Приманка - Чиркова Вера Андреевна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
— Как он сможет это сделать? — огорченно смотрела я на эту взрослую женщину, иногда рассуждавшую наивно, как ребенок.
Танрод не станет расспрашивать обо мне у Луизьены, чтобы не расстроить тетушку, да если и решится, она ничего не скажет без моего разрешения. Так как точно знает — под его видом к ней может прийти кто угодно. Разумеется, для таких случаев у нас с тетушкой есть и тайное слово, и условный знак, но мы с мужем договориться о паролях просто не додумались. Ведь никто из нас не предполагал такого поворота событий.
— Ну вы же связаны святым союзом? — с легким сомнением произнесла Дирна. — Значит, ваши браслеты настроены друг на друга. А для мага, тем более такого сильного, как Танрод, это ярче маяка.
— Спасибо, о такой тонкости я даже не подозревала.
— Спрашивай обо всем, что интересно, для того я и привела тебя сюда, чтобы помочь побыстрее разобраться в нашей жизни.
— Мне интересно абсолютно все, но вот так сразу и не соберусь с мыслями, — глянув в темноту за окном, призналась я. — Слишком нелегким оказался сегодняшний день. Хотя должен бы стать одним из самых счастливых в моей жизни. Вернее, он и был таким с утра… но потом пришло письмо. Ладно, не будем об этом, я верю, все еще наладится. Не совсем же злодеи ваши верховные маги, раз целыми днями думают, как исправить вековые традиции. Но есть вопрос, который я задала сегодня Вайресу, и он сразу обозлился.
— Какой именно?
— О детях, которые рождаются неодаренными.
— Умеешь ты находить самые больные точки, — попыталась улыбнуться Дирна, но улыбка получилась жалкой. — Но раз я обещала, то расскажу. У каждой семьи, где случилось такая беда, есть два законных выхода — отказаться от младенца или уехать из Саркана и самим воспитывать свое дитя, но сначала дать клятву не пытаться вернуть его сюда. А чтобы матери и отцы не привязывались к несчастному ребенку, им его не показывают даже на мгновение. Сразу же уносят в империю, там есть очень хороший приют, и если родители за месяц так и не решатся покинуть родной дом, то малыша отдают приемным родителям. Лучшим, тут правила жесткие. Из сотен семей, желающих усыновить младенца, выбираются самые обеспеченные и добрые.
Магиня говорила вроде бы спокойно и даже суховато, но ее тонкие пальцы, нервно скручивающие в комок батистовый платок, выдавали сильное волнение. Я уже пожалела, что спросила ее об этом, но никак не могла найти повода прервать разговор.
— Я тебе говорила, что я эмпат? И к тому же уже магистр? — вдруг остро взглянула она мне в глаза. — И это значит — я чувствую все ощущения окружающих. Не мысли и не воспоминания, а эмоции. Вот сейчас ты меня жалеешь и мучаешься раскаянием, а ведь я повинна в гибели самого дорогого мне человека. Даже двух, только осознала это далеко не сразу. И слишком поздно поняла самое страшное — ничего нельзя ни вернуть, ни исправить, ни объяснить.
Дирна сжала губы от внутренней боли и отвернулась, не желая показывать глубину старинного горя. Не выдержав, я поднялась с места, встала у нее за спиной и положила руки на худые плечи. Легкие круговые движения, немного размять напряженные мышцы, мысленно посылая успокаивающее тепло.
— Танрод неверно определил твой уровень дара, — вдруг сказала женщина почти спокойно. — Или он еще растет?
— Не знаю, — невольно улыбнулась в ответ. — Мне как-то все равно. Так с чем мы пьем чай?
— С моим рассказом, — не пожелала она пойти по предложенной мной тропке в обход больной темы. — Он не очень длинный. Когда-то я приняла после турнира букет у очень симпатичного молодого мага, которому подчинялся металл, и теперь могу признаться честно — хотя я и присматривалась к нему заранее, однако особой любви не питала. В то время мне больше нравился другой, но он взял ленту у моей соперницы. А мой муж после свадьбы окружил меня такой нежностью, вниманием и заботой, что вскоре я считала себя самой везучей и почти счастливой. А потом родилась дочка, и никакого дара у нее не нашли. Как и всех таких детей, ее отправили в приют, и мой муж начал собираться. Паковал вещи, продал мастерскую и дом. И каждый вечер уговаривал меня — нежно, терпеливо и настойчиво. Однако мне было страшно, особенно после довольно трудных родов, когда сильнейшие магистры еле смогли помочь. Не могла я оставить уютный дом в Саркане, кучу родственников, друзей и ехать в небольшой провинциальный городок, где не будет ни магии, ни привычной жизни. К стыду своему, я не чувствовала к дочке никакой любви, как потом поняла, из-за послеродовой слабости и споров с мужем. Лишь злилась на его упорство. В конце концов он ушел один, но через несколько месяцев погиб… вместе с дочкой. А я после расставания с ним чувствовала себя обманутой и брошенной и на осеннем турнире попыталась отдать свою вдовью ленту другому. Как вдруг отчетливо поняла, что не могу этого сделать и никогда не смогу. Мой Стефан оказался единственным для меня во всем мире, и теперь предать его память выше моих сил. Но горше всего знать — если бы я со своим даром была с ними, то он и сейчас был бы жив… они оба.
— Но ведь ты говорила, там хороший приют, неужели муж решился поселиться отдельно вдвоем с ребенком? — силилась я понять, как могло такое произойти.
— Дочь из приюта он сразу забрал, — рассказывала Дирна тихо, рассматривая свои руки. — Купил маленький домик и мастерскую. В империи магии, конечно, меньше, но Стефан был хорошим мастером и вполне мог заработать изготовлением кинжалов и луков. Днем за ребенком присматривала соседка, а ночами он нянчился сам, надеялся, что вскоре я одумаюсь. Однажды ночью дочка заболела, это поняли позже по беспорядку в доме и рассыпанным по столу зельям. Стефан завернул ребенка и пошел к целителю, но заблудился. На улице была непогода — сильный ветер и ливень с градом. Мы ведь здесь привыкли, что над городом всегда стоит защитный купол и в крайнем случае всегда можно прикрыться тепловым пологом. А там он слишком мало прожил и еще не понимал, насколько опасна жизнь у неодаренных.
Дирна горько всхлипнула, и я, проклиная себя за неуместное любопытство, снова принялась гладить ее плечи.
— С тех пор прошло семнадцать лет, — сквозь слезы пробормотала она. — За это время мне ни разу не захотелось посадить во дворе хоть цветочек, не заслуживает такая мать, как я, красивой жизни.
ГЛАВА 14
Уснула я, едва добравшись до выделенной мне спальни, и почти сразу увидела Танрода. Он таскал какие-то камни, похожие на обломки разрушенного дома, и, едва заметив меня, сел прямо на такой кусок. Отряхнул грязные руки и уставился мне в лицо с прежней печалью и укоризной.
— Род… — позвала я, пытаясь шагнуть ближе к нему, но обнаружила, что стою за решеткой.
Толстой, ржавой и присыпанной колючей каменной крошкой.
— Любимый… — во сне это слово слетело с губ намного легче, чем наяву, — почему ты сбежал? И куда?
Его серые глаза глядели грустно, как у брошенной собаки, но губы были плотно сомкнуты, словно Род на меня сердился.
— Не хочешь разговаривать? — Сердце тревожно замерло в ожидании ответа.
Любимый мужчина медленно качнул головой.
— Значит… не можешь? — спросила едва слышным шепотом.
Он помедлил, потом на миг прикрыл ресницы и снова уставился на меня так неотрывно, словно хотел о чем-то предупредить. И вдруг — пропал.
Встревоженно распахнув глаза, я некоторое время непонимающе вглядывалась в полумрак, а потом, сообразив, что Танрод мне всего лишь приснился, еще минут пять успокаивала саму себя. И наконец, постепенно рассмотрев за распахнутым настежь окном едва начинающее светлеть небо, зябко поежилась и резко села, нашаривая валявшееся в стороне покрывало. В Саркане нет ни мух, ни комаров, и потому окна не закрывают, позволяя магам насладиться ночной свежестью. А вот под утро, как пояснила магиня, выдавая мне легкое одеяло, бывает и прохладно.
Накинув на плечи пушистую и легкую ткань, прошла к окну, села на широкий подоконник и задумалась. Обычно после встреч с клиентками, которые приходили с такими безрадостными рассказами, как у Дирны, я расстраивалась и долго не могла уснуть, пытаясь представить, как сама поступила бы в такой непростой ситуации. А вчера вечером заснула слишком быстро и легко, словно и не поспала перед ужином.
