Черный завет - Булгакова Ирина (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
– Ты не назвался.
Мгновенье, если не больше, он удивленно на нее смотрел. Потом вытер губы льняной салфеткой, поднялся и чуть склонил голову.
– Граф Бертран Дарский, – потом сел и добавил. – Устроит? Ты называй меня Берт. Мне будет приятно.
Доната тоже чуть склонила голову, но подниматься не стала.
– Угощайся, Донатэ. Без стесненья, пожалуйста. Знаешь поговорку: один садишься обедать, смотри не подавись, а то некому будет по спине постучать. Вот и я хочу, чтобы мне было кому по спине постучать.
Он махом руки подозвал прислужника и тот, не дожидаясь указаний, и невзирая на ее настойчивые попытки отказаться, наполнил ее тарелку.
– Будем знакомы, – он поднял кружку и она его поддержала, сделав несколько глотков. – Что в провинции слышно по поводу будущей войны?
– Какой войны?
– Так я и думал. Страна стоит на пороге военных действий, а крестьяне пока еще почешутся! Война у вас скоро начнется, Донатэ. Горе, слезы, жертвы… Скажи, тебе нужна война?
– Нет. Мне не нужна война, – удивилась Доната.
– Вот потому что война никому не нужна, она и будет.
«Как это?» – чуть не спросила Доната, но вовремя сдержалась.
– Так не бывает. Кому-то она должна быть нужна?
– В этом все и дело. Все зависит от того человека которому она нужна. Если этот человек стоит во главе нашей страны, а я говорю о Наместнике, война будет.
– С кем война-то? – не выдержала Доната.
– С южанами, с кем же еще? Степняки зарвались. Сотни лет совершали набеги на наши южные границы. Сколько мы терпели… И еще бы потерпели, согласна?
– Нет, – для верности Доната покачала головой. – Если мы страдали от набегов, нужно поставить на место тех, кто это делал.
– Молодец, – Берт громко стукнул кулаком по столу. – Вот и я говорю о том же. Лучше один раз по рукам дать, чем вечно убирать крошки после чужого обеда! И мне нравится, что провинция поддерживает меня.
– Сам-то ты, Берт, воевать собираешься?
– Обижаешь, Донатэ. На войне всегда есть место для человеческого стада, отдающегося на закланье, и для героев, которые эту войну и делают.
– Себя ты героем мнишь?
– Безусловно. А вполне возможно, лежать мне на поле боя с мечом в животе, наматывая на кулак собственные кишки… Я не утомил тебя?
Доната подцепила ножом кусок мяса, положила его в рот и тщательно пережевала. Ей понравилось, как лихо он скатился от воодушевления к обыденности. И еще ей нравилось, как он на нее смотрел. Смотрел, как на женщину, и привлекательную, между прочим. Так, как Ладимир не смотрел никогда.
За разговорами Доната и не заметила, как прилив сменился отливом. Нахлынувший было народ, шумно рассаживающийся за столами, опустошающий не одну бочку с пивом, множество сковородок с мясом, не считая других продуктов, вдруг куда-то делся. Постоянное мельтешение перед глазами – кто-то вставал, кто-то садился – так, что одно время Доната чувствовала себя частью общего муравейника, исчезло. Зажженные свечи как нельзя более гармонировали с чисто убранными столами. Лишь за соседним столом по-прежнему продолжалось веселье во главе с тем самым любителем «вертлявых дур». Но на нее долгое время не обращали внимания, и она успокоилась.
Лишь тогда, глядя на убранные после посетителей столы, первый раз за весь вечер Донате в голову пришла мысль: что она будет делать, если с Ладимиром что-то случилось? Решения она не нашла, но тут же иголкой кольнуло в сердце: быть может ему нужна помощь, а она сидит здесь, болтает…
Прислужник, еще не остывший после напряженного дня, так же неуловимо оказался возле правого уха нового знакомца Донаты. Что-то быстро шепнув Берту, он заставил того удивленно оглядеть опустевший зал.
– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Иду, – и обращаясь к ней добавил: – Вынужден тебя оставить, прекрасная Донатэ. Надеюсь, у тебя все будет хорошо.
Не дожидаясь ответа он поднялся, кивнул головой и вышел в услужливо распахнутую дверь.
Дверь за ним не успела закрыться, как красномордый детина медленно поднялся из-за стола, не сводя с Донаты радостного взгляда. Он облокотился на ее стол, и дерево дрогнуло под его весом.
– Пошли, что ли, – буднично сказал он и Доната поморщилась он запаха перегара.
– С тобой? – она вскинула на него взгляд, полный презрения. Если скандала не избежать, то уж лучше быстрее его начать, чтобы быстрее кончить.
– Ты предпочитаешь с ним? – он кивнул в сторону своего приятеля, не сдержавшего ухмылку. Но ухмылка вышла кривой. Правая половина его лица, рассеченная глубоким шрамом, перекосилась, а левая осталась неподвижной, будто принадлежала другому человеку.
– Я предпочитаю быть одной, – твердо сказала она и, стараясь не привлекать внимания, опустила руку под стол, ближе к поясу с ножами.
– Так не получается, – пожал плечами здоровяк и приятели, внимательно следившие за разговором, рассмеялись. – Выбирать тебе не приходится. С твоими-то причиндалами…
Он сделал быстрое движение и ущипнул ее за грудь. Вернее, ему только казалось, что быстрое. Или, еще точнее, она позволила это сделать, чтобы лишний раз убедиться: решить вопрос мирным путем не получится. Здоровяк хотел убрать руку и не смог. Острый нож пригвоздил его рубаху к столу. Из-за ярости, которую она сдерживала с трудом, она увлеклась и вместо того, чтобы пристегнуть лишь одежду, по всей видимости задела кожу. Очень долго, с каким-то тупым безразличием здоровяк смотрел на то, как на светлой рубахе расплывается красное пятно.
– Ах, ты, сука. С тобой по-хорошему, – он дернулся, не обращая внимания на нож. Послышался треск рвущейся ткани, и он освободил руку. Доната в тот же миг выдернула нож – с трудом, вот что значит разозлил!
Но не все из компании красномордого потеряли головы от изрядно выпитого спиртного. Худощавый парень, самый молчаливый из всех, как Доната успела заметить, соображал быстрее, чем остальные. Пока Доната выдергивала нож, а здоровяк замахивался, с намерением закатить ей сногсшибательную пощечину, худощавый оказался у нее за спиной. Сказалась кружка выпитого пива – она опоздала. Худощавый поймал ее уже в развороте – уходящую от неизбежной пощечины. Поймал и схватил за волосы. Морщась от боли, Доната успела подумать о том, что не зря Ладимир настоял на короткой стрижке. Худощавый оттянул за волосы ее голову назад, и это спасло ее от пощечины, но поставило в унизительное положение. Она слышала, как он радостно ухмыляется, подставляя ее лицо красномордому: пожалуйста, будьте любезны, лупите сколько хотите и незачем себя утруждать.
Но он просчитался, видимо, до того имея дело лишь с покорными девицами, готовыми от первой же пощечины валяться в ногах и просить пощады. Доната мысленно сосредоточилась и с размаху пнула его каблуком в колено – пусть еще радуется, что не ножом в живот! Доказывай потом – кто прав, кто виноват, а свидетелей – вон их сколько, и все скажут одно и то же.
Надо отдать ему должное, он не взвыл от боли, хотя удар получился что надо. Худощавый зашипел, но волосы отпустил. Это все, что требовалось: он идеально подходил на ту роль, что наметила для него Доната. Конечно, риск оставался риском, но другого выхода она не видела. Не вступать же в схватку с пятью здоровыми мужиками! Ну, допустим – трех она убьет, но дальше-то что? Одна, безоружная, против оставшихся? А потом, начинать городские приключения с трупов – плохая примета.
Пока красномордый соображал, что произошло, и почему так услужливо придвинутое к нему лицо вдруг отодвинулось, пока к месту стремительно развивающихся событий спешили его друзья, Доната воспользовалась тем, что ее никто не удерживает, а нож по-прежнему оставался в руке. Она оказалась за спиной у шипящего от боли худощавого. Он сам, того не ведая, подсказал ей дальнейшие действия. Свободной рукой она ухватила его длинные волосы, убранные в хвост, и приставила нож к горлу. Вернее, хотела приставить, но не рассчитала – ох, не следовало ей пить! – под дернувшимся кадыком бойко змеилась струйка крови.
