - а Элейна то ли не жаловалась, то ли была всем довольна, этого я в ней никогда не мог понять. Я мотался по командировкам и потихоньку травился, Элейна музицировала и давала дочке азы домашнего образования, Маргери играла в куклы и каталась на пони, которого мы ей купили - знаете, эдакий рыжий бочонок на ножках с гривой, заплетенной в косички - и годы шли. Наверное, тогда я максимально близко подошел к понятию "счастье". Ближе уже не было.
Наклз дернулся и замолчал. Магда перехватила взгляд, который он бросил в угол, и ей стало не по себе. Губы мага скривились.
- Что с тобой, Наклз?
- Ничего.
- На что ты смотришь?
- Ни на что.
- Хочешь... хочешь, я Сольвейг позову?
- Зачем? Чтоб мы оба посмотрели ни на что? Отличное занятие. Может, еще хоровод поводим?
- Перестань. Ты злишься, как ребенок на тех, кто хочет тебе помочь.
- Уверяю вас, Магда, на тех, кто хотел и хочет мне помочь, я всегда злюсь совершенно осознанно и как взрослый человек. Вас же ни беса не волнует, нужна ли мне помощь. Вы помогаете себе, а не мне. Вот сейчас вам не хотелось застрелить меня просто так, без явного повода, оставить меня в покое вы не могли из соображений морали, вынудили меня рассказать вещи, о которых мне совершенно не нравится говорить, а теперь недовольны, что я недоволен.
Магда вздохнула, подалась вперед и с некоторой опаской накрыла ладонь мага своей.
