Игры Людей - Воронина Тамара (книги без регистрации полные версии txt) 📗
Как-то Ли удивленно и, что греха таить, насмешливо, спросил Марта, гордится ли тот своим участием в Игре. Март и призадумался и решил, что, пожалуй, гордится. Не потому даже, что это были не самые плохие два года в его жизни, а потому… Сам себе-то не втолкуешь… Март не считал, что его жизнь была совсем уж зряшной. Жизнь как жизнь, не хлеб сеял и не горшки лепил, охранял, и охранял хорошо, но, в общем, делал все как бы для себя. Охранял, чтоб заплатили, а на это можно еды купить и новые сапоги. Как у всех. А в Игре он вроде как для всех что-то делал. Для Игрока. Или целого мира. Это как посмотреть. Не то чтоб спасал мир, чего его спасать, он и при Харте прекрасно бы устроился после войны, но помог миру поскорее устроиться.
Попробовал он об этом с Ли поговорить, сбился, мямлить начал и увял под сочувствующим взглядом друга. Он не рвался в герои. Так вышло, что пришлось им стать. Вот, кое-где даже помнят.
* * *
Ли мрачнел с каждым днем. Чем больше знакомился с положением дел в Элении, тем больше мрачнел. Март этого не понимал. Не надо было окинуть взором целую страну и сделать правильные выводы. Ему казалось, что все не так уж и плохо. Войны нет, хотя кровь и правда льется, больше в столице, где принцесса старается укрепить власть привычным королевским способом – убивая несогласных. Кое-где случаются стычки, когда один лорд не поделил что-то с другим, быстренько набрал ополчение и устроил маленькую битву. Эльфам категорически не хотелось воевать.
Может, потому Ли и мрачнел, что все не так и страшно. Отчаянно ругался с Дайремом и Фарамом, беззастенчиво переходя на эльфийский. Наверное, щадил уши Марта. Тот, хоть и сам не чурался резкого словца, но был в выражениях куда сдержаннее. Понятно, почему Март считал, что мать в ругательствах поминать нельзя, и понятно, почему Ли поминал. Матери тоже разные.
Эления примыкала к лорду Дайрему, потому что тот размахивал вздетым на древко истинным Маэйром. Вот так, по спирали, и примыкала. Дайрем не то чтоб приободрился, он и был уверен в успехе, однако стал еще спокойнее и почти не скрывал, что манипулирует Линнаром сейчас и будет манипулировать и впредь. Так что эльфы объединялись скорее вокруг лорда Дайрема. Может, именно так он готовится сменить династию? Упрочить свое положение, а там, глядишь, и принцессу свергнут, и принц сам помрет…
Или пройдет несколько лет, положение упрочится, смута погаснет и Дайрем найдет другой способ сменить династию. Скажем, предложит Ли официально отречься, тот, конечно, согласится… если во вкус не войдет и если не решит отомстить за эти месяцы.
Их охраняли так тщательно, как они охраняли самых щедрых нанимателей. Просто из виду не выпускали, в замках селили на верхних этажах и все равно ставили снизу пару бойцов на случай, если они сумеют выбраться. Поначалу они пытались сбежать, потом перестали. Дайрем тогда поступил просто: заковал Марта, героя, понимаешь, Игры богов, в цепи – и все дела. Ли разозлился страшно, но смирился, дал слово, что не сбежит, и Марта от оков избавили, даже запястья натереть не успел.
А еще их охраняли и от других. То есть и чтоб не сбежали, и чтоб их не убили. Его. Линнара. На Марта, конечно, всем было плевать. Во-первых, человек, существо второго сорта (или третьего). Во-вторых, кто он такой, чтоб на него не плевать, герой – и ладно, в легендах и на гобеленах же останется. В-третьих, они ненавидели Ли, а Марта с ним за компанию. Ну как можно хотеть видеть королем того, кого ненавидишь?
Дайрем всё не оставлял попыток переубедить Ли. Ну что с него взять, если воспитатель. Причем умный – он и Марта уговаривал, чтоб тот на Ли повлиял. Март и так влиял по мере сил, потому что невозможно было смотреть, как он мучается. И обоих сразу убеждал, а Фарам ему усердно помогал. Лорды распоясались и разболтались, но это бы еще ничего, страшнее то, что чернь слушаться перестала и стекается в один район, вместо того чтоб своих сюзеренов (это значит лордов, как понял Март) оберегать. Так и до бунта недалеко. А бунты в крови топят. Принцесса точно утопит, а вот король Линнар может этому воспрепятствовать.
И даже Март понимал, что ни черта принцесса не утопит, у нее нет для этого никаких возможностей, она не может полагаться на армию, потому что спираль все сужается и сужается, а в центре – она. Ей не до черни. Так что топить бунт предстоит именно Ли. То есть делать это будут Фарам и Дайрем его именем. Тоже повод для мрачности.
Благородные эльфы попривыкли к присутствию Марта, в беседы вовлекали. Даже мнением интересовались слегка, хвалили его здравомыслие, которого им самим не хватало. Ну как можно заставить кого-то быть королем против его собственной воли, в очередной раз спрашивал себя Март и в очередной раз не умел ответить.
А Ли как будто стал ему еще ближе. Вроде и понятно, он в беде, и никого, кроме Марта, нет. И правда, стоило бы принять первое предложение. И сейчас круги бы сужались так же, нет, чуть помедленнее, потому что черни бы лорды посопротивлялись… Если б им удалось организовать сопротивление. Не факт, что удалось бы.
Если честно, Март искренне считал, что черни и правда не стоит бунтовать. По большому счету. Ясное дело, если жизнь совсем уж невыносима, другое дело, а вот что лорды между собой цапаются – не самое страшное, что может случиться. Не страшнее битвы при Сторше, последней для Найкона и бессмысленной. Март там дрался и бараном, которого повели на бойню, себя не считал… хотя временами казалось.
Но здесь чернь не бунтовала. Наоборот – отказывалась воевать. Отказывалась лить кровь. И ведь эти оба знали, что все именно так, но продолжали стращать Ли бунтом. Они не догадывались, что принц уже видел «бунтовщиков». Не хотелось рассказывать. Как ни крути, а они в плену. Ли – в плену, а Март вроде кандалов.
За это время Март отъелся, а Ли, наоборот. Нет, он не похудел. Невозможно похудеть, когда тебя так кормят три раза в день, одевают в хорошую дорогую одежду, готовят ванну и всяко холят и лелеют. Он как-то осунулся, погрузился в себя. В общем, постоянно что-то обдумывал, а Дайрем и Фарам наивно считали, что он переоценивает ценности и осознает, как неправ в своем упрямстве. Март же подозревал, что на самом деле все наоборот. То есть обдумывает-то он именно сложившееся положение, взвешивает все «за» и «против», поводы, причины, прошлое, настоящее… и то будущее, которое он видит, сильно отличается от того, какое для него планируют окружающие. Ли был умен и упрям. Окажись на его месте Март, он бы еще мог поддаться уговорам, но только не Ли. И было здесь куда большее, чем вредность и каприз. Он и правда понимал, что не годится быть королем, даже подставным. Очень может быть, что он понимал это всегда и именно потому покинул Элению. Сбежал, короче говоря, постаравшись оставить о себе плохую память. Как-то оба эльфа красочно расписывали Марту былые подвиги Ли. Март слушал, верил и понимал, что это был как раз не Ли, а принц Линнар.
А спираль все сужалась. Эльфы уже едва не руки потирали, решив, что все пойдет так, как они решили, что принцесса даже сопротивляться не станет – это действительно было бы глупо, потому что принц Линнар на древке оказался отличным объединяющим символом, как и ожидалось. Только оказалось, что принцесса всего лишь затаилась. Она, может, и понимала, что власть не удержит, но отдавать ее просто так не собиралась. И в один совсем непрекрасный день это показала.
Они остановились лагерем на опушке леса. Унылого, как и положено лиственному лесу поздней осенью. Переплетение голых и мокрых веток создавало впечатление неприступности, усиленное сплошными зарослями колючего кустарника – такой кольчугу порвет, не то что обычную куртку. Дождь моросил с самого утра, дороги развезло, потому они и не успели доехать до очередного замка, разбили лагерь, долго ставили палатки, долго грели на кострах воду, потому что принцу Линнару приспичило помыться. С него взяли слово, что не попытается сбежать, и он слово дал, потому что на выбор было предложено снова заковать Марта в тяжеленные кандалы. Нет, эльфы определенно были очень наивными. Даже Ли следовал слову, только если оно подкреплялось, например, кольцами сдерживания, а репутация принца Линнара была в сто раз хуже. Однако слову они поверили, хотя и стражи наставили немерено, один так даже в палатке торчал, пока принц омовениями развлекался. Стараясь, чтоб брызги до охранника долетали. А потом пришли Дайрем и Фарам и быстренько развлечение пресекли. Ли, ворча, вытерся, оделся в сухое – никакие кожаные куртки от царящей в воздухе мокроты не спасали – и без аппетита поел каши. Каша была невкусная, Берт лучше варил, но еще лучше поесть невкусной каши, чем лечь спать на голодный желудок. Март без удовольствия слопал свою порцию, одним ухом прислушиваясь к разговору. И к чему-то еще. Какой-то сторонний шум проникал снаружи.
