Черная царевна - Глазнева Оксана (лучшие книги .txt) 📗
Эол угостил обедом, но денег не оставил. Просить его о еще одной услуге она не могла, и теперь Надя стояла посреди незнакомого города без единой монеты. После бегства из замка Мака все ее вещи — одежда на ней, железное колечко, подаренное Роджером, и волчий клык от Длинношейки. С таким богатством до острова Вит не добраться.
Надя отправилась бродить по городу.
Морин-Дениз на треть состоял из порта, вытянувшегося вдоль берега. Здесь было бессчетное количество причалов, сухих и плавучих доков, складов и разгрузочных площадок, таверн, дешевых гостиниц для моряков и контор ростовщиков. Здесь пахло рыбой, супом и морем. Наде нечего было здесь делать.
Между жилыми кварталами Морин-Дениза и портом втиснулись узкие улицы конторщиков. Здесь было великое множество администраций, нотариальных контор и таможенных служб. Надя долго бродила между одинаковыми зданиями в поисках работы, но ничего не нашла.
И царевна снова вышла к станции канатной дороги.
Публика здесь была приличней: туристы, капитаны торговых судов и банкиры. Вокруг посадочной платформы была круглая привокзальная площадь, с красивыми коваными скамейками и фонтаном. Надя устроилась на лавочке рядом с большим семейством, состоящим из трех поколений белоголовых, загорелых до черноты островитян. Когда в поле зрения появлялся полицейский патруль, Надя вставала и шла в сторону общественного туалета, чтобы не попасться им на глаза. Она понимала, что без билета и багажа похожа на попрошайку.
Ночь она провела здесь же. Царевна надеялась, что сможет поспать на лавке в парке, но было слишком страшно, поэтому Надя бродила по привокзальной площади, смешиваясь с толпами прибывавших и уезжающих, сидела на парапете фонтана, опустив руку в прохладную воду. Надя еле дождалась утра. Умылась в фонтане, кое-как пригладила волосы, отряхнула платье и начала искать работу.
На уроках пан Рукша рассказывал ей о деньгах. Простолюдины получают их за выполненную работу, аристократы — из семейных банков или взаймы. Интересно, сколько займут Черной царевне из Северной Варты? Соблазн попробовать был велик, но страх попасться Ордену Доблести — еще больше. На всякий случай Надя решила даже имени своего не называть. На что она была способна без имени?
Она пробовала найти работу в закусочных для служащих, согласна была мыть полы, но ей везде отказали.
В гостинице «Морская звезда» Надю не пустили даже на порог. Она стояла в переулке, кусая губы от обиды. Один из охранников, крепкий мужчина лет сорока, сжалился над ней. Мужчина тоже был из лесных городов и говорил на аринском.
— Трудно с работой в этом городе. У нас из леса все сюда едут. Работников больше, чем работы, девонька. Была б парнем — взяли бы в Алые Мундиры, у них каждую неделю кто-то мрет, а так… Даже не знаю, что посоветовать тебе, милая. Ты откедова будешь?
— Северная Варта.
Мужчина печально покачал головой.
— Не говори никому. На Побережье думают: ваши за спиной несчастья носят.
Он пожевал губы, раздумывая.
— Знаешь что, девонька? Если до вечера ничего не подвернется — возвращайся. Мы с женой люди не богатые, но тарелку супа найдем.
— Спасибо, пан.
Надя очень надеялась, что ей не придется обращаться за помощью к незнакомцу в чужом городе. Она обошла порт и рынок. В порту были нужны мужчины-грузчики и матросы. На рынке никто не решился взять к себе девчонку с улицы, а еще порезали подол платья, надеясь найти тайный карман.
Царевна набралась смелости и попробовала найти работу в портовых тавернах, но хозяйка первой же из них честно сказала, что служанки должны быть готовы «приголубить клиента».
Усталая, голодная и до слез расстроенная, царевна вернулась обратно к ресторану «Морская звезда». Охранник у двери издали узнал ее, улыбнулся с сочувствием. От его доброты у Нади сжалось сердце.
— Не раскисай, девонька! Обойдется!
Надя покорно кивнула.
Должно обойтись! Сама Мокошь назначила ей быть проклятием и спасением для этого мира, так что вряд ли она умрет на пристани от голода. Но вот как жить до свершения пророчеств, никто не упоминал. Голодать или торговать собой в тавернах Морин-Дениза? Может, именно это определит, будет она спасительницей или проклятием?
— Давай знакомиться, — предложил мужчина. — Я Станислав Крут, зови дядя Стас.
— Настя, — краснея, солгала царевна.
Пан Станислав жил на северо-западной окраине города, в Слободе — районе переселенцев. Они долго ехали в трамвае через город. Несмотря на тесноту и тряску, царевна наслаждалась теплом, ветром, запахом водорослей и соли, влетающим в окна.
Наученная горьким опытом, Надя прокручивала в голове план побега на случай, если пан Крут попробует обмануть ее, но в этот раз ей повезло — человек оказался порядочный.
Они вышли на конечной станции. Дальше улица карабкалась вверх по склону, постепенно обрастая маленькими домиками под соломенными крышами. Наде здесь понравилось. Несмотря на очевидную бедность Слободы, деревянные изгороди и обмазанные сырой глиной стены, здесь было чисто и зелено. Дома тонули в вишневых садах, заборы были обсажены синим барвинком и оранжевыми бархатцами.
Жена пана Крута — пани Ирина — сначала удивилась, потом улыбнулась, совершенно не рассердившись, что муж привел домой незнакомку.
— Давно приехала, Настасья? Синяки под глазами… Где спала прошлой ночью?
— Я не спала, пани.
Женщина обменялась с мужем взглядами.
— На вокзале сидела?
— Как вы узнали?
— Сами такими были! Тебе повезло, что полиция не схватила. Нынче всех, кто больше двух ночей на вокзале живет, в тюрьму бросают, а оттуда на пристань гонят, камни для крепостной стены таскать. Повезло тебе, вот что. Ладно, пойдем в дом!
Они зашли в сени. Слева была отгороженная пыльной занавеской кладовка, справа — маленькая кухня. Дверь прямо вела в комнаты, но пани Ирина сразу увлекла девушку на кухню, усадила, а сама принялась накрывать на стол.
Надя тихо сидела на стуле, смущенная неожиданной добротой.
— У нас гости, мама?
Дочка пана Стаса была на год младше Нади, но выглядела старше. Морское солнце и ветер загрубили кожу, опалили до бронзы. Юлия была невысокой и крепкой, как отец, но черты лица были мягкими, как у матери. У нее были очаровательные ямочки на щеках, полные губы и ярко-синие глаза.
— Юленька, это — Настя!
Девушка посмотрела на царевну с любопытством, но расспрашивать не стала. Пани Ирина накрывала на стол, пан Станислав ушел в дом, Юленька помогала матери. Надя, сжавшись, сидела за столом.
Странное было ощущение.
Непосредственность хозяев, домашняя спокойная обстановка, словно она бывает у этих людей каждый день. Она видела их впервые, но чувствовала себя здесь дома и была до слез благодарна.
Надя не представляла, как сложится ее дальнейшая жизнь в городе, но это короткое мгновение — кипит на печи суп, Юленька нарезает крупными ломтями ржаной хлеб, пани Ирина расставляет глиняные тарелки, расписанные алыми жар-птицами и вишнями, — она будет нести в сердце и памяти как великую драгоценность.
Надя сглотнула, потерла нос.
Вернулся пан Станислав, сел на стул напротив девушки. На улице сгустились ранние осенние сумерки. Мужчина посмотрел под потолок, где висел стеклянный шар. Прочел молитву, и шар наполнился тусклым светом.
— Слабо светят кровавки в последний год, девонька. Устал Ярок.
Пан Станислав постучал по лампе, снова прошептал молитву одними губами. Света стало больше. Он тяжело вздохнул и сел.
— Как там Варта? Я слыхал, дела у вас совсем плохи?
Надя кивнула, опустив взгляд.
— Только здесь нам тоже не рады, девонька, — сказала пани Ирина. — Мы за местных самую тяжелую работу делаем, а на нас смотрят, как на грязь. Ни в лечебницу не обратиться, ни в полицию. Мы тут всегда виноваты.
Она замолчала, горько сжала губы.
— Но ведь и местным нелегко? Страшно жить, когда в любую минуту на берег может выползти какая-нибудь нечисть из моря.
