Конец соглашения (ЛП) - Мармелл Ари (книга бесплатный формат txt) 📗
Арчибек улыбнулся так широко, что уголки ртов кровоточили.
— Конечно. Но не мне.
Тени вырвались из кончиков его пальцев, заплясали перед ней пьяными змеями, и мир резко потемнел.
Всего на миг, и магия Ольгуна бросилась и прогнала странную вуаль с ее глаз.
Одержимый страж уже атаковал, а потом понял, что его жертва не была слепой и беспомощной, как он думал. Если бы Шинс хотела его смерти, смогла бы это устроить.
Но в плане не было убийства Арчибека.
Кулак Виддершинс, защищенный Ольгуном от ран, попал по челюсти мужчины на пике его удара. Даже это не остановило его, но и оправиться от такого удара он — или существо в нем — не могло сразу.
— Видишь, — Шинс обошла его растянувшееся тело и встала у головы, — я знаю, что вы в Давиллоне лишь отчасти. И часть твоих сил идет на то, чтобы он слушался, да? Твоя челюсть точно болит, так что не отвечай. И простите, командующий. Если вы там.
Она осторожно опустилась на колени перед ним, полезла в мешочек на поясе, а потом сунула горсть порошка из сухих листьев в его лицо. Он испуганно вдохнул. Его тело содрогнулось, билось, но лишь миг. Вещество сработало быстро, и он обмяк.
— В тело без сознания ты вряд ли войдешь! — сказала она. — Уходи отсюда, если можешь, потому что ты не должен быть в Давиллоне, и Арчибек не будет твоим сосудом. Или ты слушаешься меня, или…
— Ты! Ни с места… Командир? Командующий Арчибек на земле!
Шинс проскулила что-то невнятно. Патруль из шести человек в конце улицы, озаренный лучами, услышал выстрел. Существо за лицом Арчибека рассмеялось, и он потерял сознание.
Шинс медленно встала перед стражами и сказала единственно возможное слово.
— Ой.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— Друзья… — Ансель Сикар, епископ Давиллона, часто говорил эти слова в эти дни. Друзья. И почти всегда он говорил искренне. Он заботился о городе.
Город, судя по лицам священников, не заботился о нем так же.
Его тонкая фигура не была похожа на человека, ведущего службу. Когда-то черная с сединой борода стала полностью седой, белой. Так было и на голове, но не имело значения, ведь там их почти не осталось, скальп был в пятнах от возраста.
Но его голос еще гудел, когда он хотел, словно Соглашение говорило сквозь него, и он все еще выглядел решительно.
Он собирался к вечерней мессе и невольно скалился внутри, видя яркие краски и ощущая запахи одеколонов и духов. Казалось, собравшиеся хотели затмить витражи и благовония. Аристократы были жизнью Давиллона, и он понимал, что им нужно было хранить облик, но осознание, что властные люди были тут не из-за веры, оставляло горечь во рту.
И они были властными. Особенно сегодня. Беатрис Лючень, герцогиня Давиллона, Голос Верколя и правительница Домов города, пришла сегодня. Ее платье было красно-лиловым, серо-черные волосы были заплетены, и она привлекала своим обликом больше взглядов, чем священник на платформе.
Хорошо, что ее нельзя было упустить. Ее присутствие было тем, чего Сикар и ждал, потому он и вел вечернюю мессу впервые за недели.
— Друзья, — повторил он, — мне не нужно вам говорить, что за последние два года Давиллон пережил тяжелые времена. И мне не нужно напоминать, что часть этих бед была по вине нашей матушки-церкви.
«Больше, чем вы знаете».
— Но сегодня Дома, церковь и люди города стоят вместе против невзгод, что, как оказывается, неестественного происхождения. Вы многое слышали, но подтверждений не было. Я знаю, что страх сковывает вас, слухи не дают покоя. И я не могу успокоить вас так, как хотелось бы, — он шагнул к краю платформы. — Я не обещаю, но эта ночь будет ночью перемен! — оханье и шепот заполнили зал, как он и хотел. Все его слушали.
Это внимание он мог направить к тому, к кому обратился бы.
— Сегодня среди нас много лордов и леди Давиллона. Я приглашаю вас присоединиться к завершению этой службы, чтобы мы могли говорить, и я предложу вас план, что спасет город от разных невзгод!
Шепот уже не был тихим. Волна звука обрушилась на собор, все задавали вопросы друг другу. Многие смотрели на Сикара с восхищением и надеждой впервые за месяцы. Некоторые — представители благородных Домов, в основном — не могли скрыть злых взглядов.
Сикар поймал их. Если уйти сейчас, отказаться от его приглашения, обычный народ разозлиться. И дом, что откажется, будет выглядеть не заинтересованным в спасении Давиллона от бед.
Некоторые проявляли особый энтузиазм, поднялись со скамеек, склонились и шептали указания помощникам или стражам.
— Я понимаю, что в беспокойные времена, — сообщил епископ, — некоторые из вас нервничают, раз вы взяли с собой слуг и стражей сюда. Я вас успокою. Я собрал большой отряд солдат церкви, и они проследят, чтобы вам ничего не угрожало изнутри и снаружи. Хотя, — добавил он, — я не жду опасности в наших рядах.
Хмурые взгляды стали оскалами. Сикар открыто приказал им не приводить кого угодно, они должны были возразить. Он затронул тему доверия церкви, заставил обычный народ внимательнее посмотреть на аристократов. И они понимали, что под угрозами внутри он подразумевал распри между домами, которые он не потерпит тут.
Сикар улыбнулся толпе, но не смог подавить нервную дрожь уголка губ. Если это не сработает — а многое могло пойти не так — он получит себе врагов среди аристократов.
«Но в такой жуткой, судя по описанию, ситуации стоит попробовать прервать попытки соперничать».
Он махнул одному из священников вести «гостей» на собрание. Сикар спустился с платформы и пропал в коридоре так быстро, как позволяли приличия.
* * *
— Думаю, мне не нужно отмечать, — сказала герцогиня голосом, который испугал бы даже солдат, что это не ваш кабинет.
С его места во главе огромной комнате под изображением Вечного ока, символа всех 147 богов Священного соглашения, епископа опустил головой.
— Нет, ваша светлость, я знаю. Мои покои просторны, но не вместят такую группу. Я решил, что часовня подойдет лучше.
Маленькая часовня была для ритуалов и особенных религиозных собраний, она смутно напоминало церковь, откуда они пришли. Небольшой подиум стоял под Вечным оком, как и стол с основами для церемоний: несколько священных текстов, благовония и свечи и другое. Скамьи были мягче, чем в главном зале, стояли перед подиумом ровными рядами. Тут не было витражей, только пара канделябров, один из них сиял.
Сюда могла влезть сотня, если нужно, часовня подходила для десятка гостей.
Десятка плюс Сикар. И его союзники, хоть они еще не вошли. И немного солдат церкви.
Те, кто не знал традиционную форму, рассмеялись бы над стражами в их ярких панталонах и туниках с пышными рукавами, с их блестящими нагрудниками и узорами на шлемах, с их старыми алебардами, которыми они не могли нормально взмахивать в небольших комнатах и в узких коридорах Базилики.
Любой, кто видел их в действии — с этими пиками, пистолями или мечами в дуэли, точно не смеялся бы.
То, что они стояли настороженно, были рядом с выходами, а некоторые — возле собравшихся аристократов, делало их еще менее забавными.
— Покончим с этим! — Шарль Думерж, барон д'Орейль, аристократ с кривыми конечностями и жидкими волосами. Он напоминал хорька. — Вы шантажом заманили нас сюда, так что говорите.
— Шантажом? — невинно спросил Сикар. — Я просто попросил вас, как лидеров нашего славного города.
— Ближе к теме, ваше преосвященство, — сказала Беатрис Лючень, но с ноткой веселья.
— Ах, простите, ваша светлость. Если позволите, еще миг неприятных дел… Стражи?
Спины и алебарды выпрямились, многие аристократы вздрогнули.
Епископ взглянул на листок, бормоча под нос, и кивнул.
— Его, — он указал на одного из гостей, который тут же побелел. — Его. Ее. Ее. И… — он указал на Думержа. — Его.
— Минуточку…! — начал барон.
— Вы можете отвести пятерых мадам и месье в мой кабинет? И держать их там, пока я не прикажу обратное?
