Черная царевна - Глазнева Оксана (лучшие книги .txt) 📗
— Я всегда мечтала переехать жить на острова.
— Там говорят на кало.
— Его я тоже учила.
Женщина подняла брови.
— И почему девушка с таким прекрасным образованием ищет работу садовницы? — уже на островном наречии спросила она.
— Даже такую работу тяжело найти в Морин-Денизе. Как я могу желать чего-то большего? — честно призналась Надя, тоже переходя на кало.
Женщина отложила в сторону механическое перо и сцепила руки на столе.
— Ты умеешь грамотно писать на аринском и гроенском? Читать?
— Да, госпожа.
— Ты приехала в город одна или с семьей?
— Одна, госпожа.
— Садись.
Женщина, не вставая, подвинула ей чернильницу, перо и лист бумаги.
— Пиши.
Следующие полчаса Надя неожиданно для себя сдавала экзамен по языкам. Госпожа Ван Варенберг заставила исписать несколько листов текстами под диктовку и перечитать несколько глав из разных книг.
В конечном итоге хозяйка была удовлетворена. Она побарабанила пальцами по столу, принимая решение.
— Тебе повезло, Настасья. Я искала секретаря, и ты мне подходишь. У меня нет предрассудков касательно твоего происхождения, но есть несколько важных требований. Во-первых, ты не должна воровать. Предыдущий секретарь был уволен за кражу. Он уверял меня, что его семья умирает от голода, но даже при таких обстоятельствах я подобного не приемлю. Поняла?
Надя послушно кивнула.
— Второе. Твоя репутация. Никаких мужчин. Мне нужен самоотверженный работник, а не барышня на выданье. Я тебе не тетушка, а хозяйка.
— Да, госпожа.
— Платить я буду не много, но позволю жить в своем доме и питаться со слугами. Тебя устраивает такое предложение?
— Да, госпожа! Спасибо…
Женщина прервала ее жестом.
— Давай без пустословия. Я возьму тебя на один месяц, до зимы. Половину выплачу сразу и половину — в конце месяца. Если не разочаруешь меня, возьму на год.
Надя кивнула.
— И еще одно. Со мной в доме живет внук. Если узнаю, что ты крутишься рядом, — вылетишь не только из моего дома, но и из города. Ты поняла?
Надя кивнула.
— Иди, Настасья. Карин покажет спальню и расскажет о порядках в доме.
Слуги спали на третьем этаже, под чердаком. Надю поселили в комнате с тремя горничными. Ей выделили узкую кровать у окна и тумбочку. Шкаф для одежды был общим, но у Нади кроме платья на ней ничего не было, так что теснить девушек не пришлось.
Она пообедала со слугами на кухне и остаток дня помогала госпоже Ван Варенберг переводить бумаги на аринский.
Наступил вечер. Надя снова ела на кухне со слугами. Они все, кроме повара, были южанами — на Надю смотрели презрительно. Царевна молча поела и тихо вышла из кухни.
Легла рано. Сон никак не шел. Царевна смотрела в потолок и думала о Роджере. Странно, но она совсем не злилась. Если подумать, тут не на что обижаться. Как сказать о таком, не испугав?
«Я — Анку, бог мертвых, которому тебя обещали с рождения, но ты не бойся меня, давай погуляем, поболтаем… Может, подружимся…»
Чушь, конечно. Обидно было, что он не решился рассказать все сам, что сбежал, не попрощавшись.
Над городом зазвенели колокола.
Царевна рывком села на кровати, прислушалась. Ее соседки спали, ни одна даже не вздрогнула во сне. Как они живут здесь, постоянно ожидая нападения? Люди ко всему привыкают, но они не должны привыкать! Нельзя к такому привыкать! Если бы она могла колдовать! Она все на свете отдала бы за умение колдовать!
Царевна прислушалась к себе, но ничего не почувствовала. Если магия и есть в ней, то очень глубоко под кожей.
Колокольный звон стих. Надя легла опять на подушку, закрыла глаза.
«Роджер, как так получилось, что ты не можешь ничего с этим поделать? Смогу ли я?»
Наде выдали платье и передник, какие носили горничные, и пару стоптанных туфель. Домоправительница ни о чем не спросила, хотя взгляд ее был красноречив.
До конца недели царевна работала с госпожой Ван Варенберг, не поднимая головы. Работы оказалось много: госпожа торговала солью с десятком лесных городов. Соль поставляли с островов, торговля шла хорошо, и они были завалены горой писем, деклараций и отчетов.
Они начинали в восемь утра. Надя впервые попробовала горький черный напиток с островов. Он имел очень вкусный аромат, но пить его было почти невозможно.
В десять был короткий перерыв на завтрак, и работа продолжалась. Обедали здесь же, в библиотеке и снова работали. И так до восьми вечера. Ужинала госпожа с внуком вдвоем. Надя ужинала со слугами на кухне.
Из окон библиотеки, царевна дважды видела внука госпожи Алид.
Будевин Ван Варенберг приходил домой раз в три дня — он был капитаном Алых Мундиров. Лицо у него было загорелое и обветренное, волосы, как у всех жителей прибрежных городов, выгоревшие до белизны. Будевину было двадцать пять, но шрам от виска до подбородка и напряженное, встревоженное выражение молодого лица старили его.
Госпожа Алид встречала внука в саду. Он быстро целовал ее в лоб, и они вместе шли по дорожке из гравия в дом.
Сквозь открытое окно библиотеки Надя слышала шуршание мелких камешков под ногами и привычно поднимала голову от бумаг. Ей нравилось видеть эту трогательную близость между бабушкой и внуком, и был интересен сам Будевин.
Царевне хотелось поговорить с ним, расспросить о чудовищах, о том, как они справляются с ними, что делают, чтобы защитить город. Если бы могли попросить богов о помощи, то чего бы просили?
Но госпожа Алид, опасаясь, что новая секретарь посмеет соблазнить ее единственного наследника, их не знакомила, а сама царевна не хотела злоупотреблять добротой хозяйки и заводить знакомство без ее разрешения.
На седмицу пришелся ее первый выходной.
— Настасья!
Царевна не сразу вспомнила, что обращаются к ней, и продолжила переводить бумаги.
— Настасья! — требовательней повторила госпожа Ван Варенберг.
Надя вздрогнула.
— Сегодня все приличные горожане ходят в церковь, — хмурясь, сказала госпожа Алид. — Кому ты молилась в Варте?
Надя растерялась. Очевидно, что упоминать Роджера не стоит, тогда кого?
— Эолу.
Женщина удивленно подняла брови, но расспрашивать не стала.
— Помолись ему на новом месте. Работать сегодня не будем.
Надя вышла за ворота особняка, спустилась по улице к трамвайной остановке и села на скамье. Она не знала, куда ей идти.
Царевне не хотелось говорить сейчас с богами. Разве что с одним, но Надя не была уверена, что он захочет ее слушать.
Слуги с улицы Цикория, что собирались небольшими группами в стороне, бросали на Надю косые взгляды. Никто не заговаривал с ней, даже горничные из дома госпожи Алид. Подъехал трамвай. Люди зашли в него, и остановка вновь опустела. Надя осталась сидеть на скамье.
— Ты опоздаешь в храм.
Надя обернулась. Будевин Ван Варенберг, в своем неизменном алом мундире, остановился рядом, улыбаясь. Надя вспомнила предупреждение госпожи Алид и замерла, как загнанный в угол мышонок.
— Ты — новый секретарь моей бабушки, верно? — спросил он.
Царевна кивнула.
— Я — Будевин.
— Я знаю.
Царевна старалась не смотреть на него, но на остановке они были одни, и никак не уйти от этого разговора.
Солдат склонил голову набок, пристально рассматривая ее.
— Ты боишься меня?
— Вас — нет, а вот вашу бабушку…
Она подняла на него короткий взгляд и встретила открытую улыбку На такую улыбку невозможно было не ответить, и Надя улыбнулась.
Будевин был ярким представителем южан. Среднего роста, крепкий и широкоплечий. Он сильно загорел за долгое южное лето, обесцветились брови и ресницы, но от этого ярче казались голубые глаза. От правого виска вниз до подбородка опускался широкий шрам. Некрасивый, отталкивающий, но царевну он не пугал. Ей нравился Будевин. Бывает же такое — смотришь человеку в глаза и сразу проникаешься симпатией.
