Берегись вурдалака - Абаринова-Кожухова Елизавета (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— В том-то и дело, что мне ничего не известно, — сокрушенно вздохнул Вася. — С теми мизерными фактами, которыми я располагаю, не сунешься ни в прокуратуру, ни в суд. Даже инспектор Рыжиков, уж на что «продвинутый» человек, да и тот, кажется, начинает на меня поглядывать, как на фантазера, если не сказать похлеще. Но с вами-то я могу поделиться и фактами, и подозрениями — надеюсь, вы меня поймете правильно.
Вася отодвинул кубок, встал из-за стола и прошел в угол комнаты, где у него стоял стол с компьютером.
— Для начала позвольте напомнить несколько цитат из «Холма демонов», — сказал Щепочкин и, открыв соответствующий файл, с выражением зачитал:
— «До вашего сведения довожу, что третьего дня скончался князь Иван Шушок, сидящий на Белой Пуще. И как ни старались остальные сородичи оного, Шушки, но нехорошие слухи поползли через их холопов. Что-де не своею смертию умер князь Иван, а убит был ночью неизвестным злодеем. Но тут слухи разные имеются: то ли зелье ему в ухо было влито, когда он опочивал, то ли горло ему перегрызла тварь неведомая и кровь всю его испила. Последним живьем князя видел его постельничий Григорий, коему злые языки постыдную связь с хозяином приписывают, но он ничего о смертоубийстве не знает, так как произошло оно после полуночи. Когда слуги в соседней комнате услышали крики сдавленные и вбежали, князь был еще жив и постель его вся кровью залита. И говорят, прошептать успел он одно слово: „оборотень“, да на том и дух испустил. Всем слухам этим невероятным верить трудно, так как сильно странны они, да и, как известно, нерадивые слуги всегда глупости всяческие про своих господ говорят, а постельничему Григорию, в любимцах у Ивана ходившему, просто завидовали. Дьяк Посольского приказа Блинов».
— Ну, так это из документов, похищенных в царь-городском древлехранилище, — заметила Надя. — Но какое это имеет…
— Самое прямое, — перебил Вася. — А как вам такой отрывочек?
И он зачитал:
— «…Странным нам показалось сразу то, что мало гостей на свадьбу приглашено было, а простой народ и вовсе стрельцы отогнали подальше. А про жениха княжны Ольги, дочери Ивана Шушка, говорили только гадости всяческие, и что-де из постели в постель перелез, и родовитости он сомнительной, а иные чернокнижником его за глаза называли. В глаза же говорить опасались, так как злопамятен он. И в пример приводили как смерть князя Ивана, так и погибель странную воеводы Полкана, и боярина Перемета, и еще других, кто Григория в глаза не жаловал. И те же языки добавляли, что с тех пор как покойный князь приблизил к себе оного Григория, так среди людей его верных смерть лютая своей косой прошла. И умирали все странным образом, по большей частию с горлом перерезанным, а то и с кровью испитою. И будто бы повинен во всем некий заморский чародей, Григорием зело привечаемый. А княжна же Ольга при венчании гляделась будто спящей на ходу, и Григорий ее вел под венец своею рукой, а родственники шли сзади, чего раньше не бывало. А еще, с людьми разговаривая, слышал, что по местным лесам много всякой нечисти в последние годы объявилось и что управы на нее нет. Боярин Петухов, Царь-Городский посланник при Белой Пуще.»
— Очень мило, — только и смогла сказать Анна Сергеевна. — Я эти отрывки как-то смутно припоминаю — должно быть, пробежала по диагонали, не слишком вникая.
— И очень напрасно, — заметил Вася. — В них — один из ключей к нашим загадкам! Ну и в заключение позвольте вам зачитать еще один фрагментик: «К самим похоронам никто из гостей допущен не был и потому княжну Ольгу только в гробу сыздаля при отпевании видали. Но ничего особливого не заметили. Слухи всякие промеж людей ходили, что-де сам Григорий сгубил ее, вместе с заморским колдуном, дабы на Княжий престол воссесть. Но слухи эти могли и другие из рода Шушков распускать, дабы Григория скинуть и самим править. И говорили они, что княжение после Ивана перешло к дочери его Ольге, а после ее смерти к Григорию перейти не может. Но все это слухи темные, и ходит их множество, и иные до чудных дел договариваются. И все это шепотом, потому что власть Григория сильна и строга. И Григорий множество сторонников имеет и среди бояр, и стрельцов, и простого люда. А князья Шушки любовью у холопов своих никогда не пользовались, потому как только о своем благе пеклись и, когда нечисть народ донимать стала, токмо обещали изгнать ее из Белой Пущи, да ничего не делали. А Григорий уже войско сильное набирает и отменно вооружает его, и все видят, что он об общем благе печется и править будет твердою рукой. Не в пример Шушкам, одними разговорами пробавлявшимися. Князь Рыжков».
Читая, Василий изредка украдкой поглядывал на дам. В то время, как учительница сохраняла полную безмятежность, лицо журналистки становилось все бледнее.
— Но ведь это же… Это же… — проговорила она, едва Щепочкин закончил чтение. — Такого просто не может быть!
— Увы, — вздохнул Василий. — Есть многое на свете, и так далее.
— Ну так объясни мне, своему бестолковому другу Горацио, что все это значит, — потребовала Глухарева.
— C удовольствием, Анна Сергеевна. Хотя, конечно, удовольствия тут немного. Все началось с того, что Григорий Алексеич Семенов, начитавшись ненаучной фантастики, вообразил себя князем Григорием из «Холма демонов». И ладно бы вообразил, так ведь он еще и начал действовать, как в книге, только не в параллельном, а в нашем мире. Или, вернее, он выстроил себе параллельный мир, но забыл отделить его от нашего. А тут еще и среда, как на грех, оказалась самая подходящая. Нужен князь Шушок — вот вам банкир Шушаков. Нужна княжна Ольга — пожалуйста, Ольга Ивановна. Он и шайку сколотил под стать себе, один Гробослав, то есть ди-джей Гроб, чего стоит.
— Стоил, — тихо поправила Надя.
— Но ему и этого показалось мало, — продолжал Василий. — Что он, без Анны Сергеевны Глухаревой не мог бы справиться? Но нет, раз в книге есть такой персонаж, то и у него должен быть. В этом и сила, и слабость одержимых людей. Они способны добиться своих целей, даже самых бредовых, но их, если действовать с умом, не так уж трудно убедить в чем угодно. По принципу: «Ах, обмануть меня нетрудно…» И в том, что заслуженная учительница и авантюристка — одно и то же лицо. И в том, что к нему заявился шарлатан Каширский, и даже не один, а целых два и сразу. И пускай один самозванец, зато второй — уж самый перенастоящий Каширский. Это мы, нормальные люди, вечно сомневаемся, а у сумасшедших всегда и все «сходится».
— То есть ты хочешь сказать, что князя Шушка, то есть банкира Шушакова, Гриша Семенов… — недоговорила Анна Сергеевна. И, на миг войдя в образ своей «литературной» тезки, докончила фразу: — Замочил?!
— Похоже, что так, — кивнул Вася. — Может, и не совсем таким способом, как в книге. А может, Иван Владимирович помер своей смертью, а Григорий убедил себя, что это он.
— Или кто-то убедил Григория, — как бы вскользь заметила Надя.
— И такое возможно, — согласился Василий. — Как бы там ни было, «процесс пошел», и теперь следующий шаг — женитьба на Ольге Ивановне Шушаковой с ее последующим устранением.
— Зачем? — не поняла Надежда. — Мне кажется, что Григорию Алексеичу нет смысла особенно спешить — он ведь и так уже фактически глава банка.
— Смысл как раз есть, — возразил Щепочкин. — Банк для него не самоцель, а лишь этап на пути к власти. Мы только что слышали — до муниципальных выборов три с половиной месяца. За это время ему нужно: во-первых, как можно ярче «засветить» Ольгу Ивановну соискательницей «мэрского» поста; во-вторых, сыграть свадьбу; в-третьих, сделаться безутешным вдовцом; в-четвертых, успеть самому выдвинуться кандидатом в мэры, «раскрутить» себя и выиграть выборы. И все это — в ударно-стахановские сроки. А уж как Григорий будет нами править — это у госпожи Абариновой-Кожуховой описано более чем смачно.
— Никогда бы не подумала, что Гриша на такое способен, — сокрушенно вздохнула Анна Сергеевна.
— Вася, а исчезновение старшей Ольги Ивановны, а покушение на Мишу Сидорова, а убийство Гробослава, в смысле ди-джея Гроба — как все это понимать? — осторожно спросила Надя. В общем-то она и сама прекрасно понимала, «как это понимать», просто ей хотелось услышать мнение Щепочкина.