Странствие (СИ) - "Алексис Канте" (мир бесплатных книг txt) 📗
— Яблок в этом году мало — дерево отдыхает, — ответил Дадонь. — Да и засуха прошла летом и по весне.
Ив огорченно вздохнул. Дадонь посмотрел на него и тотчас добавил:
— Я попробую разузнать, принц!
Он прошел чуть вперед и заорал на весь рынок, обращаясь в гущу торговцев.
— Эй, Балкач! Тута золотистые яблоки еще остались?
— Золотые? Их почти не уродилось в этом году. Хотя Патаник продавал, спроси его, если не убоишься! Он на них цену ломил! — гаркнул в ответ кто-то из рядов.
Когда разыскали Патаника — он оказался худым, странно хищным и его лицо казалось неестественной маской. Ив не понимал, что с этим человеком не так. Сомнения разрешил Касар.
— Полукровка, — шепнул он Иву.
Нужные Иву яблоки красовались на прилавке небольшой кучкой среди граната, лимона и айвы. Они выглядели вялыми, но яблоки как раз те самые!
Дадонь поздоровался и принялся торговаться:
— Смотри, привел к тебе столичного принца! Яблоки продавать будешь или за так отдашь? А может подаришь парочку моей дочке? – без обиняков начал он.
Мима стыдливо спряталась за отца. На полукровку слово «принц» не произвело должного впечатления.
— Я сам сбежал из Колыбели! — огрызнулся он. — Потому для твоего богатого принца по шестьдесят медяков за фунт. А весь остаток — фунтов двенадцать отдам за одного гостя!
Ив не очень-то понимал цены, однако ему показалось, что Патаник продает дорого.
Касар вскипел и встрял в торг.
— Не зря полукровок гонят из Колыбели. Яблокам красная цена – двадцать медяков!
— Я не виноват, что мою мать изнасиловал какой-то залетный тонка, — сварливо заявил Патаник.
— Что ж она не справилась с ним? – не унимался центурион.
— Ты я вижу, храбрец, и победил бы тонка с ножом, а вот она не смогла.
Ралик сложил свою суму и встал к плечу Ива, а Маурирта побоялся, что Касар мигом разрубит наглого продавца надвое, поэтому взял телохранителя за руку.
— Ладно вам! — миролюбивым тоном сказал Дадонь. — Ты сбавь немного цену, глядишь, принц и купит!
— Мой дом почти в миле от озера! Пока у остальных завязь сохла, я таскал из него воду на своем горбу. Дам еще два лимона сверху.
Несмотря на дерзость Маурирта все же тронул рассказ торговца. Почему полукровок не любят ни тонка, ни люди? Из-за их неприятного вида?
— Я куплю все! Заплати ему, Касар!
— Эх…, милорд, он вр…
— Плати! — потребовал Ив.
Касар достал кошель, нашел серебряную монету: на одной стороне – лик отца; на другой Странник, стоящий у ворот дома.
— Мнится мне, тяжко будет тебе выжить, — проворчал он, отдавая монету.
Они распрощались с полукровкой и двинулись обратно. Ив хотел наградить и Дадоня, но тот наотрез отказался брать деньги и взял лишь пару яблок для Мимы.
Впрочем, когда Ив вернулся к харчевне, он тут же позабыл о полукровке и добродушном каменщике. Рядом с Заррой стоял еще один конь — взмыленный гнедой с молодым всадником в седле. Ягис! Что произошло? Что он делает здесь?
Старший брат Миэлы спрыгнул с коня навстречу принцу. И лицом, и манерами он очень походил на лорда Карсиса.
— Мне пришлось попотеть, чтобы догнать вас, милорд! Сестра попросила передать вам письмо, а я никогда не мог ей отказать! — Ягис протянул конверт, запечатанный вставшей на дыбы лошадью — печатью дома Матасагарис.
Глава 10. Сокрушенный Дворец
Лойон Маурирта восседал на тяжелом стуле во главе семейного стола из розового бука прямо напротив раскрытого окна и раз в четвертый пересчитывал мраморные фигурки явителей на фронтоне Бирюзового Храма. Из его покоев храм виднелся как на ладони. В древности явителями стали те, кто плыл на кораблях — капитаны и простые матросы, а также принцы, лорды и леди, кочевники, купцы и простолюдины, пойманные кнутом судьбы, и по ее же капризу, тоже ставшие капитанами и матросами. В общем, люди — узревшие явление Бога! Отсюда жнец не различал их лиц, но каждая, выточенная в мраморе фигурка, отличалась от другой намного больше, чем отличались друг от друга нынешние явители в бело-голубых однотипных хламидах.
Да, Гахон Строитель постарался на славу, создавая великолепный храм в течение двадцати лет напряженного безрадостного правления. А незадолго до своего падения он подарил храм Странствующему Богу, точнее все тем же явителям, один из которых сидел сейчас по правую руку Лойона. Сагон Хассо, много лет назад перебравшийся в столицу уроженец Биннахар, умудрился стать Вторым из них — доверенной тенью и соратником Элирикона. Жесткий, с вырезанным будто из камня подбородком, коротким ершиком седых волос под убором явителей и телосложением атлета жрец храма всегда говорил по делу, а за едой больше помалкивал. Сагона, отличающегося завидным аппетитом и уплетающего апельсиновый десерт с ванилью, Лойон назвал бы способным человеком.
Стоял редкий теплый день — домашним слугам даже не пришлось растапливать камин. Шедший от окна запах моря боролся с запахом яств и, не сказать, чтобы одерживал победу. На долгожданный званый обед Марния собрала разношерстную кампанию. Городской префект Альт Рег (что за собачье имя!) — сухонький пронырливый старик, осторожно набивающий карманы, пришел уже третий раз за год. Причина у него неизменная — Рег добивался передачи торговых дел в ведение города. «Все прибыли купцов могут идти прямо в казну — городскую или королевскую», — обязательно скажет он сегодня, улучив момент и надоедливо куснув этим Лойона, словно серебристый пудель. Префект был самым разговорчивым в мужском ряду, охотно болтал с Коудом, женой и дамами, чем безбожно затягивал обед — ненужное, тоскливое мероприятие.
Виночерпий, чувствуя желания хозяина, наполнил кубки мускатным вином из теневого винограда, а Лойон отставил свою позолоченную тарелку и с облегчением поблагодарил собравшихся:
— Спасибо, господа, что почтили присутствием нашу трапезу, — сказал он двум высоким гостям и принцу Коуду. — Мы редко обедаем вместе с женой, и, к сожалению, еще реже принимаем кого-либо, — он улыбнулся. — Виноват в том я без всяких оправданий! Дела, дела, всегда дела… Спасибо за визит, Ланта, я уверен, Гулуй с честью выполнит поручение короля! Рад увидеть твоих девочек! — добавил он вполне искренне, ведь обе они, а особенно дерзкая черноволосая Лита, напоминали ему Сатилл в детстве. — Госпожа Аманда! — Лойон кивнул супруге префекта и пригубил вино.
— Рад встрече с тобой, дядя! — сразу отозвался внучатый племянник — щегольски одетый юноша с горделивым и самоуверенным лицом. Он залпом опустошил свою чашу. — Отец говорит, я должен помогать, вникать в дела королевства, и мне жаль, что сегодня мы беседовали о пустяках.
Принц Коуд — старший сын будущего короля Геда, к своим девятнадцати годам женился, обзавелся пятимесячным сыном, но ничуть не утратил дурных привычек. Целыми днями он шатался по дворцам, борделям и храмам, хохотал с шутами и музыкантами, вот так напрашивался на обеды, — короче говоря, легкомысленно прожигал жизнь.
Лойон бы предпочел видеть вторым наследником кого-нибудь из младших сыновей Геда — однорукого Тина, если его увечье не принесет несчастья престолу или маленького силача Канига, тем более, что Гелиментра из трех сыновей обожает именно его.
Пустое… Коуд уже пустил корни, хотя бы в этом он оказался хорош.
— Ты обязательно поможешь, Коуд! — пообещал Лойон. — Для начала приходи ко мне в Обитель Правосудия и вникни в парочку судебных дел.
— Ой! — вскричала Лита. — А можно и мне прийти в Обитель, чтобы осмотреть пыточные камеры?
Его заслуженная слава… Похоже пятнадцатилетняя Лита больше понимает в правосудии, чем принц-оболтус.
Мать Литы опешила, и Лойон постарался ее успокоить.
— Жнецы давно не пытают, а выискивают доказательства, милая! — сказал он девушке. — Поэтому приходить незачем! Хотя все возможно… Например, Сатилл исполнилось восемь, вдвое меньше чем твоей сестре, когда она впервые зашла в камеры.
Дилия, походившая на Литу кудрями, однако гораздо более рассудительная, скромно потупила взор, показывая старшим, что ни в какую обитель она не стремится.
